Подмога была не нужна, но она пришла. Оттуда, откуда я и не мог ожидать. В момент моей трансформации в хронума, Молох ударил своим посохом по земле и из него вылетело три молнии. Все они точно попали по граверам и обездвижили их.

— А пойдемте обратно в дом? Угостите меня еще вашим вкусным чаем, — буднично обратился он к хозяйке.

Карелина одними губами прошептала: «спасибо» и последовала за ними.

Я сплюнул сквозь зубы. Кто он, мать его, такой? И зачем ему помогать мне? Ответ кажется очевидным: он не хочет, чтобы меня видели в таком обличии. Но здесь было что-то еще.

Отец одобряюще кивнул, и тоже пошел в дом. Я остался на улице в одиночестве. Наше путешествие затягивалось. А ведь я думал, что мы все решим одним днем. Пришлось отправить бойцов в Ефремкино, чтобы они вышли на связь с моими и сообщили, что я задержусь еще на день.

— Марина, я все понимаю, ты долго не виделась с родней, но все же, когда мы начнём набор людей?

— Через три дня, — кокетливо улыбнулась девушка.

— И когда ты планировала рассказать об этом?

— Ну тебе же нужны ещё сильные одаренные? — осторожно поинтересовалась девушка. — Через три дня полная луна и очередной прием возвышалки. В этот день многие достигают новых рангов своего дара.

Я тяжело вздохнул. Там, на большой земле, меня ждал мой бизнес, много других дел. Но слова Карелиной интриговали. Возвышалки… Новые ранги. На это определенно нужно было посмотреть.

Бойцы разложили во дворе что-то вроде шатра из плотного войлока, заимствованного у хозяина дома. Поставили буржуйку. Ночи в Хакасии оказались холодными, несмотря на август месяц.

Проснулся я в шесть тридцать утра. Свеж, бодр и полон сил. Горы курились туманом. Я пошел к Июсу, разбежался и нырнул в ледяную воду. Долго в такой воде не пробудешь, и я быстро выскочил на берег, взбодренный, как заново родившийся.

Неподалеку на берегу, обнаружил Карелину, разводящую костерок.

— Доброе утро, Лев Константинович, — как-то сухо поприветствовала она. Но я понимал, что на самом деле ей хотелось, чтобы я сам сделал шаг навстречу. Ей нужно было убедиться, что она не случайный мой выбор.

В нашу первую же встречу она призналась, что я ее кумир. И мне казалось тогда, что она сбросила наваждение, переспав со мной. Но, видимо, для неё секс был не случаен. Девушка переспала со мной, ради чего-то большего.

Поймав себя на мысли, что пауза неприлично затягивается, подсел к разгорающемуся костру.

— Доброе утро, Марина, — буднично приветствовал ее.

Я не хотел переводить отношения на другой уровень. В первую очередь Марина была моей подчинённой, а я ее «работодатель».

— А ты чего так рано поднялась?

— Не спалось. Думала… много, — улыбнулась она своим мыслям. — И Наночка ворочалась всю ночь. Отвыкла я так спать.

Девушка ушла в дом, а вернулась уже с полотенцем для меня и тазиком маринованного мяса. Закурив сигарету, я продолжил разговор:

— Марина, ты и твоя семья…

Не мог я подобрать нужных слов, но Марина поняла мой вопрос:

— Да, я приемная.

Я ждал, что она продолжит, но девушка принялась насаживать мясо на шампур. Похоже, для нее это — больная тема.

Обсохнув у костра, я сходил в шатер и, переодевшись, вернулся.

— Родителей своих я не знала, — неожиданно заговорила Карелина, — а когда немного подросла и поняла различия между мной и родителями, хватило ума не спрашивать о своем происхождении. Родители вырастили меня, как собственную дочь. Я их очень люблю.

— И они тебя любят. Это видно.

— Ну да, — улыбнулась, наконец, девушка.

— Ходила каждый день в Ефремкино в местную школу, отучилась там с золотой медалью. Поступила на журфак. А дальше ты знаешь, — она вздохнула.

— Сказала уже родителям, что бросила учебу?

— Да.

— И что они?

— Мама поругала немного. Отец… одобрил мой выбор.

— Жалеешь, что связалась со мной?

— Отнюдь. С тобой весело и…

— И?

— И спокойно.

— А как ты оказалась тогда в компании Романова?

— Мы стипендию отмечали. Пошли в клуб, а там Романов с друзьями. Сказал, что даст мне интервью. Опоил чем-то. Потом появился ты.

— Расскажешь, что за дар у твоего отца?

— Выводить на чистую воду таких, как ты, — расхохоталась Марина.

Меланхолия покинула ее окончательно.

— А если серьезно, то очень редкий дар «пейрама» или по другому дар «истины».

— Кажется, я слышал о таком. И в чем его сила?

— В слове. Папа может выводить на чистую воду, и никто не может ему соврать. Знаешь, как в детстве было? Спрашивает: «Полила огород?» А ты попробуй, скажи ему неправду. Или, кто съел пирог? Да я из угла не вылазила. Но никогда он не поднимал на меня руку.

Я вспомнил своего отца, от тяжелой руки которого часто страдала задница Олега. Он суровый был мужик, но, как оказалось, с правильными понятиями.

Нужно было менять тему разговора, иначе воспоминания завели бы меня далеко.

— Когда ты мне представишь одаренных?

— В общем, — помялась Карелина, — тебе нужно заслужить их уважение. Понимаешь, местные признают только силу. И не важно, кто ты. Барон, виконт, да хоть цесаревич. Они не пойдут к тебе работать, если ты недостоин их. Здесь почитают культ силы дара, Лев.

— И когда ты планировала мне это сказать?

— Вот сейчас говорю. Но мои друзья уже согласны. Я рассказала им о тебе. И им не нужны доказательства, верят мне на слово.

— Сколько их?

— Трое.

Я расхохотался.

— Тогда может быть среди них есть тот самый лекарь?

— Нет, один из них туманник восьмого ранга и двое близнецов — граверы шестого.

Я залился смехом, да так, что проснулись мои вояки и повыскакивали из шатра, похватав оружие.

— Тихо, тихо, — успокоил я их, — просто мне тут ваш командир… бывший командир, рассказала веселый анекдот, про то, как дурак Ахматов поперся через полстраны покататься на лошадях и отведать шашлыков на берегу реки. В общем, слушайте меня все. Пообедаем и выезжаем домой.

— Но Лев! — воскликнула девушка.

— Я сказал домой!

Внутри меня была буря негодования, я едва сдерживал свой гнев. Напомнив себе, кто я такой, подавил в себе ауру хронума, что поползла из меня рваными черными лоскутами.

— По приезду в столицу наши пути разойдутся.

Девушка, едва сдерживая слезы, убежала домой.

Откуда ни возьмись появился Молох и укоризненно покачал головой. А что я должен был делать после ее откровения? Я похож на клоуна? Мне нужно выступить перед публикой верхом на моноколесе и жонглировать кеглями или обратиться в хронума и начать биться с толпой граверов десятого ранга? Скорее, второе. Хватит с меня! Отдохнули и хватит!

Бросив в костер еще дров, закурил сигарету и разложился на траве. Какой же я доверчивый дурак!

— Где Стивен?

— Со вчерашнего не появлялся. Местных сук огуливает.

— Егор, найди эту бестолковую псину и приведи сюда. Если надо будет, на цепь сади. Но чтобы к отъезду он был здесь.

Вскоре на берегу появился отец семейства с ружьем в руках.

— Что, застрелите? — кинул ему с издевкой.

— Не здесь. Поехали, прокатимся.

— Честно говоря, мне не хотелось бы вас убивать. Поэтому предлагаю просто забыть обо мне.

— Поехали.

Астай был непреклонен. Я оценивающе на него посмотрел. В худшем — вырублю главу семейства под «пеленой времени». Да и между лопаток было спокойно.

— Константиныч, нам с тобой?

— Нет, оставайтесь здесь. Если местные будут представлять угрозу, улепетывайте в Ефремкино и ждите меня там.

— Умный, а дурак, — покачал головой Молох и ушел в дом.

Я сел на уже знакомого мне гнедого жеребца с шикарной гривой и поскакал вслед за Астаем.

Мы гнали в галоп вверх по течению реки Июс минут тридцать, отдалившись от Сыи на приличное расстояние. Наконец, его лошадь перешла на рысь, и вскоре он остановился.

— Что мы тут делаем?