Агроэдемные инженеры и техдизайнеры сторонились подобных компаний.
Джиму было интересно общаться с группой физиков, чья работа в агромире заключалась в попытке придумать новый, полезный, веселящий напиток из силоса и прелых листьев пальм.
— С точки зрение квантовой физики прошлое меняется в зависимости от нашего отношения к нему — говорили Джиму его новые друзья, бывшие специалисты по синим мюонным линиям — Мы берём квант, пукаем на него и раз! У него меняется прошлое. То же и с историей человечества. Берём современное человечество, и раз! Пукаем на него, и хоп! Вам историкам надлежит переписать учебники и другие жалкие книжки.
— Сравнивать людей и кванты это глупо. — ответил Джим — Человек состоит из молекул, а квант из энергий. Разные вещи! Совсем разные вещи! Как можно такое сравнивать — кости, мясо, спин и потенциал? Это не просто глупо, а слишком глупо!
— Бросай Конпол умничать, ты не в роддоме! Очевидно что историю социума при желании, можно изменить. Прямо отсюда, из будущего! Достаточно просто попукать! Вы дорогой Джим всю жизнь изучаете следы чьих-то пуков, и чем дольше вы этим занимаетесь, тем тяжелее и ничтожней ваше существование!
— Чувствуешь запах Джим? — сказал другой собеседник, они все вместе находились на станции по производству силоса — Чувствуешь? Это запах твоей науки.
— А у квантов тоже есть социум? — запальчиво ответил Конпол — Есть? Докажите!
— Джим доказать можно всё что угодно. Зачем тебе это?
— Я слушаю!
— Успокойся Джим, на тебя страшно смотреть!
На Джима действительно было страшно смотреть. В райских садах он изменился. Его лицо приобрело волевые, злые черты, глаза сверкали как при бешенстве. М-оргазм он больше не принимал.
— Нет не успокоюсь! — Конпол вскочил и сжал кулаки — Отвечай, какой у квантов может быть социум?! Какая цивилизация?!
— Хорошо Джим. Как скажешь Джим. Слушай внимательно — ответил собеседник миролюбиво — Я буду говорить, а ты присядь, успокойся, пожалуйста… Мы же отдыхаем… Так вот что такое социум если упрощать систему? Движение энергии и информации по вселенной. Если учесть что наша вселенная плоская, то неважно какая информация находит отражение в ауре единого электрона от человека или кванта. Пукают все одинаково.
— Но люди не плоские! Мы объемные!
— Люди плоские! Просто ты плохо смотришь Джим. А если не хочешь хорошо смотреть то просто поверь…
— Я не хочу в это верить. Я не плоский!
— Успокойся Джим, хоть вера и имеет материальную осенову, но в данном случае это не важно. Возьми любую карту порталов чёрного подобия и ты увидишь что галактика плоская как листок бумаги.
Джиму протянули кружку с экспериментальной силосной водой: — На возьми, проветри свой мозг. Ты слишком серьёзный и не хочешь верить в очевидные вещи.
Доктор Конпол взял кружку, поёжился и отпил глоток. Жидкость пахла молодыми кактусами.
— Джим ты конечно можешь сказать что дескать человеческий социум живёт, меняется, эволюционирует, а кварки только пукают…
— Да вот именно так и скажу! — воскликнул Джим — Как изменились пуки кварков за миллиарды лет?
Собеседники Джима засмеялись
— Прошлые пуки квантов зависят от современных пуков квантов — сказал кто-то — Надо следить только за современными пуками.
— Миллиард лет назад, возможно само время, текло по другому. Может крутилось или виляло… Как в таких условиях пукать? — сказал другой.
— Конпол важно не историческое событие, а его квантовый след, и создаст ли этот след отражение подобий…
— Джим ты слишком напряжён, тебе надо успокоиться. Ты ходишь по интеллектуальному кругу. Будь менее серьёзным. Зачем вообще быть серьёзным? Ведь иначе даже семья не поможет тебе быть менее жалким, и ты не найдёшь никакой, даже иллюзорной жизненной цели.
Но Доктор Конпол хотел быть серьёзным. Он понимал, что разговоры и слова это пустое, к ним нужно относиться легкомысленно, легко. Поспорил и быстро забыл. Но он забывать не мог. Вечером, после разговора про пуки ему казалось что даже от самой музы Клио дурно пахнет.
Конпол старался быть менее серьёзным, и иногда ворчал:
— Смерть свободе! Где персики без косточек? Смерть свободе! Зачем подарили надежду! Смерть свободе!
Пару раз Джим сбегал на Луну. Первый раз случайно, когда дал фаэтону команду вверх и уснул, а проснулся он уже в Океане Невесомости. Так называется гигантская сферическая полость построенная внутри Луны. Люди построили её, чтобы жить. Десятки тысяч домов были построены со внутренней стороны сферы.
Джим пообщался с лунатиками. Угостил их силосной водой. Они обсудили качество контента поставляемого эгосферой. Лунатики были уверены что контент на разных планетах, отличается, и что на Земле он более интересный, чем на Луне. Потом Джим ещё раз слетал к ним в гости. А потом понял, что дышать внутри Луны невозможно, воздух в ней дурно пахнет как пахнет вообще всё вокруг.
По ночам Джим всё чаще покидал своё ложе и шёл к фаэтону. Он улетал прочь от стен, стеклянных куполов и искусственного света в даль во мрак пустыни, где на одинокой скале ветер камни древних руин. Этот ветер не был похож на тот нежный, тёплый поток воздуха, что каждый вечер дул в Каменном Молоке и ласкал окна Ласточкиных сот. Пустынный ветер поднимал в воздух острые песчинки и больно царапал кожу. Джим, как правило, обнажённый бывало долго стоял на камнях, пока боль вызванная ветром, не облегчала душу от дневных дрязг.
И тогда словно обновлённый он мог произнести целый монолог обращаясь только к звёздам освещавших пустыню алмазным блеском:
— Ваш дом считается вершиной технологического развития — говорил Джим, намекая на счастливо спящих родственников и друзей — В нём всё продумано до мельчайших подробностей. В ваших садах растут плодовые деревья, цветы, осоки и тщательно отобранные сорняки. По листьям растений ползают муравьи и тля. Есть паучки, которые ловят мушек. Вы любуетесь ростками и соломой. В ваших домах, бугристые кровати. При этом бугры приносят полезное неудобство. Ваша еда то обильная, то скудная; почти всегда свежая, но, если требуется полезное неудобство вы потребляете лежалую рыбу и кислые вишни. Вы скучны. Ваши лица то румяные пышут здоровьем, то одутловатые во власти контролируемых вирусных инфекций. Раньше я считал, что вы живёте в клетке, но теперь вижу, что мир вывернут наизнанку. И в клетке находится вся галактика, которую вы оградили стеной, а у вас среди бесконечных комнат и блоков, настоящая свобода. И самое ужасное, если раньше люди помнили название каждого агроэдема, то теперь я затрудняюсь сказать сколько их всего построено. Вы заполонили все пустыни, всех континентов многих планет Бета-облака. Вот для чего нужны эти грядущие выборы, вы хотите чтобы всё человечество жило словно в Эдемском саду. Господи как же это меня калит!
Последние фразы доктор истории мог тихо шептать, а мог исступлённо орать, надрывая щёки и горло. Но ни на его шёпот, ни на его бешеный крик, никогда не было ответа. Доктор Конпол разговаривал с пустыней, как если бы он говорил с зеркалом.
Возможно Джим успел бы сменить жизненные цели и стал бы адептом новой какой-нибудь новой организации под названием "Смерть Истории". Но из парка Каменное Молоко пришёл запрос на временное замещение вакантной должности директора и доктор Конпол на него откликнулся.
Запрос пришёл странным способом — к нему напрямую, минуя административные протоколы эгосферы обратился человек в форме, который скрыл своё истинное лицо грубой картонной маской. Это было подозрительно, но законно. Джим, следуя своей интуиции, сразу сорвался с комфортного места и отправился далеко на север, где его ждал привычный мир скал, мороси, кулинарный отдел и пещеры.
В Перламутровом Персике его провожала пара беременных андрогинов и выводок весёлых, резвых детей. Это затягивало проводы и заставляло Джима страдать.
Чтобы скрыть раздражение, Конпол произнёс безликую нудную речь:
— В последние годы люди изменились до неузнаваемости — сказал он, глядя на свои напряжённые ладони — Общество деградирует от низшего и до высшего уровня. Разрушаются связи между родными людьми, исчезает мужество, великодушие, милосердие его заменяет отвага, доброта, чуткость. И я рад, что в плане деградации наши поколения ничем не отличаются от тысяч предыдущих и тысяч последующих поколений. Мы деградируем весело и со свистом, и от скуки точно не умрём!
