— Ой, ну хорош, папаша!

Третий голос — хриплый, булькающий. Будто жаба научилась говорить и шлёпает широким беззубым ртом.

— Заткнись, — буркнул повелительный голос. — Он умер сразу?

Выходит, он умер… Не искупив своего греха. И скоро шомры утащат его в Эфер… «Господь мой Создатель, отдаю себя в руки твои, взываю к милости твоей…»

— Да-да! Добрый яд, быстрый яд — не тот, что для папочки!

Яд! Отца отравили! Лотар был прав. Нужно немедленно в Хэмптун! Анабель — он же поклялся ей, а потом умер… Опять не сдержал…

— Послезавтра принимай товар и жди вестей. Твои оборванцы нам скоро понадобятся.

Товар? Оборванцы? Изысканный пир посреди Шэмфорста… Где же он слышал этот голос?..

— Передайте Его Сиятельству мой нижайший поклон!

Бык! Везде следы его шомровых копыт…

— Последнее. При нём должен быть перстень.

Конечно, он в кошеле на поясе. Дядя Рейнар велел всё время держать его при себе… Дядя Рейнар?!..

— Может быть, может быть. А может быть и нет, — в плавном голосе прозвучала издёвка.

— Что это значит? Ты проверял?

— Зачем проверять, если можно спросить. Верно? Встань, сэр Гийом!

Неодолимая сила потащила его вверх. Он содрогнулся всем телом, шумно и глубоко вдохнул. В глаза ударило вечернее небо.

***

Ги поднялся рывком и ошалело закрутил головой по сторонам. Сумерки размыли зрение, словно ушат мутной воды. Где-то впереди маячил широкий силуэт. Жильбер? Но взгляд зацепился за лицо Рейнара де Лера. Совсем рядом. Белое как мука, с раскрытым перекошенным ртом. В глазах неподдельный ужас. Но вот дядя опомнился и проревел:

— Стреляй!

Багровая вспышка затуманила взор. Щёлкнул арбалет, и Лиса шатнуло. Он вытаращился на свою грудь. Из её правой стороны, будто клюв неведомой птицы, торчало острие болта.

— Папа! — раздался жалобный крик Жильбера.

Теперь уже Гийом широко открыл рот, как брошенная на берег рыба. Он не понимал, где находится: в миру, в бреду иль в Эфере. Настолько дико и стремительно всё развивалось.

Очухаться ему не дали. Жильбер, отчаянно вопя, кинулся на него с ножом. И нарвался на мощный удар с правой. В нос, как когда-то. Хрустнуло. С мстительной радостью Ги зарядил ногой в открывшийся пах братца. Тот, взвыв, согнулся и выронил оружие. Рыцарь скользнул ему за спину, схватил за шею и воткнул меж лопаток свой нож. Туша кузена, постояв пару мгновений, шмякнулась оземь.

«Не видать тебе Анабели, свинья!» — задыхаясь, прошептал Ги. Но заметил коротышку в зелёном, и ярость как ветром сдуло. Волосы на голове зашевелились, тело пробрал озноб.

— С возвращением, сэр Гийом, — Глен из Шэмфорста оскалился в щербатой усмешке. — Как спалось?

— Что я наделал… — рыцарь не отрываясь смотрел на дыру в двуцветной котте кузена. Челюсть предательски дрожала. — Что ты… наделал?..

— Мы свершили суд над убийцами твоего отца, — линн сладко зевнул. — После того, как они признались.

Дядя Рейнар с проклятьем опустился на колени и упёрся рукой в землю. Ги уставился на него, часто дыша.

— Признались?!

— Ты же слышал нашу беседу, пока лежал. Сойдёт за признание?

Гийома прошиб холодный пот. Значит…

— Ты отравил отца, ублюдок! Ты знал, что потребовать!

Глен смотрел на него снисходительно, как смотрят на щенка, пробующего голос.

— А ещё я подбил мужичьё из Вайдбрига на восстание. Знал ли я, какую цену назвать? Конечно! Как говорится, знание — сила. Люблю быть сильным. А ты — разве нет? — спросил он, кивая на тело Жильбера.

Гийом побагровел и сжал кулаки. Перед ним стоял враг. Лютый, бесчестный, коварный. Безмерно опасный. Враг, который дважды спасал его жизнь… «Что же мне делать, Господи, что?»

— Добей предателя, — линн смотрел сквозь него, зрачки поблескивали алым. — Поклянись мне в верности. И мы доберёмся до Быка. Вместе.

— Он — ложь… Он — отец лжи! — дядя вскинул голову. Лицо перекосило от боли, но изжелта-карие глаза горели решимостью.

— Книга Книг? — фыркнул Глен. — В твоих устах звучит особенно забавно, братоубийца. Но вспоминай, вспоминай — Создатель оценит. Если он есть, конечно…

— Мне будет, что Ему сказать! — с вызовом прохрипел Рейнар де Лер и повернулся к племяннику. — Ги! Покончим с этим.

Ги замер перед ним с ножом в руке.

— Сначала ответь. Почему?

— Во имя будущего Марки… Во имя Герцогства Гулландского и герцога де Волора… — Чёрный Лис не отвёл взгляда. Голос его пресекался, но не дрожал. — Нам позарез нужен Хэмптун… Для войска Велласкона он как кость в горле…

— Мятеж! Ты пытался втянуть отца…

— И он прогнал меня… обещал прикончить, если ещё раз увидит…

— Я сделал бы то же самое!

— А ты и не должен был… выжить в битве.

— Роллан де Го, греби его шомры!

— Умный мальчик… везучий… Но нас много… мы придём…

— Я не боюсь! — Ги сжал дрожащие губы.

— Напрасно. Давай уже…

Гийом глянул на нож, потом на дядю. Всё равно не жилец — убить его сейчас будет милосердно. Даже слишком!.. Но ненависть быстро ушла, затаилась. Ги вспомнил, как сам лежал на поле боя и умолял о смерти. Что тогда ответил ему Создатель?

«Ничего».

Клинок с хрустом вошёл в горло Рейнара де Лера.

***

В Хэмптуне царил переполох. Псари с гончими вернулись засветло и доложили, что все трое господ сгинули в лесу. Лотар отправил весть лесничим, а утром собирался возглавить поиски. На Гийома, возникшего у ворот ближе к полуночи, таращился будто на призрака, но всё же приказал впустить.

Обессиленный рыцарь поведал, что на него напали укрывшиеся в лесу смутьяны из Вайдбрига. Хотели взять живым, чтоб поквитаться за убитых и покалеченных родичей. Дядя с кузеном примчались на помощь, и Ги удалось вырваться. Альмар унёс его в глушь, где он и блуждал до ночи. Анабель промыла и замотала плечо брата, раненное стрелой. Лотар глядел исподлобья. Похоже, ни на гроут не поверил его скомканному рассказу, но с расспросами не лез.

На следующий день лесничие нашли обезображенные тела Рейнара и Жильбера де Леров. Их доставили в Хэмптун, послали за коронером. Ги помогал как мог, одновременно вникая в премудрости владения замком. Лотар и Анабель были рядом, рассказывая и подсказывая. Наполненные суетой дни летели быстро. Чего не сказать о ночах.

Ночами де Лер погружался в кошмары. Он то никак не мог выбраться из ямы, заваленной раздутыми, меченными оспой трупами. То хоронился в лесу от своры собак, за которыми шли говорящие по-вэльски солдаты. То медленно истекал кровью в кольце одноглазых идолов. Навещал его и давний знакомец — монах из Ордена Судьи. Проклинал Гийома и весь его род, а потом возгорался багровым пламенем.

Но один сон приходил чаще других.

***

— Зачем тебе это нужно? — Ги обвёл дрожащей рукой поляну, где состоялся их суд.

— Мне нравится, когда вы жрёте друг друга, — линн плотоядно облизнул губы. — Гулы, велласки, дикари с севера. Брат брата, сын отца, и так без конца. Главное — хорошенько запутать узел…

В руке его появился серебряный кубок с трезубцами.

— Возьми.

Рыцарь, содрогнувшись, принял сосуд. Глен вытянул правую руку, провёл ножом по запястью и сжал кулак. Тёмная кровь закапала на серебро.

— Поклянись по обычаю моего народа. Выпей.

Языческий обряд и священный кубок… Немыслимая мерзость, оскорбление Создателя! Де Лер, словно спрашивая совета, поднял глаза к небу. Оно смолчало, укрывшись саваном из облаков.

— Пей!

Ги посмотрел на Глена и затрясся, онемев. Лоб коротышки прорезала алая полоса. Тлеющая, как угли. Изогнулась, будто второй рот.

— Пей до дна!

Атли с замиранием сердца следил, как скачет по неровной стене кустарника маленький солнечный зайчик. «Давай же, давай!.. Взлетай!» Зайчик остановился, мигнул и взмыл вверх. Когда он встретился с другим огоньком, что завис над кустами ранее, Атли спустил тетиву.

Куропатка, не успевшая набрать высоту, тяжело плюхнулась на тонкие ветви, а с них — на землю. Когда мальчик подошёл к добыче, она уже была мертва, лишь пальцы слегка подрагивали. Охотничий азарт прошёл, и теперь Атли скорее жалел птицу, чем радовался. «Петушок, — подумал он, оценив размер и бело-коричневое оперенье жертвы. — Прости, брат. Не токовать тебе у озерца в предгорьях». Он присел и вытащил стрелу, листьями стёр с неё птичью кровь.