Ты всегда была сильнее меня. Боюсь, что я просто не смогу быть рядом с собой, в одном доме, в одной комнате, в одном пространстве. Не вынесу этого. Два разбитых сердца рядом — это слишком. Ты сможешь, ты гораздо мужественнее меня, но я — нет. Я всегда избегала проблем, пыталась сбежать от них, всегда желала чего-то большего, но до сих пор мало продвинулась в этом направлении. Я постоянно находилась в конфронтации с внешним миром, меня мог смести малейший порыв ветра, а ты всегда была непоколебима, как скала. Но в Париже я изменилась. Здесь все иначе. И возвращение домой отбросит меня назад.

Мысль о том, что тебе придется заниматься организацией похорон и прочими делами, приводит меня в отчаяние. Может быть, тетя Джуди и тетя Мередит помогут тебе… Нам ведь всего двадцать один. Люди не должны в таком возрасте терять своих родителей. Вот так, сразу после окончания колледжа. Это какой-то бред.

Ты не должна разбираться с этим. И я тоже не должна. И не буду. Прости. И постарайся меня понять. Хотя я знаю, что ты не поймешь и, может, даже не простишь.

Но я все равно прошу у тебя прощения.

Люблю тебя.

TFTW[27]

Анжела

Легкий ветерок на мгновение освежает воздух, но затем сигаретный дым, окутывающий троицу четырнадцатилетних подростков, стоящих рядом со мной, снова обволакивает меня, проникая во все поры кожи. Волосы, футболка, шорты — все начинает вонять табаком. Гадость!

Дурацкая красная ладонь светится на той стороне пешеходного перехода и не дает мне перейти улицу уже целых пять минут. Я не шучу! Пять минут! Особенно неприятно, что я уже вижу человека из посольства. Он сидит в уличном кафе, ожидая меня. Глядя на него издалека, я чувствую себя вуайеристкой. Особенно когда он проводит рукой по светлым густым волосам, поправляя прическу. В приступе паранойи я оглядываюсь, чтобы посмотреть, не наблюдает ли кто-нибудь и за мной тоже.

В любом другом городе студенческое кафе, где предложил встретиться Жан-Люк, выделялось бы своей неординарностью, но рядом с Сорбонной находится еще с десяток подобных «неординарных» заведений с «разноцветными тентами над окнами и столиками на улице. Вы легко его найдете…» В поисках этого кафе я дважды оббежала квартал.

Наконец я перехожу улицу и присаживаюсь к столику Жан-Люка, который в ожидании уже успел прикончить два эспрессо. Одетый в узкие зеленые джинсы и фиолетовую футболку, он выглядит весьма неформально для рабочего дня.

— Mademoiselle, bonjour. — Дородный мужчина со смуглой кожей и небольшой бородкой приветствует меня дежурной улыбкой. — Vous desirez?[28]

Я смотрю на маленькую чашечку Жан-Люка и говорю:

— Точно такой же, только побольше.

— Un cafe allonge, s'il vous plait[29], — переводит Жан-Люк с ироничной улыбкой.

Официант возвращается с моим кофе, и мы с Жан-Люком утыкаемся в свои чашки. Знакомый запах жареных кофейных зерен — слабое утешение в текущих обстоятельствах, но я закрываю глаза и на мгновение позволяю себе расслабиться, заполняя сознание стуком каблуков по тротуару и урчанием автомобильных двигателей. Где-то плачет младенец. Открыв глаза, я обнаруживаю, что Жан-Люк пристально смотрит на меня.

— Мисс Дарби, что я могу сделать для вас?

— Шейна.

Он всего на четыре или, может быть, пять лет старше меня. Я ставлю чашку на стол и приглаживаю растрепавшиеся волосы.

— Мне нужен гид на всю эту неделю. Понимаю, что вы, скорее всего, заняты, но я больше здесь никого не знаю.

Темные густые брови Жан-Люка приподнимаются. Он упирается костлявыми локтями в стол.

— На всю неделю? Мне казалось, что вы сегодня уезжаете…

— Никто не знает обстоятельств смерти моей сестры, и я должна сама во всем разобраться. Но мне нужна помощь. Я заплачу.

Жан-Люк машет рукой.

— Ни в коем случае. Это моя работа. Но ведь полиция и так этим занимается? Не уверен, что стоит дублировать их работу, пока вы…

Увидев каменное выражение моего лица, он замолкает.

— Хорошо. Если вы так решили, посольство вам поможет. Просто скажите, что вам нужно.

— Спасибо.

Официант приносит счет, и Жан-Люк что-то говорит ему по-французски. Потом обращается ко мне:

— Что-нибудь еще, с собой? Может, просто молотый кофе, понюхать?

Несмотря ни на что, я смеюсь.

— Просто мне понравился этот ваш «аллонж»! Он улыбается и расплачивается наличными.

Отличное знание Жан-Люком топографии семи кампусов Сорбонны сокращает время моих поисков как минимум вдвое. Мне потребовалось бы несколько часов, чтобы найти офис Дельфины Руссо, который оказался в центральном кампусе на левом берегу Сены. Мы проходим четыре квартала до Сорбонны, самого старого и влиятельного университета во Франции. Возможно, послание Анжелы ко мне — божественное расследование — ведет именно сюда. Надеюсь, ее научная руководительница знает или хотя бы догадывается, что это значит.

Снаружи университет выглядит как и многие другие здания в Париже: строгий фасад, за которым скрывается заоблачная арендная плата за помещения. Здание постройки, возможно, рубежа восемнадцатого и девятнадцатого веков. Анжела сказала бы точнее, а я не сильна в архитектуре. Высокие окна обрамлены изысканной резьбой в виде ниспадающих складок ткани и увенчаны фризом. Здание университета занимает несколько кварталов. Но единственный вход в него — через огромные железные ворота, перед которыми мы сейчас и стоим.

Мы входим внутрь и направляемся к кирпичному строению, украшенному барельефами: виноградные лозы вьются над высокой каменной аркой. Современные стеклянные двери резко контрастируют со старинными, высеченными над ними словами «Sciences Humaines et Societies». В вестибюле вывешены оценки студентов за последний семестр. Мы поднимаемся на второй этаж, не обращая внимания на любопытные взгляды сотрудников, и подходим к двери с надписью «Bureau d’Amenagemetit» — «Бюро городского планирования». К нам подходит человек с полотенцем в руках и что-то спрашивает по-французски.

Жан-Люк переводит:

— Он просит показать студенческие удостоверения, без них вход запрещен.

Жан-Люк начинает ему что-то объяснять, но человек поднимает указательный палец и повышает голос.

— Allez![30]

Жан-Люк пытается говорить с ним спокойно, но тот никак не унимается. И в это время по лестнице со второго этажа спускается женщина.

— Что тут происходит? Отдел программ по обмену внизу.

Она сердито смотрит на нас. Седеющие каштановые волосы — единственное, что выдает ее возраст. Очки в красной оправе висят на цепочке у нее на шее и резко контрастируют с черной шелковой блузкой. Белая кофейная кружка дрожит в ее руке. Я киваю Жан-Люку, чтобы он обратился к ней.

Они говорят о чем-то по-французски, но я разбираю только имя — Дельфина Руссо.

— Да, это я. — Она нервно надевает очки, и ее глаза расширяются. — Oh, merde, Анжела.

Она отшатывается, расплескивая кофе на стену.

— Я не Анжела, — успокаиваю ее я. — Я Шейна, ее сестра-близнец.

Она прижимает руку к груди.

— О боже!.. Я понятия не имела, что у Анжелы была сестра-близнец. Здравствуйте… Шейна.

Мое сердце снова сжимается. Похоже, я не скоро еще привыкну к тому, что о моей сестре уже говорят в прошедшем времени.

— Вы не могли бы уделить мне немного времени? Я хотела бы узнать о том, что изучала сестра.

Дельфина отпирает дверь небольшого кабинета. Она что-то говорит сторожу, и сердитое выражение его лица несколько смягчается. Он недовольно бормочет что-то еще и начинает оттирать со стены кофе.

— Проходите сюда.

Дельфина проводит нас в небольшую комнатку с окном во всю стену. Скромный металлический стол завален стопками бумаг, папками и фотографиями в рамках. Из окна хорошо виден зеленый внутренний двор. Студенты отдыхают у основания каменной террасы, соединенной со зданием, некоторые читают книги, но большинство сидит, уткнувшись в телефоны. Дельфина вешает кожаную сумку на один из латунных крючков, тянущихся вдоль стены, садится в эргономичное сетчатое кресло и складывает руки на столе.