Барэс тоже угрюмо смотрел на девчонку и усиленно пытался подавить гнев и принять правильное решение. Он стал вышагивать по комнате, как маятник на часах, помогая себе успокоиться этим нехитрым движением. Так что же с ней делать? Никчемная, слабая человечка, к тому же совсем негодная к зачатию! Сколько времени и сил на неё потерял, вместо того, чтобы заняться наложницами! От досады Барэс стукнул кулаком по невысокому, но массивному комоду у стены так, что с глухим стуком подскочили, стоящие на нём две узорные глиняные вазы.

«Приказать отвезти обратно? Нет! Пахнет девка слишком хорошо. Можно будет потом как-нибудь с ней поразвлечься, после того, как проблему с наследником решу. Надо только куда-нибудь подальше её пока сунуть, чтобы пьянящим ароматом своим меня от дела не сманивала», — наконец определился Барэс.

Он кликнул служанку и подошёл к напрягшейся Зарине. Вторую руку оборотень просто развязал. Девушка ещё не верила в свою нежданную и такую желанную свободу, смотрела на Барэса с опаской.

— Отведи эту девчонку в прачечную. Пусть там же, с прачками, пока и живёт, да и работает,

— приказал оборотень служанке. — Потом смени постель и приведи ко мне сюда мою наложницу, Альбани.

Прачечная находится на заднем дворе и Барэс там почти, а может, и никогда, не бывал. Он справедливо решил, что оттуда запах человечки точно не сможет его соблазнить.

А как только какая-нибудь наложница понесёт, он снова сможет поиграть с этой вкусняшкой!

Тамила устало смотрела в окно. За спиной раздавался скрипучий голос ненавистного мужа.

— Надеюсь, дорогая, ты понимаешь, почему я эту неделю не позволяю тебе видеться с сыном. Как ты себя ведёшь!? Ты слишком широко улыбалась моему брату! — он всё больше распалялся, с каждым новым словом повышая голос.

— Я понимаю, что он младше меня на десять лет, но ты моя жена, моя! Я устал всю жизнь напоминать тебе об этом! — на узкую худую спину с размаху опустилась трость и с коротким громким, сразу оборвавшимся, вскриком, женщина повалилась на пол.

— Я… просто… пыталась быть вежливой… с родственником мужа… пожалуйста… — попыталась оправдаться Тамила, закрываясь руками.

Тихая мольба осталась безответной. Под короткие утробные вскрики трость поднялась и опустилась ещё несколько раз, особо не выбирая место для удара.

— Поднимайся, дорогая. Ступай в свою спальню и подумай над своим поведением, — из-под седых кустистых бровей муж напряжённо наблюдал как жена осторожно поднимается.

Он проводил неотрывным тяжёлым взглядом её слегка прихрамывающую фигурку, пока она не подошла к лестнице на второй этаж, где находились господские спальни. Женщина приостановилась, собираясь с духом, чтобы начать подъём вверх по ступеням.

В этот момент раздалось сердитое шипение мужа:

— Я не позволю тебе наставить мне рога во второй раз, Тамила! Ты поняла? Я лучше прибью тебя!

— Да. Поняла, — женщина уже знала, что сейчас лучше не спорить, во всём соглашаться с мужем.

Он всегда был ревнив. Тамила помнила, как в молодости мужчина порою устраивал ей бурные сцены ревности, особенно, после какого-нибудь бала, где она много танцевала с другими. Но тогда он её ещё не бил.

Одна ночь… Всего одна безумная сладкая ночь… превратила её мужа в жестокого монстра и искалечила, её ранее в общем-то благополучную, семью. Тогда они с мужем находились в королевской резиденции во время визита делегации из страны двуликих, и случилось то, что случилось. Всего одна случайная ночь любви с оборотнем перевернула её жизнь.

Ребёнок от сероглазого оборотня родился всего через шесть месяцев, но почему-то выжил. Конечно, Тамила лгала мужу, что ребёнок от него. Но одной Богине известно, почему их с мужем общая дочь Энни похожа на неё, а эта, случайная, Поли, оказалась совершенно вся в неизвестного отца.

Ревнивец быстро понял, что вторая её девочка не от него. Внешность малышки слишком отличалась от фамильных черт родни обоих законных родителей.

Тамила обмирала от страха, когда её вторую дочку впервые увидели соседи, приглашённые в поместье, на день рождения Энни, старшенькой доченьки, и не преминули со всех сторон обсудить это отличие в разговорах за праздничным столом. В тот вечер, когда гости разъехались, муж впервые избил её.

Потом это случалось часто. В основном, после каждых гостей. Но далеко не это оказалось самым страшным. Перед соседями муж старательно держал лицо и притворялся любящим супругом и заботливым отцом. Однако Тамила несколько раз чудом спасала свою вторую доченьку от неминуемой смерти.

Женщина быстро заметила, что чем больше она проявляет любовь к малышке Поли, тем хуже потом обращается с ребёнком муж, тем чаще и сильнее бьёт и наказывает крошку. Тамиле ничего не оставалось, как притворяться, а потом душить в себе всякое желание приласкать или пожалеть девочку. Ей пришлось отказаться от дочери, чтобы просто помочь крохе выжить.

Одна ночь с оборотнем была прекрасной, волшебной, сумасшедшей, сладкой, но за эту сладость Тамила безумно дорого заплатила. Рассчиталась страданиями своего ребёнка, своими собственными и, как ни странно это звучит, терзаниями мужа. Его мучило каждое напоминание об измене жены. Случившееся безжалостно разъедало его душу, неуклонно превращая в тирана, убивало любовь, что ещё оставалась в их сердцах, разрушало семью, где он был главой.

Со временем, казалось, всем стало легче. Тамила привыкла жить с опущенной головой и прощать мужу побои. К счастью, родился такой желанный сын и наследник, немало примиривший супругов. Потом ей удалось хитростью уговорить мужа отправить дочку Поли в закрытый пансион, на другой конец страны, а по сути — убрать от него подальше живое напоминание о событии, разрушившем их семью. Мужчина немного успокоился. Тамиле даже показалось, что спокойная жизнь у неё, наконец, наладилась, но она ошибалась…

С течением времени всё снова стало плохо. Её муж старел, а сама Тамила — нет. Мужчина невольно стал чувствовать себя стариком при молодой жене. Тамила возненавидела любые приёмы: и те, которые она вынуждена была устраивать сама, и те, на которые её приглашали. Ревность и гнев мужа мог вызвать любой заинтересованный мужской взгляд в её сторону, простая улыбка, вежливый разговор. Его жена оставалась внешне такой, как двадцатилетняя девушка, хотя регулярные побои изрядно потушили блеск её глаз. Никакой любви к мужу не осталось в сердце женщины. Да и сам он теперь для неё был не любимый мужчина и защитник, а самый страшный мучитель и тиран. Сколько раз, глотая слёзы и пытаясь найти положение тела, чтобы не так больно было лежать после побоев, Тамила просила прощения у Богини за то, что желает мужу смерти!

Она пыталась прятаться от гостей под любыми предлогами, часто отказывалась общаться с соседями, сказываясь больной. Однако неизменно случались такие моменты, которые снова и снова приводили мужа в иступлённое гневное состояние, например, такие, как этот приезд его младшего брата. Тёплое приветствие Тамилой их родственника, её сдержанное радушие, как хозяйки дома, привело к тому, что она уже неделю находится под домашним арестом в своей комнате. Под предлогом болезни её запрещено навещать даже сыночку. Муж объявил всем, что жена заболела заразным недугом, и к ней в комнату нельзя входить никому.

Тяжело поднимаясь по лестнице Тамила думала, что после сегодняшних побоев, она еще несколько дней проболеет уже в самом деле.

До верхней ступени она так и не дошла. Распахнулась входная дверь и в холле появился огромный волк! Муж развернулся к нему и в ужасе, не отдавая себе отчета, замахнулся на него тростью и со всего маха ударил. Это стало для него роковой ошибкой. Оборотень в мгновение ока растерзал его прямо на глазах у Тамилы. Она успела увидеть оторванную голову и отлетевшую далеко в сторону руку с тростью до того, как закрыла глаза и осела вниз, прямо на ступеньки.

Боль в избитом теле при падении мгновенно привела женщину в чувство. Застонав, Тамила распахнула глаза и неверяще уставилась на происходящее внизу. Кроме оборотня, который уже обратился и заканчивал одеваться в, невесть откуда взявшиеся, штаны и рубаху, в холле неподвижно стояли старичок- привратник, экономка и пожилой управляющий.