— Астай, выходи из дому! Мариночка приехала! — крикнула она сторону избы.

С визгом и криками из избы вывалилась толпа детей разного возраста и облепила Карелину. Я насчитал человек восемь. Старшему на вид не больше двенадцати, младшей — годика три. Следом за ними в дверном проеме появился сухонький мужичок в распахнутой фуфайке (летом!) и карамультуком за плечом. Увидев Марину, он расплылся в улыбке, открывшей щербатый ряд зубов.

Я еще раз оценивающе осмотрел их хибару. Нет, тут без магии никак. Не могла она вместить такое количество людей. Расцеловав каждого и взяв в охапку двоих малышей, растроганная девушка наконец заговорила:

— Позовете в дом или так и будем стоять?

— Ой, а чего это я? — спохватилась женщина, — заходите в дом, гости дорогие.

Я скользнул взглядом по своей свите, остановив ненадолго взгляд на молчаливом Молохе и Стиве, что валялся в экстазе на спине, обласканный детишками.

— Командир, мы здесь останемся, — засмущался Егор.

— Я тоже, — сказал Молах.

— Никаких «тоже»! — возмутилась женщина, — всем места хватит.

Ухватила старика за руку. — Совсем уже старость не уважаете! — в довесок бросила укоризненный взгляд на меня и такой же на Марину.

Дружной толпой мы зашли внутрь. Вместе с нами прошмыгнул и Стив, подонок этакий. Но хоть молчал, и за это спасибо.

Дом немного врос в землю и снаружи казался ниже. Но внутреннее убранство, к нашему на удивлению, оказалось современным. Здесь была и плазма, и добротная новая мебель. Посередине избы стояла большая русская печь, и над ней широкая лежанка. Я представил, как тепло на ней в холодные зимние дни. Марина провела в этом доме все свое детство. В этом теплом и уютном доме. В этой дикой и суровой красоте. Даже немного позавидовал ей.

Марина уловила мой взгляд и стыдливо опустила голову. Чего стыдиться? Люди, оторванные от цивилизации, были счастливы.

Мы уселись за длинный широкий стол, щедро уставленный едой. Я не разбирался в местной кухне и не знал названий, но мяса здесь было очень много. Вареное, жареное, соленое, и в нескольких «агрегатных» состояниях.

Передо мной поставили широкую плоскую тарелку, и хозяйка щедрой рукой наложила мне всего понемногу, а кружка наполнилась тягучим напитком, от которого пахло терпкими травами.

За столом все сидели чинно. Лишнего не болтали. Хозяин сурово хмурил брови, следил за порядком. Только младшенькой девочке все позволялось, но и она, глядя на своих братьев и сестер, старалась вести себя хорошо. Чуть позже она села мне на колени и ела из моей тарелки.

Я невольно примерил на себя роль отца. Все-таки мне уже было двадцать восемь лет. Учитывая мой образ жизни, немало.

Поцеловав девчонку в макушку, отпустил ее играть с собакой, а мы остались пить душистый чай.

— Ну, как ты, доча? Рассказывай. Как столица поживает?

Мама Карелиной не торопясь, сдержанно расспрашивала дочь.

«Суровые у них обычаи», — отметил я про себя.

— Ой, у меня столько всего произошло…

Мать слушала, не перебивала, только восторженно кивала головой.

— Что же это я, — спохватилась Марина. — Подарки же!

Женская половина дома принялась разбирать сумки, начались примерки одежды. Счастливые, он поворачивались к нам и спрашивали: «Ну как вам?». Женщины везде женщины.

Отец Карелиной — весьма колоритный персонаж. На вид лет пятьдесят с хвостиком. Тонкие редкие усики и такая же бородка. Вместо глаз щелочки. Казалось, что он спит. Лишь изредка он выпускал дым из трубки, и этим выдавал себя.

Хлопнув себя ладонями по коленям, он встал из-за стола. Как бы невзначай коснулся моего плеча, приглашая выйти на улицу.

— Я смотрю, мужик ты серьезный, и дети тебя любят. Но все-таки хочется узнать побольше об избраннике Маришки.

Я поперхнулся дымом. Не ожидал, что поездка обернется знакомством с родителями «невесты». Мужчина хлопнул меня по спине с такой силой, что я едва не полетел вперед.

— Спасибо, — с опаской покосился на его тонкую руку.

Они здесь что, все одаренные?

— Наверное, вы неправильно поняли. Я вовсе не ухажер Марины. Она работает на меня. Главой сквада. Это что-то вроде родовой гвардии.

— Так ты аристократ? — брезгливо поморщился он.

— Нет, простолюдин.

— Одобряю. А сила дара у тебя какая?

— Девятый ранг.

И так продолжалось долгие минут тридцать. Он спрашивал — я отвечал. Будто находился на допросе у следователя, хотя у следователя я себя так не веду.

Пришлось рассказать об обстоятельствах, при которых мы встретились, и о том, чем Марина занимается, и сколько у меня денег, и вообще все-все. Я даже заподозрил неладное — не менталист ли он. А последний вопрос меня поставил вначале в тупик, и я не скоро все же ответил.

— Была ли у тебя с кем-то привязка душ?

— Случилась. Совсем недавно.

На что он хмыкнул и сказал:

— Это дело поправимое, — и удалился.

Я продолжал смотреть ему вслед.

Вскоре на улицу вышла Карелина в традиционной хакасской одежде. На ней была узорчатая рубаха до колен, с причудливой росписью, огненная копна волос собрана цветастой повязкой.

Она бегала с малышней и была счастлива здесь.

Мне так и не удавалось поговорить с ней. Все меня отвлекали. То организовали экскурсии, то искали коров, тот рубили дрова на зиму.

Такому времяпрепровождению я даже обрадовался. Уже и позабыл те дни, когда мы с братом ездили верхом на лошадях.

Забравшись на ближайший холм, я смог оценить размеры Сыи. Здесь было сотни три домов, и деревня казалась «живой». Туда-сюда сновали люди, что-то строили, работали на огородах. Дети играли в свои игры, оторванные от гаджетов и городской суеты. Счастливые люди.

Наступил вечер, а мы даже не начали набирать свою гвардию.

Мы мирно сидели за ужином, когда с улицы чей-то грозный голос начал звать хозяина:

— Астай! А-Аста-ай!

Я вопросительно посмотрел на мужчину, но тот даже не шелохнулся, медленно пережевывая пищу. Я его зауважал еще сильнее. Марина странно поежилась на своем месте, бросала быстрые взгляды на отца и на меня.

Кто-то продолжал звать главу семейства, но тот вышел из-за стола только когда закончил трапезу. Я последовал вслед за ним.

— Астай, я пришел свататься к твоей дочери. И выкуп у меня есть.

— Сколько?

— Двадцать отменных жеребцов.

— Нет.

— Жадный Астай! Сколько хочешь за дочь? Тридцать?

— Нисколько, Мыдырак. Разворачивайся и уходи отсюда, — его спокойствию мог позавидовать… да кто угодно! Я покосился на его трубку. Может быть дело в травках, которые он курит?

Глаза бугая, что пришел свататься, неестественно округлились. Он зыркнул на меня с такой ненавистью, что я невольно перекрестился.

— Вот значит за кого ты хочешь выдать дочь? За чужака⁈ Ты стар, Астай и твой рассудок помутился! Не хочешь по-хорошему, тогда я отберу ее силой!

После этих слов он с силой толкнул калитку, и та слетела с петель.

С этим цирком нужно было срочно заканчивать.

— Слушай сюда, мудак…

— Я Мыдырак, — взвизгнул он истерически (видимо, не я первый его так назвал).

— Плевать. Слушай меня, мудак. Бери своих дружков и вали отсюда. Тебе ясно дали понять, что Марина моя.

За спиной ахнули в два голоса: мать Карелиной и, кажется, она сама. Для себя же я вложил в это слово иной смысл: что она работает на меня, а не то, что «услышали» другие.

— Константиныч, позволь разобраться? — преградил мне путь Егор.

Я покачал головой и отодвинул его с дороги. Между лопаток слабенько кольнуло, будто слегка погладило.

Мыдырак начал трансформироваться в гравера, но я опередил его, запустив пелену времени и врезав по челюсти напитанным силой кулаком. Время продолжило обычный ход времени, а его подельники даже не поняли, что их главный валяется в коровьем дерьме.

Каждый из них был одаренным! Это просто какой-то Клондайк. Не мог поверить я своей удаче. Передо мной стояли два гравера шестого ранга, и один восьмого. Даже Егор, имея боевой опыт и прошедший горячие точки, не смог бы справиться с оставшейся троицей.