Она подумала об Ане, чувствуя нахлынувшую волну ярости. Вот ведь стерва! Такая сдержанная, прямолинейная! А этот ее уверенный тон? С каким удовольствием Бэлла сейчас бы врезала этой дамочке! Правда, она подозревала, что может получить сдачу. Ана не такая хрупкая, как кажется, и, если честно, связываться с ней не особо хочется. И все же Бэлла, выросшая с тремя старшими братьями, могла бы задать ей хорошую трепку.

Но драки не будет, это уж точно. Бэлла стояла в темноте, расчесывая свежий комариный укус. Пусть Ана и Элеонора хранят свой маленький секрет еще сутки, не страшно. Зато Бэлла окажется рядом с Лекси в нужный момент.

«Так-то, Ана! Так кто в итоге лучшая подруга невесты?»

Странно, что день, когда мы жгли костер на берегу, начался как обычно. Яркое голубое небо без единого облачка, белые стены виллы, привычная жара, веселая праздничная атмосфера.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Стоило бы догадаться. Но мы были слепы.

Все мы совершали ошибки, но в то прекрасное солнечное утро никто и предположить не мог, что одна из нас станет убийцей.

Элеонора обрезала с двух сторон кожуру красного апельсина, почистила его и нарезала кружочками. В воздухе разнесся сладкий цитрусовый аромат. Сочная мякоть блестела, словно выложенные на тарелку драгоценные камни.

Для одного кусочка места не хватило. Элеонора могла бы сунуть его в рот и смаковать сладкий плод, но в ожидании есть своя прелесть. Современные люди слишком нетерпеливы, не умеют наслаждаться предвкушением, желают получить удовольствие немедленно. Подобная жадность и ненасытность раздражали. Элеонора Толлок ждать умела. Она подцепила оставшийся кружочек ножом и пристроила на тарелке с апельсинами. Затем достала из холодильника банку с густым греческим йогуртом и принялась выкладывать его в керамическую миску. Если бы Элеонора жила на этом острове, то только так бы и питалась: свежие фрукты и нежный йогурт с капелькой меда на завтрак, а на ужин – большая порция салата с томатами, столь сочными и спелыми, что удачно компенсируют соленый вкус феты. В Англии зимой темнеет уже в четыре часа. Кому захочется в таком случае есть салат, какими бы великолепными ни были помидоры? Любой предпочтет пирог, тушеное мясо с клецками или солидную порцию супа с румяным свежевыпеченным хлебом. Меню, по мнению Элеоноры, должно соответствовать не только сезону, но и климату.

Еда вообще занимала особое место в ее жизни. Даже если Элеонора готовила дома лишь для себя одной, все равно всегда подходила к процессу основательно. Зачем покупать пасту карри, если ее можно сделать самой? Если в кухонном шкафчике есть нужные приправы, несложно отмерить необходимое количество и потолочь ингредиенты в ступке. Какие-то лишние пять минут – и у вас свежеприготовленная паста, а не пересоленный полуфабрикат, оставляющий на языке вкус консервантов – результат стремления получить желаемое побыстрее.

Больше всего Элеонора жалела о том, что скорбь повлияла на ее вкусовые ощущения. Еда уже не вызывала таких эмоций, как раньше. Словно Сэм забрал с собой в могилу – точнее, в урну – половину ее вкусовых рецепторов.

Еще один раздражающий фактор – необходимость высчитывать размер порции. В любом рецепте приходилось делить количество ингредиентов, чтобы не приготовить слишком много. Разумеется, можно замораживать еду, но чем тогда ей занять свои вечера? Некоторые, приходя домой, сразу включают телевизор. Элеонора же предпочитала звуки шипящего на сковороде масла, ароматы обжаренного чеснока и лука-шалота, пар, поднимающийся от куска говядины. Лучшей компании и не нужно.

На следующей неделе они с Сэмом праздновали бы годовщину свадьбы. Какая она там, бумажная?[7] Элеонора придумала бы что-то особенное. Например, купила бы мужу билеты на его любимое юмористическое шоу или раздобыла в букинистическом магазине комиксы времен его детства. Но хватит думать о том, как могла бы сложиться жизнь. Лучше совсем ничего не чувствовать, слишком уж тяжело. Она уж точно никогда не сможет быть счастливой. Но отвлечься и занять себя чем-нибудь – это вполне по силам.

Вот и славно. Что дальше? Хлеб она порежет прямо перед завтраком, чтобы не засох. Масло уже не в холодильнике, а на столе, чтобы стало мягким, джем тоже. Элеонора красиво расставит тарелки, а в центр поместит стеклянный кувшин с несколькими веточками лаванды. Кофе уже варится, графин с ледяной огуречной водой тоже ждет своей очереди.

Элеонора потянулась к арбузу и взяла его в руки: идеально круглый и довольно тяжелый. Она нашла нож, приставила острие к кожуре, проткнула ее, нажала сильнее. Плод поддался, и лезвие провалилось в мякоть, оставив ярко-красный, словно рана, разрез, из которого потек сок. Элеонора снова заработала ножом и отделила большую дольку, похожую на огромную алую улыбку.

– Доброе утро. – Из спальни вышла Бэлла в очень коротком сарафане.

Элеонора почувствовала, как лицо превратилось в каменную маску: меньше всего на свете она сейчас хотела видеть мисс Росси.

Бэлла выглянула в открытую дверь на террасу.

– А где все?

– Лекси занимается йогой, Фэн плавает, Робин у себя в комнате, Ана пошла на прогулку.

Бэлла плюхнулась на стул, явно разочарованная тем, что придется довольствоваться компанией Элеоноры, и зевнула, демонстрируя розовую глотку и даже не потрудившись прикрыть рот рукой.

– Устала? – бросила Элеонора.

– Поздно легла. – Эти слова Бэлла произнесла многозначительно. Элеонора замерла. – Как и ты.

Элеонора чувствовала ладонями гладкую кожуру арбуза, по пальцам тек сок. Она старалась сохранять невозмутимое выражение лица.

– Вы с Аной решили выпить перед сном, – продолжала Бэлла.

Элеонора вспомнила отпечатки мокрых ног на полу и словно приросла к месту.

– Я думала, что ты отправилась в постель.

– Я чутко сплю, – ответила собеседница, не отводя глаз.

Элеонора посмотрела на Бэллу. Воцарилась тишина. С террасы в открытую дверь ворвался поток теплого, пропитанного солью морского воздуха, напоенного множеством ароматов.

Наконец Элеонора пожала плечами. Она не позволит Бэлле играть с собой. Если есть что сказать – пусть говорит. И продолжила резать арбуз. Надо же, как забавно: сейчас нож – всего лишь безобидная кухонная утварь, но уже в следующую секунду может стать оружием. И дело не в самом предмете, а в намерениях того, кто держит его в руках…

Элеонора бросила косой взгляд на Бэллу. «Я могла бы повернуться и всадить клинок тебе в грудь. Всего одно резкое движение – и готово. И даже совсем не обязательно, чтобы это была ты, Бэлла Росси. Жертвой может стать любой, кто войдет в кухню. Да, такое возможно. Теоретически».

Разумеется, Элеонора не станет этого делать. Она же не чокнутая. Но пришедшие в голову мысли ее потрясли.

Бэлла взяла с тарелки кусочек апельсина, подержала его, впившись наманикюренными ногтями, словно коршун, впустивший когти в добычу, и отправила в рот. Элеонора сжала зубы. Бэлла облизала пальцы, не издав ни единого звука. Она хоть получает удовольствие от приема пищи? Для Элеоноры еда стала своеобразным ритуалом, вызывающим во всем теле целую палитру ощущений.

Когда Бэлла протянула блестящие от слюны пальцы, чтобы взять еще ломтик апельсина, Элеонора не выдержала, резко повернулась и шлепнула по ее руке.

– Ой! – Бэлла прижала ладонь к груди.

– Ты вообще не имеешь представления о манерах!

– Ты меня ударила!

– Я готовлю завтрак для всех! Тебе придется подождать.

Ошеломленная Бэлла уставилась на Элеонору.

– Я хочу красиво сервировать стол. Чтобы Лекси было приятно. Да и остальным тоже.

Бэлла слезла с табуретки, направилась к выходу, но у двери остановилась.