«Куда деваться? Можно ускользнуть по кровати», — бросила на неё быстрый взгляд, но герцог его перехватил и ещё шире улыбнулся. — «Нет, этот путь к отступлению самый опасный. Ничего, я не сдамся без боя!»

— Мари, — начал он таким тоном, как будто уже одержал победу, от чувственной хрипотцы в его голосе, у меня сразу же мурашки по спине побежали. — Ответьте мне на вопрос: что одна юная особа делала на днях в таверне?

«Ох! И до чего же он упрямый! Мог и забыть уже. Получается, я зря ноги демонстрировала?!»

— Не понимаю, о чем вы? — сделала каменное лицо.

— Марион, — сменил он тон на угрожающий, — если вы продолжите напиваться по тавернам…

Герцог не стал продолжать и сделал многозначительную паузу. Сначала я хотела сделать невинный вид. «Кто напивался? Я? Ничего я не напивалась, я вообще там просто спала». Однако увидев надменное выражение лица своего нравоучителя, пришла в негодование.

— Что? — моему возмущению не было предела. — А это вообще не ваше дело, где я провожу время!

Кажется, я перегнула палку, герцог сделал шаг ко мне, нависнув надо мной глыбой так, что мне пришлось задрать вверх голову. Его взгляд потемнел и стал злым.

— Не моё дело?! — переспросил он.

— Нет, — стояла на своём упрямо, но голос сорвался и моё «нет» прозвучало как-то неуверенно.

— Не моё дело?! — вновь повторил он вопрос, а его руки неожиданно легли мне на талию.

Одной рукой он прижал меня к себе, а вторая начала скользить вниз и остановилась на той части тела, которой вообще не имеет права касаться. Из последних сил сопротивлялась, упираясь ладошками ему в грудь.

— Что… вы… делаете? — еле выговорила, стало трудно дышать, и тело зашлось в сладостной дрожи.

— Мари, — продолжил он уже совсем другим голосом, хриплым и манящим, — моей выдержки надолго не хватит

«Я тоже не железная», — хотелось ответить, но я лишь уткнулась носом ему в грудь, обняла его в ответ, и с блаженством вдохнула такой родной запах.

Так мы и стояли, какое-то время не шевелясь, застыв в блаженстве, держа друг друга в объятиях. Как хорошо! Я слышу сумасшедший ритм его сердца, и моё бьется также быстро. Теперь я понимаю, что значит «сердца бьются в унисон».

— Кх-кх, — вернуло нас к реальности покашливание у двери.

Я попыталась отодвинуться от герцога, но он не отпустил.

— Ужин готов. — сообщила громко Кет. видя, что деликатные намеки не возымели должного действия.

Наконец, его сиятельство разомкнул свои объятия и, медленно развернувшись, вышел из комнаты.

— Мари, девочка моя, — начала экономка лишь только герцог переступил порог. — Что же ты творишь? Неужели ты выбрала себе судьбу быть любовницей герцога?

«Что она делает? — в одно мгновение в горле образуется ком. а на глаза наворачиваются слёзы, — Он ведь всё слышит!»

И в подтверждение моих догадок шаги в коридоре замирают.

— Такой участи желаешь? Неужели ты не достойна большего? Разве такого хотел для тебя дед? — продолжила бить по самому больному экономка.

Моё сердце сжимается от боли. «Кетти, зачем ты так?!» — хочу кричать ей, но сама понимаю, что она делает это специально, чтобы и я, и он поняли, что наша связь недопустима. Она не имеет будущего, но если даже и есть это будущее, то для меня оно не слишком радужно. В его круге меня никогда не примут и роль любовницы — это максимум, на что я могу претендовать. В моем же, воровском мире, за подобную связь боюсь предположить, что может быть. Даже Шкет я не уверена, что поймет.

Пока эти мысли пронеслись в голове, я, молча, стояла, глядя на экономку огромными от испуга глазами, и пыталась сдержать из последних сил слёзы.

А шаги в коридоре известили меня, что он ушёл. Он не вернулся сказать, что всё неправда, что мы всё преодолеем. Начиталась я, кажется, глупых женских романов. В жизни так не бывает.

«Я не буду плакать! Никогда не была плаксой и теперь не буду!»

Кет сделала попытку подойти ко мне, чтобы утешить, но я отрицательно мотнула головой, и она остановилась. По её щекам покатились слёзы участия. Она всё правильно сказала, но как же это больно. Вот она какая горькая правда.

Я не буду страдать и переживать! О чем? О несбывшемся? Так ведь я всегда знала, что это невозможно. О чем плакать? Что не стану любовницей его сиятельства? Теперь уж точно нет. Может, и пройду мимо счастья, но лучше сейчас сожалеть о несбывшемся. чем потом о том, что стала одной из длинной вереницы его любовниц…

Крепко сжала зубы, надела на лицо вежливую улыбку, расправила гордо плечи. Пусть герцогиней мне не стать, но достоинства я не уроню. Кетти улыбнулась сквозь слёзы, прикрыв рот ладошкой.

Из моих глаз не упало ни одно слезинки. Поплакать я смогу и потом, а сейчас:

— Кет, принеси гостям вино, я скоро спущусь! — произнесла почти спокойно.

Она кивнула и убежала, вытирая глаза передником. «Бедная девочка!» — услышала её бормотание, сквозь всхлипывания.

— Всё будет хорошо! — произнесла самой себе и, с высоко поднятой головой, отправилась в гостиную.

При моём появлении, мужчины поднялись. Приветливо улыбнувшись, сделала приглашающий жест рукой.

— Прошу к столу! — и красиво прошествовала на своё место.

«Он не увидит моих страданий, запрятать чувства как можно глубже! Я смогу!»

Герцог услужливо придвинул стул, помогая сесть, кивком поблагодарила его. Он всё время пытался поймать мой взгляд, но я старалась смотреть куда угодно, только не на его сиятельство. Даже кураж какой— то странный появился. Хочется быть красивой, весёлой и беззаботной. Пусть не думает, что стану по нему плакать.

— Вина? — предложила, когда все чинно расселись, и взяла бутылку со стола, дабы открыть.

Давей тактично остановил меня и галантно забрал вино из моих рук.

— О. простите! — извинилась за свою оплошность. — Привыкла, знаете, всё делать сама.

«Пусть в каждом моём слове теперь ловит подтекст».

— Вино должен открывать мужчина, — ответил на это герцог, ловко откупорив бутылку.

— Вы правы, ваше сиятельство, — нашлась сразу. — Обязательно в ближайшее время постараюсь найти того, кто станет открывать вино для меня.

Ох, что в этот момент случилось с лицом герцога! Глаза потемнели, губы сжались в тонкую линию, похоже, он еле сдерживается. «А как ты хотел? — мысленно ему возражаю. — Я — девушка свободная! Тем более, ты несколько минут назад от меня отказался. Нечего строить из себя обиженного ревнивца!»

Рыжик лишь перевёл недоуменный взгляд с меня на герцога, и обратно.

— Вам нужна прислуга! — тоном нетерпящим возражений заявил сквозь зубы Давей. — Я могу с этим помочь.

«Только шпионов герцога в моём доме не хватало!»

— О, нет! Благодарю! Мы справляемся хорошо сами! И вино я пью не так часто, — любезно улыбнулась, в ответ на злой взгляд, а на душе, словно камень положили, вздохнуть тяжело.

— Я заметил, — отозвался в том же духе герцог.

«Это что ж он, опять на таверну намекает?! Некрасиво, ваше сиятельство», — опять ответила лишь мысленно, а на лице глупейшая невинная улыбка. — «Специально сейчас напьюсь и буду веселиться!»

— Э-ээ, — прервал «милую» беседу молчавший до этого граф, тем самым обратив наше внимание на себя. — У вас чудеснейшая библиотека!

Почувствовав нарастающее между нами напряжение, Аден попытался увести разговор в другую сторону.

«Какой хороший человек этот рыжик, знает, о чём за столом говорить нужно! И как вовремя, ещё немного, и мы с его сиятельством друг друга загрызём».

— Благодарю! — ответила графу, теперь уже искренне улыбнувшись.

И Давей, кажется, заметил разницу в моём отношение к нему, и к другу. Хмурится, но молчит. А я продолжаю, даря графу самые обворожительные улыбки:

— Библиотеку ещё прадед начал собирать, а дед продолжил. Мой вклад, к сожалению, самый мизерный.

— Я был поражён, найдя сочинения известных математиков в таком количестве! — заявил он с восторгом.

— Дед обожал эту науку и у меня привил к ней любовь, — ответила, пригубив вино.