Отец посмеивается.

— Не всё так просто, как может показаться, Джеймс. Не думай, что если я создал всё это, подарил людям магию, то могу управлять ими. Есть нечто выше меня — Вселенная. Она полна загадок, постичь которые я так и не смог. Я заключил с нею сделку в своё время. Она позволила мне создать детей, способных следить за балансом сил в природе, но я не мог вмешиваться в их дела, пока не появится искреннее чистое сердце. Лишь его мольба о помощи была тем самым условием, позволяющим мне спуститься и вмешаться. Если бы не та ведьма, то вряд ли всё закончилось. Свет получил бы желаемую власть на Земле и продолжил свои попытки добраться до небесных чертогов. Кто знает, появилось бы то самое сердце ещё раз?

Адалин…

Отец говорит о ней.

— Я хочу увидеть её.

— Ты действительно хочешь этого, Джеймс? Ты никогда не был преданным сыном, но лишь ты не нарушил мои законы. Я могу подарить тебе одно желание — это в моих силах. Ты хочешь просто увидеть ведьму? Или забрать её к себе? Вы можете жить в небесном дворце вечность.

Я думаю о такой вечности…

Не вижу в этом ничего хорошего.

Вряд ли это та жизнь, к которой стремится Адалин. Да и я никогда не радел по вечности. Я думал, что мы могли бы завести детей, ездить в отпуск, как обычные люди, развиваться и радоваться каждому дню, отведённому нам. Мне хочется, конечно, снова прижать ведьмочку к себе и сказать, как сильно я люблю её, но я не смею обрекать её на жалкое существование.Вечность ничего.Примерно такой была жизнь в нижнем мире. И демоны с радостью расстались с ней, как только появилась такая возможность. Они понимали, что могут потерять бессмертие, но оно не цепляло так же сильно, как жизнь, полная ярких красок и возможностей.

— Нет. Я не могу забрать её и лишить нормальной жизни. Адалин должна стать самой счастливой, выйти замуж и родить детей. Она мечтала помогать людям, создавая артефакты исцеления. Она сделает это. Уверен.

Горько говорить о ней. Я ведь не дурак, понимаю, как она сейчас страдает. Возможно, она бы согласилась провести со мной вечность здесь, но потом поняла бы, насколько это приторно и неправильно и возненавидела… такую «жизнь».

— Она сильно изменила тебя, Джеймс. Я горжусь тобой.

— Теперь это уже не имеет значения, отец.

— В твоём сердце есть любовь, она помогает тебе балансировать на той самой золотой середине, уравнивает твои силы и глушит тьму внутри тебя.

— Разве это теперь имеет хоть какое-то значение? Я всё равно больше не слежу за балансом… да и никогда не следит за ним, — фыркаю я.

— Не следил, но ты принял верное решение. Ты не стал обрекать возлюбленную на жизнь, которая и тебе кажется тошной. Ты пожертвовал своими эгоистичными желаниями и отказался от моего предложения, а она отчаянно молила вернуть тебя.

Ком застревает в горле, стоит мне представить весь ужас, пережитый Адалин.

— Я не могу изменить исхода битвы, не смогу повернуть назад и что-то исправить, лишив Света его сил, но я могу вернуть тебя в твоё тело. Я обязан отплатить той, чьё сердце чисто и невинно. Я не мог исполнить её просьбу, но могу исполнить твоё желание сын, если оно будет исходить от сердца. Готов ли ты пожертвовать возможностью жить вечно ради возвращения к ней?

Сердце, которого у меня сейчас и нет вовсе, колотится. Как такое возможно? Ведь ощущения телесной оболочки я должен был утратить, а нет — испытываю всё, словно связь с ней не исчезла.

Я смотрю на отца с надеждой, падаю к его ногам и склоняю голову.

— Если такое возможно, я готов. Мне не нужна вечность без неё, отец. Я готов пожертвовать бессмертием, только бы прожить с ней человеческую жизнь.

— Это твоё единственное желание?

— Я не смею просить о большем, отец. Всего остального я достигну собственным трудом и работой над собой. Ты будешь гордиться своим сыном, наблюдая за мной с небесного чертога.

— Значит, так тому и быть… Ты стал разменной монетой в игре своего брата, но при этом твоё сердце не ожесточилось. Ты не желал смерти тем, кто лишил тебя возможности быть с любимой, не проклинал и не ненавидел их. Я исполню твоё желание и верну тебя той, чьё сердце не ожесточилось, как и твоё. Проживите достойную жизнь, сын, и будьте счастливы.

Меня закручивает в воронке. Кажется, разрывает всего на миллиарды частиц. Воздух спирает, и я не могу сделать вдох, а когда, наконец, получается сделать это, прихожу в себя на чём-то холодном. Я продрог до мозга костей, но это сейчас не имеет совершенно никакого значения, потому что рядышком сидит самое горячее существо на свете. Она дремлет, и я не хочу тревожить её сон. Пусть поспит, а я буду любоваться ею.

Я лежу на чём-то очень мягком и пуховом. Мне тепло и так хорошо… Давно не испытывала ничего подобного. Откуда столько умиротворения? Может, Создатель услышал мои молитвы и забрал меня к себе? Чтобы я смогла встретиться с Джеймсом?

Мысль обжигает, ведь я совсем не подумала о маме. Ей будет тяжело пережить утрату дочери. Она ничего не знает о магическом мире. Если бы можно было стереть меня из её памяти вовсе… Возможно, Байрон догадается сделать это?

Открываю глаза, хлопаю ими, но пока туманная поволока не позволяет разглядеть ничего вокруг себя.

Первое, что вижу — потолок. И до меня быстро доходит болезненное осознание — я в спальне Джеймса. Горечь утраты вновь охватывает меня, проходится по сердцу тупым лезвием, оставляя кровоточащий порез.

— Я не уберегла тебя… — шепчу я охрипшим голосом.

Смахиваю со лба прилипшую прядку волос, но вставать нет и малейшего желания. Кто-то перенёс меня сюда… Зачем? Сколько времени я спала? И где Джеймс?

Сердце клокочет в районе горла, я буквально спрыгиваю с постели, вылетаю в коридор и мчусь к актовому залу.

— Где он? — с ужасом спрашиваю я, понимая, что большинства тел здесь уже нет. Его же не могли похоронить?

Байрон с недоумением смотрит на меня.

— Он? — переспрашивает дракон.

— Где Джеймс, Байрон?

Я злюсь.

Они не могли похоронить его без меня. Я должна была проводить его в последний путь. Слёзы щиплют глаза. Сознание сбивается.

— Вообще-то, был рядом с тобой… Понятия не имею, куда он ушёл.

— Хороши же твои шуточки, Байрон! — Я стискиваю зубы, разворачиваюсь на пятках и от обиды всхлипываю. Наверное, он радуется, что Джеймс погиб? Но это ничего не значит. Хочется сказать это дракону, но всё тело немеет.

— Ведьмуля! Ну ты и скоростная… Я тебя оставил на пару секунд…

Поднимаю голову и глазам своим поверить не могу.

Джеймс?

Он жив?

Но как такое могло произойти? Я ведь видела его бездыханное тело… Его отец сказал, что не сможет ничего сделать. Отшатываюсь и опасливо озираюсь на Байрона. На губах дракона блуждает полная грусти улыбка.

— Я думал, ты уже знаешь, — шепчет он.

Знаю что?

Это какой-то морок?

Он тоже видит Джеймса?

Но как?

Сердце заходится в бешеном ритме, а я смотрю на стоящего передо мной принца Тьмы, но поверить глазам не могу.

— Ведьмуля, это долгая история, но прежде чем я поведаю её тебе… иди сюда. Я скучал. Знаешь, какого труда стоило дождаться твоего пробуждения? А спала ты, между прочим, долго и слишком крепко.

Даже если я умерла, то всё равно счастлива. Бросаюсь ему на шею, всхлипываю, вжимаясь в Джеймса всем телом.

— Ты ведь погиб… — заикаясь слезами, бормочу я.

— Но-но! Принц Тьмы — погиб, но Джеймс остался жив благодаря твоей любви и чистому сердечку… Не уверен, что теперь от меня есть хоть какая-то польза в магическом мире. Я пока даже не пытался проверить, остались ли у меня силы… просто лежал рядом с тобой и любовался, как сладко ты спишь.

Колочу его кулачками по плечам, но недолго. Снова вжимаюсь в тело парня и плачу. Поверить только! Он жив… и он рядом со мной!.. Я даже не рассчитывала уже снова увидеть его.

— Твой отец сказал, что ничего не может сделать…