– Франклин обещал показать мне вырванную страницу из Декларации Независимости, – продолжал канючить Кроули, правда, уже куда менее уверенно, потирая заспанные глаза.

– Декларация никуда не денется, – заверил его Семен. – Тем более, не хочу спойлерить, но через несколько десятков лет ей разве что подтереться можно будет…

Семена перебил чей-то настойчивый кашель. Полный дурными предчувствиями, Семен оглянулся. Кошачье чутье не обмануло – возле аккуратно выпиленной в стене дыры восседали их старые знакомые: Йозеф, Карл и Рудольф, держащий за пазухой деревянную трубку.

– Гутен нахт, киса, – ехидно протянул первый и сложил лапки на груди: – Давно не виделись.

– Ну привет, Пинки, Брейн и третий лишний, – хмыкнул Семен. – Сразу хочу огорчить: философского камня у нас нет, так что вы не по адресу.

– Мы как бы и не за камнем явились, – хихикнул Карл, теребя собственный хвост, – а по твою шкуру. Мурчальник тебе вырвать и усы пересчитать.

– Силенок-то хватит? – Семен распушил хвост и выпустил когти.

Быть может, в момент их первой встречи Семен заметно струхнул, но теперь, прибив владыку вампиров, провалившись еще глубже во время и вернувшись обратно, а также пережив попутно еще множество удивительных и странных событий, чувствовал он себя куда увереннее. Тем более, что рядом с ним покачивался Кроули, который, конечно, сейчас едва лыка вяжет, но, как показала практика, творить всякие магичества под мухой у него выходит куда ловчее.

– Вы только послушайте, как замурлыкал наш унтер-мяу, – прошипел Йозеф, сощурив глазки. – Вот только что-то я не вижу в этой комнате твоего толстомордого дружка бульдога, который уже несколько раз спас твоей плешивый хвост.

– Фи… ик.. Филипп – ты предпочитаешь красное вино или белое? – подал голос Рузвельт, который наконец-то добрался до бара, сумел справиться с замком и теперь, стоя на четвереньках, перебирал бутылки с кричащими этикетками.

– И того, и другого. Можно без закуски, – заплетающимся языком ответил Кроули, а после упер руки в колени и наклонился к грызунам: – Так-так-так. Кажется, одна часть моего подсознания, отвечающая за совесть, вступила в конфликт с другой, что олицетворена ажно тремя субъектами. При этом каждый из них, вероятно, не исключает, но напротив – взаимодополняет двух прочих…

– Что он несет? – с подозрением спросил Йозеф у Семена, однако тот в ответ лишь дернул усами. – Ладно, с колдуном разберемся позже. Смотри-ка сюда, горжетка драная, знаешь, что там внутри?

Йозеф ткнул пальцем в трубку, которую держал Рудольф. Семен в ответ лишь покачал головой. Глупый вопрос – он что, ясновидец что ли?

– Там находится дротик с зарином – смертельно опасным ядом, убивающим человека за несколько секунд. А уж тебя твоих девяти жизней он лишит не успеешь ты сказать «Мур». Руди – огонь!

Не успел Семен даже и заикнуться о международных конвенциях и Женевским договоре, а также прочей никому не нужной ерунде, которая, разумеется, тут же забывается, стоит лишь кому-то схватиться за оружие, как Рудольф приставил трубку к вытянутой морде и дунул что есть силы, ведь если не дунуть, никакого чуда не произойдет. И чудо действительно произошло – вылетевший дротик пролетел буквально в волоске от уха Семена, отскочил от валяющейся на полу бутылки, срикошетил от кроватной ножки, врезавшись в висевшее на стене зеркало поменял траекторию – и воткнулся прямо в причинное место бедолаги Рузвельта, пытающимся выбрать между полусухим и мускатом.

– Ох! – воскликнул он, с трудом поднимаясь на ноги; скривившись от боли, Рузвельт вытащил дротик и кинул на него недоуменный взгляд. – Это бы… ик! … ло весьма неприятно.

Покачнувшись, Рузвельт закатил глаза и рухнул на спину. На некоторое время в комнате стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь хихиканьем Карла. Подойдя поближе, Кроули присел на корточки, двумя пальцами дотронулся до шеи Рузвельта, а после повернул голову к Семену:

– О боже мой! Они убили Рузвельта.

– Сволочи! – в праведном возмущении воскликнул Семен. – Так просто вам это с лап не сойдет!

– Это мы еще посмотрим, – погрозил ему кулаком Йозеф. – Рудольф, огонь! И в этот раз целься получше, Хетценауэр ты недоделанный.

Через несколько секунд, заметив, что Рудольф и с места не двинулся, Йозеф рявкнул:

– Рядовой! Тебе напомнить, как в военное время наказывается неисполнение приказов?!

– Так стрелять нечем больше, – смущенно кашлянул тот, пряча трубку за спину. – Ты ж сам сказал – на эту заготовку для шапки одного дротика хватит. Вот я один и взял.

Ничего не ответив, Йозеф закрыл морду лапой и покачал головой.

– Как я понимаю, просить вас подождать здесь часик-другой, пока мы не сбегаем за амуницией, бессмысленно, ja? – спросил он, так и не сменив позу.

– Ja, ja, – закивал Семен. – Через часок другой вы здесь разве что мышеловки и крысиный яд найдете.

– Scheiß! – выругался Йозеф и смерил Семена злобным взглядом: – Ладно, киса, сегодня тебе повезло. Опять. Но когда мы встретимся в следующий раз…

Он резко провел лапой по горлу и скрылся в норе. Через мгновение в отверстие юркнули Карл и Рудольф – и вот Семен и Кроули остались один.

– Бедняга Франклин, – Кроули кинул взгляд на безвременно почившего Рузвельта, всхлипнул и смахнул с уголка глаза слезу. – Он просто оказался не в то время, не в том месте.

– Оплакать его еще успеем, сейчас же нужно решить, что делать дальше, – сказал Семен и попытался выйти на связь с друзьями: – Эй, есть кто живой? У нас проблемы.

– Что случилось? – раздался в ответ сонный голос Чарли. – Кроули опять пытался связаться с каким-нибудь божеством?

– Хуже. Наши старые знакомые из Аненербе убили президента США.

– Чего?! Как?! – судя по всему, сон с Чарли как рукой сняло; выслушав рассказ Семена, бульдог выругался: – Дьявол! Попахивает международным скандалом. Знал же – ничем хорошим их гулька не кончится. Так, ладно, без паники – ждите меня через пять минут. Мистер Кроули, вам лучше покинуть место преступления и поживее, иначе вся ваша легенда пойдет коту под хвост. Семен – не принимай на свой счет. Скоро буду.

Семен, разумеется, слова друга на свой счет не принял. Зато Кроули было потянулся к раскрытому настежь бару, чтобы принять на грудь, но Семену кое-как удалось отговорить его от идеи догнаться и вытолкать взашей. Колдун, ворчащий что-то про «надоедливую совесть», вышел в коридор, Семен же принялся дожидаться Чарли. Время тянулось словно резиновое, однако спустя десять минут Семен, к своей пущей радости, услышал, как тихо скрипнула дверь.

– Наконец-то, – с облегчением выдохнул он. – Ты даже не представляешь, как я рад…

Вот стоило ему лишь увидеть, кто входит в номер, как шерсть на его загривке сама собой стала дыбом, ведь вместо Чарли перед ним стоял тот, кого он бы хотел видеть сейчас меньше всего на свете.

Есть такая профессия – доносы строить и в замочные скважины подглядывать.

Лаврентий Павлович Берия.

Стоявший перед Семеном Берия – который как всегда был гладко выбрит, отутюжен, здоров, свеж, светел – переводил взгляд то на него, то на лежавшего в позе звезды Рузвельта, и выражение лица товарища НКВДшника не предвещало ровным счетом ничего хорошего.

– Кажется, кое-кто пойман за руку, – процедил Берия, кладя ладонь на рукоять пистолета. – А точнее сказать – за лапу. Я так и знал, что где-то здесь собака зарыта… то есть кошка замурована.

– Мяу, – в недоумении сказал Семен, делая вид, будто не понимает, о чем идет речь.

– И даже не пытайся сделать вид, будто не понимаешь, о чем идет речь, – если бы Берия играл в покер, блефовать против него было бы бессмысленно. – Дам тебе первый и последний шанс признаться самому: на кого ты работаешь? Американцы? Англичане? Немцы?

Решив играть выбранную им роль до конца, Семен деланно потянулся и свернулся клубочком, одним глазком поглядывая за реакцией Берии.