Я вернулся в пещеру и подозвал к себе Сану. Астай ходил за мной по пятам. Местные с интересом наблюдали за моими передвижениями.

Мы вернулись к больным, и я лично перевязал кровоточащую рану выше локтя.

— Поняла?

— Поняла.

Сана взялась за такого же раненого, но я ее остановил и повел дальше. Астай без лишних слов отдал команду своим сородичам, и нам принесли множество тряпок и лоскутов из кожи.

— Перелом обеих ног. Нужно наложить шину.

Я жестикулировал, как мог, но лучше было показать раз, чем растолковывать туземке азы врачевания на чужом для нее языке.

Приложив к ноге ровную палку, зафиксировал конечность в нескольких местах. Странно, но больной даже не кричал, когда я не церемонясь торкал его конечности.

Решил проверить свою догадку и воткнул ему ножик в бедро. Никакого отклика. Вердикт однозначный — у него перебит позвоночник.

Ничтоже сумняшеся, я взял больного под руки и потащил к выходу. Тут же ко мне бросилась женщина и упала в ноги. Без перевода было понятно: «Не трогай моего мужчину»…

— Где ты раньше была, дура, когда он валялся в куче, гребаным мешком сломанных костей? Уйди с глаз моих!

Помощники Астая подхватили ее под руки и уволокли вглубь пещеры. Хакас молчал. Мне было плевать. Я подчинялся законам этого времени.

Лучники при моем приближении расступились и бесстрастно наблюдали, как я скидывал молящего о пощаде бедолагу. Тело тут же подхватили приспешники Асмодея и разорвали в клочья. Жизнь аборигена оборвалась.

— Что ты на меня так смотришь, Астай? Сам говорил же, что они оставлены подыхать. Я облегчил ему смерть.

— Неправильно это все.

— Здесь, сука, все неправильно! И то, что мы появились в это время; и то, что дальше происходит с нами! Это гребаное общество чистокровных хакасов! Ведь так ты их называешь?

Последнюю фразу бросил ему с издевкой.

Астай отвернулся. Конечно же ему было неприятно слышать такое из моих уст, но на правду глупо обижаться.

— Соберись! Слышишь? Раненых делим на тех, кому действительно суждено умереть и тех, кого еще можно вылечить. Первых по моему примеру за борт. Другим подготовьте теплый грот. Кормите их и лечите. Сможешь организовать? Или мне делать все самому?

— Сделаю, — сухо сказал Астай и пошел в пещеру.

Меня качнуло от ветра. Я почувствовал себя хреново и ушел досыпать в свою каморку.

Проснувшись через некоторое время, увидел Сану, что бережно снимала окровавленную повязку с моей шеи и меняла ее на новую.

— Улуг Хуртуях Тас, — непроизвольно повторил имя, что крутилось у меня на языке.

Девушка вздрогнула при его упоминании и выражение ее лица сменилось на глубокую задумчивость.

— Зачем ты нужна Асмодею?

— М? — она вопросительно на меня посмотрела.

Вот как ей донести слова князя тьмы без переводчика? Игрок в крокодила из меня тот еще, не могу жестами донести суть. А нужно ли пугать девушку этим откровением?

— Забудь, — обреченно махнул рукой и отвернулся к стене.

Я был противен себе. Все, что я делал — это вымещал злобу на местных. Что я еще мог сделать? Исправить весь их строй? Научить их срать не где попало, а выкопать себе туалет? Научить сражаться? Научить быть гуманными с детьми и стариками?

Общество не готово к этому. Пусть гниют в своем дерьме! Но что я действительно мог изменить — это заточить Асмодея обратно в ад и закрыть портал навсегда. И для этого я не планировал отдавать Сану, хоть это и было проще всего. Нет. Я проведу Асмодею «исповедь».

— Сука, но как⁈ Мне нельзя обращаться в хронума! — в бессилии я ударил по стене кулаком, и камень превратился в крошево.

Не веря своим глазам, осмотрел руку, потрогал камень. Нет, это не известняк — прочный скальник. Я ударил еще раз и результат был тем же. Во мне появилась сила. Обычный одаренный не мог этого сделать. Значит, во мне каким-то чудом проснулась сила хронума, несмотря на то что я оставался в человеческом обличии.

Странно это все. Впрочем, что я мог знать о развитии хронума? Из тех трактатов? Но в них не было и слова о том, что узор может менять цвет или что мои крылья будут иметь оперение?

Я ударил со всей силой в третий раз, чтобы удостовериться в необычных способностях. Удостоверился — сила в руках была, но в облике хронума она все же больше. Удивительным было и отсутствие следов крови на костяшках пальцев. Я взял нож и легонько царапнул острой кромкой ладонь. Ни следа. Приложился сильнее еще, и еще. Пока нож не сломался у меня в руке. Прочность кожи также значительно усилилась. Это радовало.

Прислушался к своим ощущениям и понял, что готов.

«Лев идет по твою душу, Асмодей!», — хищно улыбнувшись своим мыслям, я покинул пещеру вместе со Стивом.

На улице была зима, самая настоящая. Со снегом, сильными ветрами и дохрена минусовой температурой.

Вначале я зажег вязь узора, будучи еще на балконе, опасаясь вновь попасть в Чистилище. Но внутренний ядерный реактор сработал отлично. Я перестал трястись от холода и в несколько прыжков очутился под скалой. Стивен зашел с другой стороны.

Твари тут же ринулись на нас, прекратив попытки забраться по отвесной скале. Мой первый удар пришелся в свиной пятак. С характерным хрустом он зашел вглубь черепной коробки, а отродье упало замертво.

Я забыл, как дышать, рассматривая то, что осталось от поверженной мною твари и за это поплатился двумя пропущенными ударами в торс. Но острые когти оставили на моем теле лишь неглубокие борозды.

Запустив пелену времени, я нанёс серию быстрых ударов по всему, до чего мог дотянуться. Конечности проминались, головы при правильном попадания снизу-вверх отрывалась от туловища, хребты ломались, и бесы валились с ног.

Поймав кураж, я порхал, как бабочка. Уворачиваясь от опасностей и нанося удар за ударом. Включилась интуиция, и я действовал безошибочно.

На секунду я отвлекся на Стива, который нисколько мне не уступал в количестве поверженных им тварей.

Спустя полчаса мы отогнали противника от скалы, спустя час — оттеснили их ближе к реке. За нашими спинами оставалось кровавое поле, усеянное сотнями трупов, а приспешников Асмодея не становилось меньше.

На подмогу прибежали воины Астая. С копьями и луками. И вот тогда началось «Ледовое побоище».

Приспешники Асмодея плохо держались на льду. Их копыта скользили, и они оказывались в ловушке.

Хакасы воспряли духом и принялись закидывать, вытанцовывающих на льду тварей, из всего, что было. Избиение адских выродков продолжалось недолго.

Вдалеке послышался громогласный рев. Мощный голос скорее всего мог принадлежать какому-то исполину.

Аборигены дрогнули и побежали сломя голову обратно в пещеру. Мы остались со Стивом стоять на берегу Июса одни.

Земля под ногами дрогнула, а лед на реке пошел трещинами.

— Нематоды — адские черви из нижнего мира, — сообщил Стивен.

Пес был спокоен и сосредоточен на новой угрозе.

— Нам тоже следует бежать?

— У них вкусное мясо, хозяин.

Этот ответ меня более чем устроил. Я потрепал Стивена по холке, и мы стали ждать. Бесы на том берегу реки воинственно гикали, корчили и без того уродские рожи и потрясали кулаками.

Над долиной вновь раздался рев Нематоды, как его назвал Стивен. За ним последовал еще один и еще. Я насчитал восемь особей. Топот тысяч ног сотрясал землю все сильней, и я немного трусил. Это нормальное чувство, когда ты — калека, не можешь использовать свой дар в полную силу. Но пес стоял, как вкопанный, и был непреклонен.

Я тяжело вздохнул, и тоже стал ждать неведомого монстра. Обещал же ему вкусняшку, а собакен очень хочет мяса этих червей. Вон как глаза блестят.

Над кронами деревьев показалась первая голова исполина. Безглазое существо с массивной челюстью и лобной долей. Его мощные жвала издавали стрекочущий звук. По бокам расположились десятки отростков лап. Нематода была похожа на гигантскую сколопендру. А на ее шее восседал всадник в приспособлении, похожем на седло.