— Я только что отправил Ною сообщение о том, что Олив хочет его видеть, — пробормотал он. — Он сейчас принимает много лекарств и вряд ли ответит мне в ближайшее время, но также я написал Кайли. Олив, ты тоже можешь ей позвонить. Вероятно, она может рассказать тебе гораздо больше, чем я.

— У меня нет ее номера.

Хантер склонил голову набок, словно обдумывая это, а затем посмотрел на свой телефон.

— Номер Кайли 313-814-4155, — он поднялся на ноги, отбрасывая огромную тень на всех.

Нита подняла на него глаза, и ее сердце часто забилось. Дело было даже не в том, что сам по себе он был большим, что-то ощущалось в его манере поведения, его ауре, энергетике. Он был похож на огромную черную дыру.

Из всего его существа исходило ощущение тайны и заполняло все пространство. Он был из тех людей, которые могут убить тебя одним взглядом. По крайней мере, у Ниты возникло такое ощущение.

— Было приятно с тобой познакомиться, Олив. Хотелось бы, чтобы это произошло при других обстоятельствах. Если от отца не будет вестей, уверен, тебе сообщат о похоронах. Я должен идти. Еще раз спасибо за кофе.

Он направился к двери, и каждый его шаг походил на гром. Нита, встав с дивана, пошла следом за ним и когда приблизилась к мужчине, то услышала, как девушки перешептываются друг с другом. Он остановился, взявшись за дверную ручку, и его взгляд проникал прямо в душу. Нита положила свою ладонь поверх его и вздрогнула, когда он отдернул руку.

— С тобой все в порядке? — она скрестила руки на груди, стараясь подавить дрожь.

— Да, все хорошо, — он сжал челюсти.

— Если ты был так близок с Ноем, как сказано в письме, то я сомневаюсь в этом.

— Если со мной не все в порядке, то что ты сделаешь? — ледяной взгляд, который он подарил ей, заставил ее сжаться. — Так я и думал. — Снова дотянувшись до дверной ручки, он повернул ее и открыл дверь, впустив поток холодного воздуха. Мужчина, переступив через порог, не спеша направился к старой черной «хонде». Каким-то образом ему удалось поместиться в машине, завести ее и сдать назад. Нита могла слышать доносившуюся из машины приглушенную музыку, не совсем понимая, что это за песня, но было похоже на рэп. Хантер не посмотрел на нее, не махнул рукой. Он просто поехал по улице, исчезнув так же неожиданно, как и появился…

Когда Жизнь Преподносит Вам Лимонную Воду…

… Несколько дней спустя

Пачка денег стала такой же тонкой, как наркоман на низкокалорийной диете. Автомобиль, белый «Форд Мустанг Купе», стоил Хантеру двадцать три доллара в день, не считая бензина, но это было одно из самых дешевых предложений, которые он мог найти. Когда он вышел из квартиры брата, на улице было еще темно. Воздух был свежим и необычайно холодным для конца сентября.

Загрузив в машину свои немногочисленные вещи, включая закуски от подруги Джастина, Миранды, он направился обратно в Детройт. Съев «Слим Джим», он запил его теплым кофе (Прим.: Slim Jim — палочки вяленой говядины, широко доступны и популярны в Соединенных Штатах). Обогрев в машине работал на полную катушку, радио регулярно давало информацию о пробках, а на заднем фоне играла какая-то джазовая мелодия. В новостях передавались, в основном сообщения о местных перестрелках и нападениях.

После пары часов утренней езды-тянучки Хантер, наконец, доехал до больницы. Взглянув на часы, он заметил, что было чуть больше шести. Потянувшись всем телом, он пытался исправить дискомфорт, о котором кричали его мышцы. Пользуясь бесплатным пропуском в местный тренажерный зал, он сжигал немного энергии и оставался в форме. Взглянув на здание больницы, Хантер поморщился, ненавидя то, как быстро может измениться его распорядок дня.

Он вообще не должен был быть здесь. По факту, он должен был ехать на склад и разбираться с его содержимым, но Хантер не мог избавиться от навязчивого ощущения того, что ему нужен еще один разговор со своим другом. Кое-что было незавершенным.

Он вошел в холл, который выглядел так, словно его внезапно покинули: вокруг слонялась пара молчаливых человек и несколько сотрудников, телевизоры были выключены, а у тех, которые работали, звук был приглушен. Уборщик, прислонившийся к стене со шваброй в руке, попивал кофе из бумажного стаканчика. Все казалось спокойным, но это было то спокойствие, которое заставляло задуматься, не попал ли ты в фильм ужасов. Даже аппараты казались погруженными в сон. Хантер, подавив дискомфорт, направился в отделение интенсивной терапии. Добравшись до палаты, он снял свою черную вязаную шапку и положил ее на больничную койку.

— Проснись, чувак, — утренняя хрипотца слышалась в его голосе, когда он говорил.

Сон все еще цеплялся за него.

Ной не реагировал. Хантер повторил эти слова немного громче, но мужчина продолжал крепко спать, слегка похрапывая. Они были одни, и Хантер понятия не имел, когда появится Кайли.

Кайли поддерживала стремление Олив увидеть Ноя, но мужчина оставался непреклонен в своем решении относительно запрета для дочери видеть его или говорить с ним. Несмотря на разногласия по этому поводу с братом, у нее были связаны руки — Ной уже принял решение. Может, если бы она появилась, они могли бы объединиться, чтобы убедить его передумать, но теперь график ее дежурств в больнице осложнился из-за работы. Согласно ее последнему голосовому сообщению, она навещала Ноя во время обеденных перерывов и после работы, иногда вместе с их матерью.

По крайней мере, сегодня ты будешь не одинок.

— Давай, чувак, просыпайся, блять. Мне нужно с тобой поговорить, — Хантер потряс Ноя за руку, впившись пальцами в дряблую мышцу его плеча. Веки мужчины задрожали, и он проснулся. Казавшийся шокированным и полусонным, он через плечо посмотрел на Хантера. Затем пришло осознание, а вместе с ним на лице Ноя появилась смесь замешательства и раздражения.

— Что… Что ты здесь делаешь, чувак? — он протер глаза и, сев, закашлялся мокрым кашлем.

Хантер, вручив Ною стакан с водой, поднес соломинку к его губам. Когда тот закончил пить, Хантер поставил стакан на тумбочку и засунул руки в карманы куртки. Он молча изучал этот кусок дерьма, ожидая, пока тот успокоится и сможет его выслушать.

— Ной, я говорил с тобой об этом, но не думаю, что ты меня понял, так что теперь я здесь, и мы можем поговорить лицом к лицу. Ты должен позвонить своей дочери. Она хочет поговорить с тобой, чувак. Она сама это сказала, — мужчина, закатив глаза, приложил ладонь ко лбу и снова упал на подушку. — Я серьезно.

— Я знаю, что ты серьезно, но мне нужно сделать это по-своему. Мне нужно справиться с ситуацией так, как я хочу, Хантер.

— Но ты не справляешься с этим. В этом вся проблема.

— Я знаю, что это может быть для тебя шоком, но на самом деле это не твое дело.

— Сарказм на смертном одре? Мило. Может, мне надрать твою больную сраную задницу прямо сейчас? — Хантер хрустнул костяшками пальцев, пока Ной изо всех сил пытался сесть повыше, как будто это как-то могло помочь ему в акте физической расправы. — Мне плевать на то, как ты на меня сейчас смотришь. Я сверну твою гребаную шею и уйду отсюда, как ни в чем не бывало, — Ной, нахмурившись, удивленно раскрыл глаза, словно был поражен такой вспышкой. Этот человек, знавший Хантера лучше всех, определенно не должен был удивляться этой угрозе. — Я бы отдал все, чтобы еще раз поговорить с мамой перед ее смертью. Это неправильно, чувак.

— О, теперь все понятно! — Ной ткнул в него пальцем. — Значит, теперь речь о тебе? Нет, не о тебе, мужик. Это не имеет к тебе никакого отношения!

— Речь и не о тебе, ублюдок. Речь об Олив. Ты не можешь устанавливать эти правила.

— Какого хрена не могу? Я могу делать все, что считаю нужным! — Ной снова закашлялся.

Его грудь поднималась и опускалась под тонкой больничной пижамой, скрывающей его тщедушное тело. На этот раз Хантер просто наблюдал. Он не предлагал воды, похлопываний по спине или утешительных слов. Когда мужчина, наконец, успокоился, Хантер начал вправлять ему мозги. Решительно и беспощадно.