– Нет, просто прекрасно, – буркнула Фэн себе под нос. Она обогнула стол, пересекла веранду и вошла в темный зал ресторана. Столики внутри пустовали, за барной стойкой никого не было. Фэн двинулась дальше. Узкий коридор с открытой кирпичной кладкой стен, заставленный деревянными ящиками и заполненный доносящимися с кухни ароматами, был ей хорошо знаком. Сердце гулко билось в груди, разгоняя кровь и накаляя эмоции: страх, ярость, стыд.

Сзади послышались шаги: по каменному полу шуршали кожаные подошвы. Это он. Нико.

Руки Фэн дрожали. Вдруг у нее не хватит сил встретиться с ним лицом к лицу? Она осмотрелась, но бежать было некуда. В воздухе разнесся запах его лосьона для бритья, внутри все перевернулось. Фэн застыла на месте.

В свете ламп блеснули столовые приборы, лежащие на подносе, водруженном на один из ящиков. Увидев среди них нож для мяса, Фэн инстинктивно схватила его, сжав деревянную ручку. Лезвие прижалось к ее бедру, по телу побежали мурашки.

В коридоре появился Нико, держа поднос с грязными тарелками. Чтобы попасть на кухню, ему надо было пройти мимо Фэн. Он начал огибать ее, бросив:

– Добрый вечер, мадам.

Они оказались лицом к лицу, в нескольких сантиметрах друг от друга. Фэн ощутила прилив ярости. Нико уже начал удаляться, когда она наконец сказала – скорее даже выплюнула:

– Помнишь меня?

Он поднял голову и уставился на нее, явно собираясь пожать плечами и ответить отрицательно, когда вдруг опустил взгляд и увидел в левой руке Фэн нож. Глаза Нико расширились. Он снова посмотрел ей в лицо, ощущая выплескивающиеся на него волны ненависти.

И тут он ее узнал.

Элеонора прижала пальцы к вискам. У нее кружилась голова, все тело горело. Ворот футболки давил на шею.

Память унесла ее на много лет назад: Эд, студент последнего курса университета, тихо разговаривал с отцом в кабинете. Элеонора подслушала их беседу и узнала, что у брата был роман с первокурсницей, и та забеременела. Эд хотел, чтобы девушка сделала аборт, но получил отказ. Мать застукала Элеонору за дверью и, вцепившись ей в руку, оттащила на кухню.

– Что же теперь будет? – спросила Элеонора, переживая о судьбе залетевшей девушки и ребенка, но в ответ услышала совсем не то, что ожидала.

– Не волнуйся, репутация твоего брата не пострадает, отец об этом позаботится.

Да уж, «заботиться» в их семье умели. Если она правильно помнила, мужчины сами составили договор: выплата ежемесячного пособия в обмен на сохранение личности отца ребенка в тайне. Если тебе повезло родиться в семье юристов, всегда сможешь прикрыть свою задницу.

Девушку звали Джулиана. Элеонора ни разу ее не видела, но часто думала о ней и о малыше. Интересно, кто у нее родился, мальчик или девочка? Где они живут? Вернулась ли Джулиана в университет? Счастлива ли она?

Несколько лет назад, проведя день с кузиной и ее новорожденным малышом, Элеонора спросила брата:

– Ты когда-нибудь интересовался, что стало с твоим отпрыском?

Шокированный Эд взглянул на сестру.

– Я уже давно вычеркнул ту историю из своей жизни. Советую и тебе сделать то же самое.

Больше к этому вопросу они не возвращались – до сегодняшнего дня.

– Насколько я понимаю, – произнесла Элеонора в трубку, – Лекси не знает, что у тебя есть ребенок?

– Нет.

– Было бы лучше, если б ты ей все рассказал.

– Я боялся, что тогда она исчезнет из моей жизни. – Голос Эда дрогнул. Похоже, он и впрямь любит свою невесту.

– Да уж, отношения с высокой степенью риска, – отозвалась Элеонора. Именно так брат описал свой роман с Лекси. Она была замечательной, веселой и общительной, но производила впечатление, что в любой момент может исчезнуть. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Думаешь, Ана знает, что ее новая подруга – твоя невеста?

– Это не совпадение. Джулиана – вернее, как она себя называет, Ана, – помнит мое имя. Лекси наверняка обо мне говорила. Так что ее появление на девичнике не случайно.

Элеонора снова посмотрела в сторону ресторана. Ана потянулась за графином с водой, наполнила стакан невесты, затем свой. По коже побежали мурашки: эта женщина ей врала. Врала всем им. Элеонора ненавидела лжецов.

– Она обо мне спрашивала? – послышался из трубки голос Эда.

Ана интересовалась у Элеоноры, обрадуется ли ее брат новости о скором пополнении и каким отцом будет.

– Да, спрашивала. Полагаю, она прощупывает почву.

– Вот дрянь! – пробормотал Эд.

– Что предпочтешь: яд, нож или пистолет?

– Мне не до шуток.

– Мне тоже. Зачем она сдружилась с Лекси? Почему просто не пришла к тебе?

– Из-за денег. По условиям договора если она не будет контактировать со мной и не расскажет Люке, кто его отец, пока парню не исполнится восемнадцать, получит пособие в двойном размере.

Элеонора подумала, что родные никогда не перестанут ее шокировать.

– Люка… Получается, ты знал, что у тебя сын?

– Да. У меня есть копия свидетельства о рождении.

– В графе «отец» указано твое имя? – Но уже задавая вопрос, она знала ответ: в соответствующей строке документа стоит прочерк. Еще одно условие составленного Эдом договора.

– Я должен поговорить с Лекси, прежде чем это сделает Ана. Сегодня же возьму билет на самолет.

– Сюда можно долететь только с пересадкой в Афинах, всего два рейса в неделю: по средам и воскресеньям. Ты попадешь на остров самое раннее в день нашего отъезда.

– Черт!

Элеонора слышала, как брат шагает по комнате. Она знала, как он сейчас выглядит: тело напряжено, челюсти сжаты.

– Значит, я должен встретить Лекси в аэропорту и поговорить с ней с глазу на глаз. Так будет правильно.

– Это лучший вариант.

– Послушай, сестра, я не хочу, чтобы Ана знала, что мы ее раскусили. Вдруг она что-то расскажет Лекси. Я должен поговорить со своей невестой первым. Приглядывай за Аной, хорошо? Сделаешь это ради меня?

Элеонора согласилась.

– Позвони мне завтра и сообщи, все ли в порядке.

Они попрощались. Элеонора продолжала стоять на том же месте, прижавшись спиной к каменной стене церкви. Шея болела от напряжения, в голове лихорадочно мелькали мысли.

Из храма вышла гречанка и начала спускаться по лестнице. В руках она держала завернутого в легкое одеяльце малыша. Элеонора посмотрела на его идеально круглую головку, покрытую темными волосиками, и вспомнила выражение лица Аны, когда Лекси объявила, что беременна. Соседка по комнате удивилась, как и все остальные, но Элеонора заметила и кое-что еще: вытянувшееся лицо, опущенные глаза, то, как Ана с трудом сглотнула и сжала губы. И лишь после этого подняла голову, улыбнулась и начала поздравлять Лекси. Элеонора не особенно хорошо читала по лицам и в тот момент решила, что их спутница просто поражена, как и все остальные. Только вот что она на самом деле испытывала?

Ана точно знала, кто такой Эд, – значит, подружилась с Лекси намеренно. Избегала ситуаций, где жених мог ее увидеть – например, не пошла на вечеринку в честь помолвки, – получила приглашение на девичник.

Губы Элеоноры скривились: она осознала, что новая знакомая использовала и ее. Поездка в Старый город, покупка сумочки, интерес к скульптуре, вечерняя болтовня за бокалом вина… Щеки Элеоноры вспыхнули от унижения. Как можно было поверить, что они с Аной подружились? Надо же быть такой дурой!

Робин снова посмотрела на дверь ресторана – Фэн так и не появилась. Что-то она сама не своя сегодня: взвинчена, чем-то озабочена, совсем не похожа на расслабленную жизнерадостную девушку, которая плавала в лагуне на островке.

Кто-то возник у входа. Нет, всего лишь официантка, держащая поднос с напитками.

Робин прижала пальцы к вискам и начала их медленно растирать. Голову раскалывала пульсирующая боль.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила сидящая напротив Лекси.