– Я уже вводила пример, и ничего не вышло.

– До того, как мы активировали первый механизм. Попробуем еще раз.

Арман вернул верхнюю панель на место, вдавил до щелчка. Нажал нужные кнопки, покрутил ручку.

Ирис скептически подняла бровь, но при этом постукивала ногой от нетерпения.

Кладоискательская лихорадка, что охватила обителей дома до того, была лишь прелюдией, разогревом к настоящему спектаклю! Но настал поворотный момент.

Зрители затаили дыхание. Сейчас на сцене произойдет что-то потрясающее…

И оно не заставило себя ждать.

Вновь прозвучала мелодия, после короткой паузы молоточки продолжили ее бравурным аккордом. Щелкнули пружины, внутри подряд несколько раз клацнуло, а затем… вся верхняя часть шкатулки приподнялась и отъехала в сторону над основанием с ножками!

Щелкнула еще одна пружина, откинулась еще одна крышка. И – пожалуйста, – второе скрытое отделение!

Ирис не удержалась и захлопала в ладоши.

– Что там? Неужто опять чертеж?!

Арман достал и развернул небольшой лист бумаги.

– Да. Чертеж универсальной трости. Но в него добавлены новые детали.

– Черт побери! – выругалась Ирис. – Гвидобальдо над нами издевается, что ли? Хохочет поди, на том свете.

– Думаю, мы на верном пути, Ирис.

Арман принес трость.

– Смотри, – он показал на среднее звено. – Трость можно разобрать на части и использовать их как колышки для палаток, или флейту, или линейку... Но видишь, что здесь выгравировано? Тот же символ, что и в шкатулке. Змея, кусающая свой хвост. Давай-ка разберем трость. Судя по чертежу, внутреннюю часть этого сегмента можно вытащить, если повернуть соединительное кольцо вправо на пол-оборота и надавить.

– Если там опять окажется пустышка, клянусь, я выброшу все изобретения барона на свалку! – разъярилась Ирис. – Что за дурацкие игры?

– Такое у его милости было понятие о развлечениях, – невозмутимо пояснил Арман. – Он любил розыгрыши и морочить людям голову. В точности как Жакемар. Даже утверждал, что цу Герике состоят в кровном родстве с Жакемаром. Барон отыскал эти сведения в старой геральдической книге.

– Любил играть, и, похоже, доигрался, – мрачно заключила Ирис. – Шуточки не всем по нутру. Гвидобальдо поплатился за свои выходки жизнью.

– Мы все еще не знаем наверняка, имело ли место убийство, – спокойно напомнил Арман.

Он взял трость в руки, повертел ее и уверенно проделал нужные манипуляции.

Ирис следила за ним с восхищением. Необыкновенно умный и ловкий мужчина!

Трость распалась на части, из средней Арман осторожно извлек плотно свернутый рулон.

– Вот и клад барона. Кто бы мог подумать, что он спрятан в трости!

Рулон состоял из нескольких чертежей. Арман расправил их и выложил на стол. Прижал края чернильницей и книгами. Внимательно изучил рисунки и озадаченно хмыкнул.

– Что, опять вечный двигатель? – сумрачно поинтересовалась Ирис. Она не верила в ценность спрятанных документов. Не исключено, что барон вовсе не шутил, а просто-напросто выжил из ума.

– И да, и нет. Посмотри сама… Тут много чего. Вот это, кажется, чертеж соковыжималки. А это – свеклоуборочный комбайн? Или тестомешалка? Хм… Я не инженер, но, насколько могу судить, вот чертежи автомобиля. Той самой «Сагитты», на которой я привожу покупки от бакалейщика. Но есть загвоздка…

– Что с ней не так?

– Все.

Он поместил длинный палец с коротко подстриженным, идеально чистым ногтем на синие линии и очертил круг.

– Я немного разбираюсь в устройстве автомобилей. Тут изображен не двигатель внутреннего сгорания. Не бензиновый и не электрический. А черт знает какой!

– Но что тут написано?

Ирис озадаченно вгляделась в выноски с пояснениями. Она не поняла ни слова, хотя символы и знаки показались ей знакомыми.

– Я видела этот код в одной из книг маэстро Мантейфеля! В его основе лежат иероглифы древней страны песков и пирамид. Им пользуются алхимики и фокусники. Но я не умею читать его. Смотри… опять змей, кусающий свой хвост. А вот надпись на древнеиталийском. «Ляпис философорум». Что это?

Арман прикрыл глаза, задумался.

– Если не ошибаюсь, так называют философский камень. Он же магистерий, он же ребис. Змей, кусающий свой хвост, – один из его символических обозначений.

– Ну так и знала! – Ирис с досадой хлопнула ладонями по столу. – Опять бред собачий. Что вечный двигатель, что философский камень – выдумки. Барон Гвидо накормил нас сказками.

Арман покачал головой.

– Мастер Жакемар называл магистерием изумруды, которые он научился заряжать эфирными образами, аурой людей и предметов. Они не выдумки. Один из этих изумрудов заставляет биться мое сердце. Но Жакемар унес свой секрет в могилу. Никто не знает, как создавать такие накопители и на что они способны. Сам Жакемар считал, что они – ключ к вечной жизни.

Ирис почесала щеку и вздохнула.

– Вот оно что. Думаю, дело обстоит так: до того, как барон отдал этот изумруд тебе, он прикидывал, нельзя ли его использовать в механизмах как источник энергии. Ну, и какой нам от этого прок?

– Ты должна показать чертежи Финеасу.

Ирис выставила вперед ладони.

– Арман, прошу: давай не будем никому рассказывать о том, что мы обнаружили. Даже Финеасу. Он не болтун, но… он сдружился с майором Зейцем, а я застала майора, когда он шарил в этом кабинете и прихватил эту трость! Прости, но я теперь никому не доверяю. Вы, мужчины, не умеете держать язык за зубами.

– Я умею, – с холодным достоинством заметил Арман.

– Ты исключение из правил. Вот что… – ее осенила идея. – Лучше отошлю эти чертежи маэстро Мантейфелю. Каждый фокусник – толковый инженер. Видел бы ты, какой реквизит они мастерят для своих представлений! Маэстро знает древний шифр и разбирается в алхимии и прочей белиберде. Если тут скрыта еще одна загадка, он ее разгадает.

Арман кивнул, посмотрел на нее внимательно.

– Ты разочарована? – спросил он мягко, сворачивая чертежи в трубки.

– И да, и нет, – призналась Ирис, взяла со стола карандаш и задумчиво постучала им по подбородку. – Я рада, что мы открыли одну из тайн поместья. Пусть она бесполезна, но теперь я лучше представляю характер моего родного отца, которого я никогда не знала. Прости мне мои слова, но Гвидо был тот еще фрукт. И все же он бы мне понравился. Я люблю людей, которые умеют вносить в жизнь дыхание сказки. Населять ее безумными фантазиями. Я сама такая же – как все артисты.

– Ты права, – Арман замер, оперевшись на стол одной рукой. – Барон бывал грубым и язвительным, он не умел выстраивать отношения с близкими. Но люди все равно тянулись к нему. Он привлекал их своей эксцентричностью. Он был настоящий сказочник, а его изобретения и были его сказками.

Ирис улыбнулась, радуясь, что Арман так хорошо ее понимает.

– Но я, конечно, разочарована, потому что надеялась отыскать нечто ценное. О богатстве я не мечтаю. Если бы в кладе было золотишко, я бы пустила его до последней монеты на то, чтобы удержать поместье на плаву. Арман… я изучала наши счета. Знаю, что мои дела плохи. Первые постояльцы не окупили свой визит. Других постояльцев я пока не нашла. Если не случится чуда, поместье все-таки придется продать. Пора признать: все от этого выиграют… – Ирис обреченно вздохнула.

Арман шагнул к ней ближе. Накрыл ладонью ее руку.

– Ирис, если тебе нужны деньги, я…

Она не дала ему закончить. Яростно затрясла головой.

– Не смей предлагать мне денег! Они тебе понадобятся самому. Я еще не сдалась. Да, я жду чуда. Но что такое чудо? Желаемый результат, полученный без усилий. А я сил не жалею. Однако я реалистка. Если ничего не выйдет, приму решение, которое обезопасит тетю Грету и Даниэля. Они теперь моя семья, на произвол судьбы я их не брошу. Продам поместье и дело с концом. Это всего лишь старый дом, груда камней, – Ирис попыталась улыбнуться, но в горле застрял комок.

Она успела полюбить эту «груду камней». Продать его – все равно что предать друга.