"Господи", — пробормотал Джо Байден. Я посмотрел в окно конференц-зала в центре города. Сильный снег беззвучно кружился по серому небу. В моей голове материализовались образы палаточных городков и людей, стоящих в очереди у столовых.
"Хорошо, тогда", — сказал я, повернувшись обратно к команде. "Поскольку уже слишком поздно просить о пересчете голосов, что мы можем сделать, чтобы снизить эти шансы?"
Следующие три часа мы потратили на разработку стратегии. Первая задача заключалась в том, чтобы обратить вспять цикл сокращения спроса. В условиях обычной рецессии можно было бы применить монетарную политику: Снижая процентные ставки, Федеральная резервная система могла бы помочь сделать покупку всего — от домов до автомобилей и бытовой техники — значительно дешевле. Но хотя председатель Бен Бернанке был готов испробовать ряд неортодоксальных стратегий, чтобы погасить финансовую панику, объяснил Тим, ФРС израсходовала большинство своих патронов в течение предыдущего года: Когда процентные ставки уже были близки к нулю, ни предприятия, ни потребители, и без того сильно закредитованные, не проявляли никакого желания брать на себя еще больше долгов.
Поэтому наш разговор был посвящен фискальному стимулированию, или, говоря простым языком, тому, чтобы правительство тратило больше денег. Хотя я не изучал экономику, я был достаточно хорошо знаком с Джоном Мейнардом Кейнсом, одним из гигантов современной экономики и теоретиком причин Великой депрессии. Основная идея Кейнса была проста: С точки зрения отдельной семьи или фирмы, во время сильного спада разумно затянуть пояса. Проблема заключалась в том, что бережливость может быть удушающей; когда все затягивают пояса одновременно, экономические условия не могут улучшиться.
Ответ Кейнса на дилемму был столь же прост: Правительство должно было вмешаться в ситуацию в качестве "транжиры последней инстанции". Идея заключалась в том, чтобы закачивать деньги в экономику до тех пор, пока шестеренки не начнут снова вращаться, пока семьи не станут достаточно уверенными в себе, чтобы обменять старые автомобили на новые, а инновационные компании не увидят достаточный спрос, чтобы снова начать производить новую продукцию. После того, как экономика была запущена, правительство могло перекрыть задвижку и вернуть свои деньги за счет увеличения налоговых поступлений. В значительной степени именно этот принцип лежал в основе "Нового курса" Рузвельта, который сформировался после его вступления в должность в 1933 году, в разгар Великой депрессии. Будь то молодые люди из Гражданского корпуса охраны природы, которых направляли на строительство троп в национальных парках Америки, или фермеры, получавшие государственные выплаты за излишки молока, или театральные труппы, выступавшие в рамках Администрации прогресса на производстве, программы "Нового курса" помогали безработным американцам получать крайне необходимую зарплату, а компаниям — поддерживать себя за счет государственных заказов на сталь или пиломатериалы, и все это способствовало развитию частного предпринимательства и стабилизации пошатнувшейся экономики.
Какими бы амбициозными они ни были в то время, расходы Нового курса на самом деле оказались слишком скромными, чтобы полностью противостоять Великой депрессии, особенно после того, как Рузвельт поддался давлению предвыборного года 1936 года и слишком рано свернул то, что многие представители элиты считали правительственной расточительностью. Для того чтобы окончательно покончить с депрессией, потребовался мощный стимул Второй мировой войны, когда вся нация мобилизовалась для создания "Арсенала демократии". Но Новый курс не позволил ситуации ухудшиться, а кейнсианская теория получила широкое признание среди экономистов, в том числе политически консервативных (хотя экономисты-республиканцы обычно предпочитали стимулы в виде снижения налогов, а не государственных программ).
Поэтому нам нужен был пакет стимулирующих мер. Насколько большим он должен быть, чтобы оказать необходимое воздействие? Перед выборами мы предложили амбициозную, как тогда считалось, программу в размере 175 миллиардов долларов. Сразу после выборов, изучив ухудшающиеся данные, мы увеличили эту цифру до 500 миллиардов долларов. Теперь команда рекомендовала что-то еще большее. Кристи упомянула триллион долларов, заставив Рама зашипеть, как персонаж мультфильма, выплевывающий невкусную еду.
"Ни за что на свете", — сказал Рам. Учитывая гнев общественности по поводу сотен миллиардов долларов, уже потраченных на спасение банков, сказал он, любое число, начинающееся на "т", не понравится многим демократам, не говоря уже о республиканцах. Я повернулся к Джо, который кивнул в знак согласия.
"Что мы можем передать?" спросил я.
"Семь, может быть, восемьсот миллиардов, максимум", — сказал Рам. "И это с натяжкой".
Возникал также вопрос о том, как будут использоваться стимулирующие доллары. Согласно Кейнсу, не имеет особого значения, на что правительство потратит деньги, лишь бы это вызвало экономическую активность. Но поскольку уровни расходов, о которых мы говорили, скорее всего, не позволят финансировать другие приоритеты в будущем, я подтолкнул команду к размышлениям о громких, высокодоходных проектах — современных версиях Межштатной системы автомагистралей или Управления долины Теннесси, которые не только дадут экономике немедленный толчок, но и смогут изменить экономический ландшафт Америки в долгосрочной перспективе. Как насчет национальной интеллектуальной сети, которая сделает поставку электроэнергии более надежной и эффективной? Или новая, высокоинтегрированная система управления воздушным движением, которая повысит безопасность, снизит стоимость топлива и выбросы углекислого газа?
Собравшиеся за столом не были воодушевлены. "Мы уже начали просить федеральные агентства определить проекты с высокой степенью воздействия, — сказал Ларри, — но я должен быть честен, господин избранный президент. Такие проекты чрезвычайно сложны. Для их разработки требуется время… и, к сожалению, время не на нашей стороне". Самое главное — как можно быстрее доставить деньги в карманы людей, и этой цели лучше всего способствовало предоставление продовольственных талонов и продление страховки по безработице, а также снижение налогов для среднего класса и помощь штатам, чтобы помочь им избежать увольнения учителей, пожарных и полицейских. Исследования показали, что расходы на инфраструктуру дают наибольшую отдачу, но, по мнению Ларри, даже в этом случае мы должны сосредоточиться на более прозаических начинаниях, таких как ремонт дорог и латание устаревших канализационных систем, — проектах, которые местные органы власти могут использовать, чтобы сразу же обеспечить людей работой.
"Трудно будет привлечь внимание общественности к талонам на питание и ремонту дорог", — сказал Экс. "Это не очень сексуально".
"Ни то, ни другое не является депрессией", — терпеливо ответил Тим.
Тим был единственным человеком среди нас, который уже провел изнурительный год на передовой линии кризиса. Я вряд ли мог винить его за то, что он отказался от каких-либо звездных планов. Больше всего его беспокоило то, что массовая безработица и банкротства еще больше ослабляли финансовую систему, создавая то, что он назвал "неблагоприятной обратной связью". В то время как Ларри возглавил работу над пакетом мер по стимулированию экономики, Тим и его команда тем временем попытаются разработать план по разблокированию кредитных рынков и стабилизации финансовой системы раз и навсегда. Тим признался, что он еще не уверен, что именно сработает, и хватит ли оставшихся 350 миллиардов долларов из TARP.
И это был еще не конец нашего списка дел. Талантливая команда, включая Шона Донована, бывшего главу Департамента сохранения и развития жилищного фонда Нью-Йорка и моего кандидата на пост министра жилищного строительства и городского развития, а также Остана Гулсби, моего давнего экономического советника и профессора Чикагского университета, которого я назначу в Совет экономических консультантов, уже начала работу над планами по укреплению рынка жилья и снижению потока отказов от права выкупа. Мы привлекли известного финансиста Стива Раттнера и Рона Блума, бывшего инвестиционного банкира, который представлял профсоюзы в корпоративных реструктуризациях, для разработки стратегий по спасению автомобильной промышленности. А перед моим будущим директором по бюджету Питером Орсзагом была поставлена незавидная задача разработать план по оплате стимулирующих мер в краткосрочной перспективе и одновременно поставить федеральный бюджет на более устойчивый путь в долгосрочной перспективе — и это в то время, когда высокий уровень чрезвычайных расходов и снижение налоговых поступлений уже привели к тому, что дефицит федерального бюджета впервые в истории превысил 1 триллион долларов.
