Тащиться самому? Нет уж, дудки. Он не нанимался к безумцу в няньки. Хватит с него этого дерьма! Заночует с бойцами здесь, а завтра поведёт их обратно в Хэмптун…

…в Хэмптун, где серые глаза и каштановые волосы. Хиттер вспомнил её и покраснел до ушей, как нашкодивший малец.

…

— Спасите его, мастер Фрай!

— Я постараюсь.

…

Каков же итог стараний? «Соболезную, госпожа: ваш брат убежал в лес навстречу волкам, а мне стало темно и страшно. Я бросил его и со всех ног помчался в Хэмптун, чтобы рассказать вам об этом. Где Лотар? А Лотар просто погиб ни за что ни про что…»

— Nacht ut Mor-rt!

Хиттер выругался и обвёл бойцов бешеным взглядом.

— Гуго!

Крепыш, которого он победил у ворот, шевельнул перебитым носом.

— Ты старший! Из этой балки ни шагу. Один караульный. Костра не разводить… если только волки не сунутся.

— Хатеман Фрай, — гулко прошептал Альфред в полной тишине, — вы уходите?

— Я должен, — ответил наёмник сквозь зубы. — До полудня не ворочусь — снимайтесь, и в Хэмптун.

— Вместе вернёмся, — твёрдо сказал Гуго.

— Да, хатеман! Возвращайтесь! — загомонили остальные.

— Увидимся.

«Лотару ты говорил то же самое, Фрай».

Немилосердно кряхтя, он взобрался по склону. «Проклятый мальчишка… скакал как сайга», — зависть кольнула сапожной иглой, да прям в бочину… Опёрся о дерево, силясь продохнуть, и вздрогнул всем телом.

Снова крики. Да не простые. Так кричат люди, когда в них погружают острое железо.

«Что тут творится, Великий Сол? Куда мне идти? Темень кругом, а я отнюдь не сова. Ни тропы, ни следа, ни подсказки…»

Далеко впереди, за деревьями, мигнул знакомый опаловый свет.

— Дитер? — вскинулся арангиец.

Свет мигнул ещё раз. «Я иду, брат!» — и он припустил в ту сторону. Оскальзываясь на корнях, задевая сучья, раздвигая подлесок. Лишь бы не потерять! Завывания волков и урчание козодоя подгоняли, словно хлыст в спину.

Неожиданно перед Хиттером вырос человек. И кубарем полетел влево, столкнувшись с массивным арангийцем. Сам Фрай, хоть и крутнуло его знатно, на ногах удержался и даже дубину не выронил.

Человек завозился в сырой листве и приподнял голову. Лицо как творог, тёмный провал рта, шальные глаза, козлиная бородка. Хиттер застыл напротив в угрюмом ожидании. Миг они пялились друг на друга, потом незнакомец заверещал и на карачках уполз в кустарник.

За спиною раздался смех. Гадкий, хриплый, каркающий. Хиттер мягко развернулся и выставил Очистительницу.

Как подобает Ночным, он словно соткался из сумрака. Длинный, сутулый, худой как Смерть. Смерть — верное слово. От него разило смертью… и падалью.

Поиграл окровавленной секирой, облизнул губы и замер, принюхиваясь.

— Сильный… И слабый! Живой… И мёртвый! Двое в одном! — прозвучало на варанге.

Ночной захохотал, раскинул крыльями руки и растворился во тьме.

«Великое Солнце, — подумал Хиттер, морщась. — Что за чушь? Да ещё на мёртвом языке».

На языке, который перестал звучать полтысячи лет назад. Когда Унгурская Орда, сокрушив великую Империю, сама распалась на племена и кланы. Когда пришлые смешались с местными. Когда варанги стали арангийцами…

«Так писал Иоганн в своём трактате «О происхождении и деяниях варангов». Но у нас тут, похоже, история оживает. Не к добру, Фрай, ох не к добру».

Снова промеж стволов забрезжил опаловый свет, и Хиттер устремился к нему, не забывая, впрочем, посматривать по сторонам. Сзади донёсся предсмертный вопль и заливистый волчий вой. Наёмник скрежетнул зубами и ускорил шаг.

Осиновая роща. Сюда его вёл призрак? Нутро скрутило нехорошим предчувствием. «Точно сюда». Деревья тревожно шуршали, серебрясь во мраке. Впереди мелькнул алый отблеск. И ещё раз. Костёр? Не похоже. Аккуратно ступая, сдерживая дыхание, арангиец вышел на укромную поляну. И обмер.

Гийом де Лер стоял на коленях, покачиваясь из стороны в сторону. Голова запрокинута, изо рта выползала слюна и тихий хрип. А за спиною рыцаря, в тени, — пряталось то, чему нельзя подобрать название.

Невысокая фигура. Вроде бы человеческая, но вся подёрнутая пепельной дымкой. У головы завеса была тоньше — там багрянцем мерцал глаз. Огромный, на весь лоб, без зрачка и радужки, жгучий, как раскалённое железо в кузне. В прерывистом свете виднелось уродливое лицо с ямами оспин и мёртвыми бельмами в глазницах.

Выдох с шумом прошёл через ноздри Фрая. Чудище встрепенулось и вперило в него жуткое око. Кровь арангийца застыла в жилах, а потом взбурлила, словно собираясь кипеть. Шея де Лера медленно повернулась.

— Убей! — велел он наёмнику мёртвым, не своим голосом.

И перевёл алеющие зрачки на тройку мальчишек, которая выскочила из леса.

Заросли кончились. Атли вынырнул на поляну и замер, округлив глаза. Рядом звякнула кольчуга Рагнара. Гуннар, налетев на брата, раскрыл рот, но тут же проглотил возмущённый возглас. Феморо был не один!

Серое облако ютилось в тени деревьев, подмигивая злым багровым огнём. Из него вырывался пульсирующий отросток и гибкой лентой обвивал воина, стоящего на коленях. Высокий шлем разбрасывал алые блики, зрачки воина тоже сверкали алым. Он сказал:

— Tue!

И устремил на Подкидыша мертвенный взгляд.

— Кукла! — всколыхнул сознание крик Рольфа. — Убей кук…

…Багровая вспышка. Невидимый таран ударил в грудь, и Атли швырнуло в ближайшую осину. Клацнули зубы, спину пронзила боль, а уши будто забило паклей. Рольф молчал. Бронзовая полоска в углу зрения поползла вниз и сменила цвет на кроваво-красный.

— Атли… Атли… — голос Гуннара пробивался, как сквозь толщу воды.

Подкидыш поднял голову. Темнота рябила, будто рой мошкары, лицо кузена расплывалось в стороны. «Он цел, хвала Гару!» — мысль придала сил, и мальчик, уцепившись за руку Гуннара, поднялся на ноги.

На поляне кипел бой. Целых два боя. Прыг и Скок, гудя как злющие шершни, налетали на тварь и буравили её пепельный саван. Феморо шипел и отплёвывался яркими искрами. Рагнар же схватился со здоровяком в плоском шлеме и явно проигрывал ему в мастерстве. Дубина с острым шипом порхала в руках незнакомца как пёрышко, а тяжеленные удары по щиту чудом не забивали кузена в землю. Долго он так не протянет!

— Я в порядке. Помоги брату, — велел Атли.

Гуннар, подхватив копьё, бросился на здоровяка. «А у меня свой враг». Подкидыш повернулся к феморо. Почему огоньки не могут взять верх? Рольф же почти убил гадину… Внимание привлекла багровая лента, спеленавшая неподвижного воина. Она пульсировала, наливаясь цветом, а золотистое сияние человека наоборот — тускнело.

«Они питаются людьми!» Кожу Атли продрал мороз. Что ещё говорил Рольф? «Убей куклу?» То есть воина… Наверно, это лишит феморо сил. Взгляд зашарил по земле. Где же лук?

Знакомый изгиб вспыхнул серебром справа от дерева. «Отличная штука этот Доспех!» Левая рука хватает лук. Правая — вынимает стрелу из тула. Просто и чётко, как на тренировке. Мишень отлично видна в красноватом свете…

Мишень?.. Подкидыш едва не поперхнулся. Это же человек! Не враг, не злодей — просто жертва! Как тот амбал с лицом напуганного ребёнка… Глаза предательски защипало. «Так нельзя!» Но что тут придумаешь? Жизнь братьев в опасности! И он обещал Рольфу прикончить тварь!..

— На!

Стрела с тихим шорохом понеслась к высокому шлему. Прошла рядом с ним, метя в злобное око феморо…

… и зависла в воздухе, трепеща. Нырнула вниз и воткнулась в каком-то шаге от цели. Красный глаз насмешливо подмигнул мальчику.

— Падаль, — процедил Атли. Нутро захлестнула ярость. — А если вот так?

Ви, повинуясь приказу, оставили беспорядочные атаки, сместились к голове куклы и обрушили на багровую пуповину сноп жгучих изумрудных искр. Лента заколыхалась, феморо гнусно заверещал.

— Ага! — победно вскричал Подкидыш. — Не нравится!

Но торжество его длилось недолго.