***

— Во, на месте лежит! Почернел весь и растрескался! — крикнул Гуннар, свесившись с края обрыва.

— Всю речку перегородил, — покачал головой Рагнар, — целый порог получился.

— Троллий порог, — усмехнулся Атли. — Пусть теперь так называется.

— Точно, — просиял Гуннар. — Крепко лежит. Не верится, что ночью эта каменюка бегала и крушила дома.

— Настанет день, когда детям расскажут сказку о том, как появился Троллий порог… А они будут глазеть да не верить…

— Ага, — поддержал кузена Рагнар. — И будет в этой сказке про Атли Троллью Смерть, и про Рагнара Обоерукого, и про Гуннара Красавчика…

— И про сломанный мост, и про тролличий хвост, — закончил последний.

Мальчишки рассмеялись.

— Знаешь, твоя мать смотрит в сторону моря, — вдруг сказал Гуннар Атли.

— А ты что, смотришь за моей матерью?

— Нет, просто я тоже туда смотрю.

— И я, — признался Рагнар. — Херсир вернётся и возьмёт нас с собой. Он обещал.

— И тебя тоже. Мы теперь братья по оружию и везде должны быть вместе.

— Придётся, — вздохнул Атли, — пропадёте без меня. Тролли сожрут…

— Добро, — протянул Рагнар, и все опять засмеялись. — Ладно, хорош штаны протирать. Нас за чем послали? За хворостом. Так вперёд!

— Слушаюсь, мой херсир!

— Ох, договоришься ты, братец…

Сыновья Эймунда, шутливо переругиваясь, побрели к чахлым деревцам. Атли задержался на краю ущелья и посмотрел вниз. Вода горной речки, бурля, преодолевала Троллий порог и неслась дальше, к морю. В голову пришла какая-то умная мысль, но тут перед глазами возникли две яркие жёлтые точки.

— Здравствуйте, сони, — улыбнулся мальчик, — вас только не хватало. Айда собирать хворост!

Солнечные зайчики сердито запрыгали и помчались вдогонку.

***

Никто не заметил, да и не мог заметить две фигуры, наблюдавшие с кручи.

— Что ты затеял, Волосатое Лицо? — спросил первый. — Почему помешал забрать его? Мальчишка мог погибнуть.

— Я и не мешал. Он выбрал сам. Слегка помог, только и всего.

— Он быстро всё схватывает, но ему не хватает послушания!

— В нашем деле это не главное, Этельстен. Поверь мне — из парня выйдет толк! — сказал второй и отвернулся.

В прорези радужного шлема насмешливо сверкнули карие глаза.

«Какая же холодная в Велласконе осень», — поёжился Хиттер Фрай, краем уха слушая болтовню своего спутника. За время пути болтовня эта стала чем-то вроде мелкого дождя или хлюпанья грязи под копытами — постоянным, ритмичным и неизбежным.

«Работа у него такая — языком молоть, — лениво подумал наёмник. — А моя работа — довезти его до Альсбрука, в целости и сохранности». Альсбрук — город большой, там и к купцам наняться можно. А пока — раз дёрнули Ночные связаться с Культом Создателя — будь добр, терпи. Тем более что заплатить обещали неплохо.

Жрец был невысокий, полноватый, с носом, похожим на утиный. С лица его, казалось, не сходило восторженно-умилённое выражение. Маленькие блестящие глазки прям источали елей. Однако Хиттер несколько раз замечал, как взгляд их мутился, становится цепким и тяжёлым. «С людьми священными держите ухо востро, — поучал Генрих Фрай-старший своих отпрысков. — В устах мёд да патока, да каменюка за пазухой!» Старик прав. В делах земных жрецы разбирались получше иных купцов да мошенников. Те ещё прощелыги.

«Хорош гусь, — думал Хиттер, разминая замёрзшие пальцы, — во все щели без сала лезет. Ждёт, что заслушаюсь да сболтну чего. Дудки! С вами лучше тупого варанга изображать, который «вэльский не говорить», а то мигом в пыточной окажешься. А там и до костра недалеко… Нет, надо рукавицы купить, шерстяные…»

Уже около двух месяцев Хиттер Фрай, третий сын арангийского барона, скитался по землям королевства Велласкон в поисках более-менее серьёзного дела для своей дубины, а также более-менее стабильного заработка. Но подворачивалось либо совсем недостойное благородного человека, либо временное.

Порой наёмнику казалось, что сама земля велласков отторгает от себя чужеродное тело. От лютого промозглого ветра ломило кости. Копыта Снежка вязли в грязной жиже, в которую превратились местные дороги. Ночлежки кишмя кишели крысами, блохами да клопами. А люди как один хмуры и неприветливы.

Но назад пути не было, и арангиец упрямо продвигался всё дальше и дальше на север королевства. Там, в Гулландской Марке, если верить трактирным сплетням, опытные воины в почёте. Ведь гордые гулы никак не желают идти под ярмо Велласкона, дружины Береговых Ярлов грабят селения и осаждают замки, а леса кишат разбойничьей вольницей. Работа найдётся, главное — добраться. И поскорее. Каждый день осени приближал суровую велласконскую зиму, а у Хиттера не то что крыши над головой — тёплой одежды не было, исключая латаный-перелатаный шерстяной плащ.

— Все мы дети Создателя, Творца всего сущего, — вклинилась в мысли Фрая проповедь жреца. — Творцы малого и хранители сада Его. Не поклоняться явленьям бездушным велел Он, а повелевать ими.

«Эк загнул, — поморщился наёмник, — повелевать. Ну давай, прикажи солнцу, чтоб оно стало зелёным, а я погляжу. Станет — уверую в твоего Создателя».

— Лишь верные и непорочные удостоятся касания Его и в Час Суда обретут силы великие. Остальным сгинуть суждено, став землёй и водой, пеплом и камнем бездушным…

«А как узнать, что ты верный да непорочный? — мысленно спросил проповедника Фрай. — Жил себе честно, а там бац — и другое в цене. Вот и лежи теперь каменюкой!»

Посмеиваться над глупыми сказками всё ж было веселей, чем ехать глядючи в холку Снежка, и Хиттер вошёл во вкус. Наверняка папашины «каменюки за пазухой» и есть не что иное как самые отъявленные грешники. И носят их жрецы в назидание заблудшим чадам Создателя. «А ежли не впечатлился кто, тому этим камнем по кумполу — для доходчивости!» Еле сдержав смех, наёмник снова прислушался к проповеди.

— … он — ложь, и он — отец лжи, Руши́телем рекомый, искушает нас ежечасно. Мерзкие идолы, обряды поганые, а более всего колдовство — суть козни его против Великого Замысла. Тот, кто заразу сию носит, — нечист! И в пламени живом очиститься должен…

Только-только въехав в Велласкон, Хиттер увидел эти обряды «очищения» во всей красе. Зрелище не из приятных — всё веселье как ветром сдуло. Наёмник насупился и представил, как на бритую жреческую голову в тёмном капюшоне опускается навершие арангийской дубины.

«А что, — мелькнула мысль, — Очистительница — хорошее имя. Будет очищать слишком умные головы от излишка мозгов».

Губы наёмника скривились в недоброй усмешке, которая, правда, тут же исчезла. Дерево. Здоровенное дерево поперёк дороги. Вроде ничего удивительного: тракт давно заброшен, лес подступил к нему вплотную. И бури в этих краях случались такие, что рвали с корнем высоченные сосны. Но в памяти слишком живы часы ожидания в засечной засаде, стук копыт и ржание степных коней, гортанная речь их наездников.

«Дерево одно единственное — других следов урагана не видать. — Поводья натянулись. Мерин послушно замедлил шаг. — Спокойно, Фрай, какой дурак будет делать засаду на старой заросшей дороге?»

Хотя, от этих велласков можно ждать чего угодно. Наёмник откинул капюшон, вытащил притороченную к седлу дубину и медленно продолжил движение к преграде. Жрец, разом замолкнув, приостановил кобылу и направил её за Снежком след в след. Видимо, не первый раз ездил с охраной.

Всё внутри Хиттера напряглось в ожидании. Но сердце всё равно скакнуло до кадыка, когда стрела, мелькнув в воздухе, вертикально вошла в хлябь тракта.

Снежок дёрнулся, но железная рука всадника удержала его на месте. Сзади тоненьким голоском молился жрец, а из-за деревьев слева крикнули:

— Оружие брось! Убивать не будем! Посмотрим, что в сумках да кошельках, да иди с миром!

— Все так говорят, — с показным равнодушием бросил Фрай, поудобней перехватывая дубину, — а потом приходится до города без порток ковылять!