Все домики на улице оказались совершенно похожи друг на друга: одинаково небольшие, с крылечком и открытой верандой. Зарина вспомнила, как Грэйс рассказывала невестам, что всё, что она сейчас видит в Человеческом квартале было построено за какие-то три месяца. Девушка присмотрелась внимательнее. Нет, дома только на первый взгляд похожие, а так-то все они, всё же, были разными. Это хозяюшки уже приложили свои волшебные ручки и выдумки. Каждая женщина сделала свой типовой домик уникальным и неповторимым, конечно, некоторые явно попросили помощи у мужчин. Зарина немного прошлась вдоль улицы. Кое-где на верандах стояли удобные сидения-качели. В одном из домов хозяюшка мило украсила окна невероятными занавесками, вышитыми яркими сказочными цветами. Зарина полюбовалась забавной игрушкой над входом в дом напротив, висюлька ещё и определяла направление ветра и, наверняка, служила заговорённым оберегом.

— Эй! Ты чего это бродишь! Тебе ещё нельзя вставать! — подошедшая Грэйс, решительно взяла Зарину под локоть и повела её обратно в дом, помогая преодолеть ступени.

— Спасибо, — прошептала девушка, когда вернулась в постель и с облегчением вытянула ноги и прикрыла глаза.

— Подожди спать. Сначала покушай. Смотри, я тебе горячий грибной супчик принесла, — по комнатке разлился восхитительный грибной, смешанный с молочным, запах.

Это Грэйс развернула полотенца, в которые был обмотан маленький котелок с супом, чтобы не остыло, пока донесёт.

— Ты только посмотри! Михэс тебе кашу сварил? Заботливый, гад… — пробормотала женщина.

Продолжила Грэйс уже громче, в приказном порядке:

— Кушай, девочка, пока горячее!

Горячий пахучий суп не шёл ни в какой сравнение с остывшей кашей, которая сверху уже немного потемнела и покрылась корочкой. Зарина с удовольствием съела всё до капельки. Ещё и котелок вылизала бы, если бы голова туда пролезла.

— Большое спасибо!

Грэйс просто кивнула. Она заботливо осмотрела свою подопечную. Нос девочки всё ещё был припухшим, а лицо, вчера ещё местами синее, сегодня расцвело зелёными оттенками, хотя припухлость немного спала. На теле девочки, наверняка, та же картина. Но муж малышки, Михэс, вчера снова твёрдо заявил, что сам будет лечить жену, поэтому женщина, пока мужчины на работе, решилась только проведать и принести с собой угощение, а то и это запретят. Главный архитектор пойдёт навстречу мужу Зарины, если тот пожалуется на вмешательство Грэйс.

— Там к тебе подружка прорывается. Ты сейчас отдохни после еды. Она скоро прибежит. Я ей скажу, что уже можно.

И правда, когда Зарина в следующий раз открыла глаза, рядом сидела Нати. Она с сочувствием смотрела на избитую подругу.

— Как же так, Заринка? Как получилось, что ты этому извергу досталась? Ты же у нас самая красивая в посёлке, да и во всей округе, наверное. Даже не знаю, почему мой Рэстан меня выбрал… — на последних словах в голосе Нати невольно мелькнуло неприкрытое удовольствие, хотя она действительно удивлялась этому факту. — Я его спрашивала, а он говорит, что влюбился сразу, как меня увидел. Так разве бывает? Ты же намного красивее! Наш Сашима, вон, только на тебя одну смотрел.

Что тут ответишь? Зарина только улыбнулась невесело:

— Я за тебя рада, Натинка. А другие невесты как?

— Я их не видела, но Грэйс говорит, что у них всё хорошо. Только с тобой так печально получилось. Он тебя. — Нати замолчала, не зная, как продолжить.

— Нет! Не знаю, если честно. Я сразу сознание, от первого удара, потеряла. Но там, между ног ничего не болит. Или всё остальное болит слишком сильно, чтобы я поняла? Ничего не знаю, — тяжело вздохнула Зарина. — А как у вас с Рэстаном?

Где-то через час Зарина так и уснула снова под непрекращающуюся болтовню Нати.

А вечером, когда вернулся муж девушки, Михэс, в кухне на столе для него стоял сытный ужин, оставленный Грэйс. Молодая женщина уже знала, сытый мужчина намного добрее и старалась помочь, чем могла.

Когда мужчина вошёл в спальню, Зарина невольно испуганно сжалась. Это была их первая встреча после избиения, когда девушка находилась в ясном сознании, а не под действием лечебной обезболивающей и притупляющей чувства настойки. Она испугано смотрела, как большая мужская рука тянется к покрывалу и откидывает его, потом решительно задирает её рубашку.

Девушка не посмела даже шелохнуться, ей было безумно страшно. Мужчина откуда-то взял горшочек с мазью и стал осторожно натирать ею огромные синяки на нежном теле. Почему-то больше всего досталось груди и Зарина, едва сдерживалась, чтобы не дёрнуться, пытаясь прикрыть её ладошками. Она слишком боялась сделать что-то не так. Мужчина закончил спереди и бережно перевернул её на живот. Сзади повреждений почти не было. По телу Зарины прошла волна дрожи, когда мужчина провёл ладонью по гладкой белой попке. Но всё же девушка продолжала лежать неподвижно.

— Я не хотел тебя бить, девочка. Просто, когда ты когтями в мои яйца и член вцепилась, по-дурному отбивался скорее на животных инстинктах, — глухо проговорил мужчина. — Ты мне очень понравилась на самом деле. А носом об стену… когда тебя нёс… это тоже нехорошо получилось…устал я сильно после боя. тяжёлый был. когда до дома с тобой на плече дошёл, под конец еле ноги передвигал. Прости, — Михэс снова перевернул Зарину лицом вверх и начал аккуратно одним пальцем смазывать синяки на лице.

Когда Михэс закончил, полностью разделся и лёг рядом с затаившейся женой. Протянул ей баночку с мазью:

— Теперь твоя очередь, — раскинул он ноги шире.

Зарина неуверенно села, взяла баночку и, пытаясь не смотреть на лицо мужа, стала осторожно смазывать опухшую расцарапанную мошонку и, едва-едва реагирующий на её действия, раненый член мужчины.

— Надеюсь, я когда-нибудь всё же смогу стать твоим мужем, — было видно, что мужчина терпит немалую боль.

— Я тоже схватилась… на инстинктах. — прошептала девушка, неожиданно для себя самой. Так закончился второй день супружеской жизни Зарины.

Больше всего на свете, Михэс опасался, что кто-то узнает, что в самом деле произошло в его первую брачную ночь.

Сейчас женщины квартала гневно косились на него, считая жестоким тираном, зверем и насильником, а мужчины считали слишком суровым мужем.

Кем он станет в глазах окружающих, если в общине станет известна правда? Что он просто нечаянно стукнул жену носом о стену, когда нёс на руках, и, что отчаянно, не соображая от боли, несколько раз случайно ударил её, отмахиваясь от малышки, когда она чуть не оторвала ему драгоценное мужское хозяйство, после того как он попытался взять её как свою женщину?

Поэтому муж Зарины, с виду здоровый, старательно скрывая свои «боевые» раны, ходил на работу, мучительно страдая от боли в интимном месте, а Зарина, с красочными следами побоев на лице чувствовала себя вполне хорошо уже на третий день.

Они с Михэсом дружно уходили от любых разговоров и обсуждений своей супружеской жизни с посторонними и продолжали, смущаясь, на ночь смазывать друг друга лечебной мазью.

Крепким селянкам, Зарине и Нати, с детства привыкшим к ежедневной домашней работе, уходу за скотом, посильному труду на огороде, в поле, на сенокосе, было легко приспособиться жить в квартале.

Все их основные ежедневные обязанности, как и у остальных женщин, теперь состояли в поддержании порядка в своём доме и приготовлении еды.

Обычно женщины квартала, когда скучали дома, шли к бараку. Семёрка свободных мужчин, которая обитала в нём, днём была на работе, поэтому барак пустовал и был местом сбора всех женщин, желающих общения. Здесь они сплетничали, узнавали новости, ругались, мирились, помогали в лазарете, который тоже был устроен в бараке, при необходимости. Здесь Грэйс распределяла среди жительниц человеческого поселения общественную работу: уборка территории, приготовление еды одиночкам, работа в лазарете или на складе, занятия с немногочисленными пока детьми, которые прибыли вместе с данью.