«На всякий случай.»

Я чувствовала, что делаю всё правильно. Там не было ничего на Алана, но всё, что нужно, на Деймона.

«И такой прекрасный повод надеть шикарное платье.»

Я уже внутренне смирилась с синим свитером, и вдруг такой подарок – кавалер из Альянса, умеющий носить настоящий эльфийский костюм. И как носить...

Он обещал прислать за мной карету в семь, у меня оставалось ещё полчаса, и я с трудом удерживалась от желания добавить макияжу совсем немного блеска.

«Не надо перебарщивать, я же не мисс Лимон. Как она, кстати? Нужно будет спросить у Уллиниэль потом.»

Карета подъехала без двух минут семь, я караулила её на балконе, пританцовывая от нетерпения, но спустилась вниз спокойная и плавная, как и положено эльфийке. Мне в первый раз в жизни было жаль, что я не такая белая, как мама, светлые эльфы обладали особым шармом.

В карете пахло цветущей сиренью, и я была уверена, что это не просто так, это Райн специально обо мне позаботился, потому что заметил, как я наслаждалась запахом роз.

«Розы с сиренью прекрасно сочетаются. Как и белый с зелёным.»

Ощущение мимолётной влюблённости окрыляло, я опять как будто ехала в поезде, слушая иномирскую музыку и не думая о завтрашнем дне, это было приятно и немного больно, самую малость, эта боль придавала эмоциям остроты.

«Алан будет в безопасности, на него ни у кого ничего нет. Он выйдет из этой грязной ситуации чистым, и поедет в свою крепость решать свои семейные дела с чистой совестью, потому что это не его грех, и он сделал для спасения брата всё, что только мог, просто этого оказалось мало, любых усилий оказывается мало, когда в другом углу ринга стоит всемогущий Альянс.»

Райн ждал меня за столиком на террасе маленького ресторанчика на дальнем берегу реки, это был не особенно популярный район, и время ещё было раннее, поэтому мы были на террасе одни. Место выглядело простенько, почти по-дачному – плетёная мебель, льняные скатерти и салфетки с вышивкой, разнообразные подушечки и пледы мягких цветов. В целом впечатление создавалось приятное, я порадовалась, что не накрасилась ярче – тогда бы точно был перебор, а так вполне в рамках.

Он тоже переоделся в вечерний костюм, такой же длинный и белый, но теперь украшенный серебристым широким поясом и декоративными элементами из серебра с синей бирюзой, выгодно подчёркивающей его синие глаза. Он был божественно красив, но его красота не бросалась в глаза, она вообще не сразу замечалась, а как будто расслабляла сознание, исподволь подводя к тому состоянию души, когда видишь прекрасное вообще в чём угодно. Я не могла перестать их сравнивать, как ни пыталась.

– Лейли... можно на «ты»? Прекрасно выглядишь, – он встал, чтобы усадить меня поудобнее, я опять впала в немое созерцание и могла только кивать и улыбаться. Он замечал, его это забавляло, я видела. Сев напротив, Райн открыл меню и шутливо указал мне глазами на моё: – Выбирай, я сегодня угощаю. А завтра ты меня угостишь, в студенческой столовой, умираю от любопытства, так хочу её увидеть.

Я округлила глаза, он улыбнулся и шёпотом сказал:

– Я прочитал все твои статьи во всех верхнегородских журналах, и прошёлся по всем рекомендованным тобой ресторанам, кроме столовой, туда меня не пустили без студенческого билета. Но я полон решимости.

Я крепко зажмурилась, заранее в ужасе от перспективы прикосновения этих рукавов к тем столам, Райн тихо смеялся и листал меню, с улыбкой сказал:

– Ты прекрасно пишешь, кратко, но предельно точно и честно. В нашей работе это ценный навык.

Я опять улыбалась и смущалась, не в силах сказать в ответ ни слова, листала меню, не видя ни строчки, Райн меня не торопил. Он дал мне время прийти в себя, стал обсуждать блюда и забавные названия коктейлей, мягко подводя меня к мысли, что сделать заказ рано или поздно всё же стоит, и через время я достаточно привыкла к его сиянию, чтобы вернуть себе способность связно мыслить и сделать наконец заказ.

Нам принесли напитки, Райн сделал глоток, на миг закрывая глаза и прислушиваясь к своим ощущениям, я замерла – я это уже видела, не раз и не два, так делал не только Алан, так делала Никси. Может быть, она не была так восторженно погружена в свои эмоции, но она всегда к ним внимательно прислушивалась, и я теперь очень остро это замечала во всех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Он тоже инкуб.»

– Можно неприличный вопрос? – шёпотом спросила я, он посмотрел на меня с заинтригованной улыбкой, я добавила: – О родословной.

– Демон ли я? – игриво улыбнулся Райн, изобразил честное лицо и протянул: – Нет. Ну, может, чуть-чуть. Совсем капельку. Инкуб, – он смотрел на меня сияющими глазами поверх края стакана, делая ещё один глоток и прищуривая, но не закрывая глаза, как хитрый лис, который делает вид, что пришёл к рыбаку совсем не для того, чтобы выпросить, или, не приведи Создатель, украсть рыбу. Просто так, посидеть неподалёку, давая полюбоваться собой, таким сверкающим и самую малость голодным. Не то чтобы он не мог поймать себе рыбу сам, но эти тонкие лапки и эта грязная вода, ну зачем, если вот сидит такой добрый и щедрый рыбак, любуется великолепной золотистой шубкой, между прочим, совершенно бесплатно, исключительно из душевной широты этого божественно совершенного создания.

Я улыбнулась и опустила глаза, он спросил:

– Какие-то проблемы с инкубами?

– Никаких. Просто в моём окружении их становится слишком много.

Он пожал плечами:

– Потому что они самые плодовитые из демонов, их все любят.

– Это да.

Он понизил голос и добавил с долей интриги:

– Но в инспекции Альянса гораздо больше любят Тёмных Вестников. И твоя тётушка Айну там на очень хорошем счету.

Я подняла ладони, спеша его остановить до того, как он скажет лишнее:

– Тётя не рассказывала мне о своей работе, и я думаю, она не хотела бы, чтобы рассказывал кто-то другой.

– Как пожелаешь, Лейа Лилерин, – с довольной улыбкой пропел он, – за это я тоже люблю Вестников. А ещё за то, что я им совершенно не интересен. – Я непонимающе подняла брови, он пояснил с каким-то грустным удовлетворением: – Конфликт сил.

– Как это?

– Моя сила инкуба на тебя не влияет, вообще.

– Влияет, – смущённо призналась я, отводя глаза, он рассмеялся:

– О, поверь, нет! Я тебе просто приятен, как пейзаж, не более. И ты не представляешь, как это ценно. – Я посмотрела на него с недоверием, он вздохнул: – Когда живёшь всю жизнь в роли сладкого леденца для всех вокруг, и в тебе видят только источник сиюминутных удовольствий... Учишься ценить бесстрастность.

И я опять невольно думала об Алане – вроде бы, он по этому поводу не страдал.

Райн опять послал мне гипнотизирующий хитрый взгляд поверх бокала, и шёпотом предложил:

– Расскажи мне, что тебя радует.

– Запах сирени, – улыбнулась я, он улыбнулся шире, с долей самодовольства:

– Я знал! Ещё?

Я задумалась, даже глаза закрыла, чтобы выловить из памяти короткие приятные моменты, которыми хотелось бы поделиться.

– Шум фонтана на проспекте Содружества, на пересечении с бульваром Поэтов, там такой специфический фонтан, необычный, каскадом, в нём всегда много пены. У него такой звук... глухой немного.

– Здорово. Я схожу, я запомнил. Ещё?

– Грейпфрутовый сок, – я приподняла стакан и тихо рассмеялась, решила передать инициативу ему: – А тебя что радует?

Он посмотрел на воду за оградой террасы:

– Меня радует чистота воды в этой реке. Я недавно из человеческого мира, в котором очень грязно, я неделю ходил в человеческой одежде, потому что там по-другому никак. Здесь переоделся, прямо выдохнул. Очень приятно, – он посмотрел на свой рукав, я тихо призналась:

– Тебе очень идёт эльфийский костюм.

– Спасибо, – он окинул взглядом мои рукава, – тебе тоже. Эти камни были на пике моды во время Альфейна Тирисса, он любил сочетание фиолетового и белого с серым, постоянно рисовал такие цветы и украшал свои работы такими камнями. Я тогда заканчивал Школу Света, и у нас выпускной был во дворце, там было всё фиолетовое, вообще всё, такая ностальгия.