— Гарли говорила, что королева в первый день зимы захотела устроить традиционный бал. Если господин возьмёт туда с собой меня, нужно заранее позаботиться о наряде. В Человеческом квартале мастерицы расшивают платья нитками или драгоценными камнями,

— Хизери говорила, а сама, почти вплотную приблизившись, бережно и осторожно раздевала мужчину, нежно и как бы случайно касаясь плеч, рук, живота и ниже. Шурхэн стоял не шевелясь, лишь пристально рассматривал женщину, о чём-то сосредоточенно думая. Заметив, что господин не проявляет особого мужского интереса, Хизери опустилась на колени и стала старательно работать в паху Шурхэна языком и губами. Через какое-то время умелые ласки опытной женщины помогли оборотню получить разрядку. Рыжая ещё стояла, облизываясь, на коленях, когда мужчина неожиданно произнёс:

— Я пойду на Зимний бал с женой. Скажи ей, чтобы заказала себе платье у этих мастериц, с квартала. А ты, девочка, можешь решить куда хочешь отправиться: к новому господину или

к родителям. Мне кажется, ты не нравишься Тами, — с этими словами Шурхэн спокойно поправил штаны и ушёл.

Хизери, не поднимаясь с колен, замерла на несколько минут, потом завалилась на спину и начала остервенело кататься по полу, рыча проклятия и вцепившись сама себе в волосы. Потом резко вскочила и направилась в комнату человечки: всколоченная, полуобратившаяся, с огромными вытянутыми когтями и бешенным взглядом.

Тамила не захотела оставаться в своей комнате после стремительного ухода Беты. Мало ли, вдруг этот ненормальный волк вернётся, а женщине хотелось отдохнуть: сначала ночь с неутомимым оборотнем, потом первая поездка по городу, и снова озабоченный Шурхэн в её комнате — это уже было для неё слишком. Нет уж! Лучше скорее сбежать и спрятаться где-нибудь, чтобы хоть поспать спокойно, а ещё очень хочется нормально поесть.

Выглянув из комнаты, Тамила заметила, что Бета завернул в покои Хизери. «Надо же, какой послушный», — мелькнула язвительная мысль в голове женщины. Она выскользнула в коридор и поспешила на кухню.

Помещение с огромными горячими плитами было пустынно, у поваров и их помощников был небольшой перерыв перед началом приготовления блюд к ужину. В соседней, посудомоечной, позвякивала посуда, слышался плеск воды и спокойные женские голоса. Там работа кипела во всю.

На широком разделочном столе лежали горкой тушки кур со свёрнутыми шеями. На плите закипала горячая вода. Наверное, скоро поварята появятся, чтобы ощипывать птицу. Тамила медленно пошла по помещению, пытаясь определиться, чем бы ей хотелось подкрепиться.

Когда проходила мимо птицы, её словно повело. Вскоре, женщина осознала себя жадно рвущей зубами сырое мясо, а по кухне летают перья, те, которые оказываются слишком близко к поверхности плиты, вспыхивают на мгновенье и осыпаются пеплом. Испуганно отшвырнув от себя остатки тушки, Тамила несколько секунд смотрела на эти вспышки, а потом заметила своё искажённое отражение на зеркальной поверхности кастрюли, в которой уже закипала вода. О, Богиня! Всё лицо в разводах птичьей крови. Фу-у-у.

Женщина кинулась в свою комнату. «Мне нужно срочно в купальню! С этими оборотнями я схожу с ума!» — думала она, когда бежала по коридорам дворца, молясь Богине, чтобы её никто не заметил. Оказавшись в своей комнате, Тамила резко остановилась, забыв об испачканном кровью личике. Она с изумлением осматривала помещение, которое оставила всего несколько минут назад.

Всё, что могло быть разломано, было разломано. Всё, что могло быть разорвано, было разорвано. Большое тройное зеркало было разбито. Его разнокалиберные осколки, отсвечивая лучи заходящего солнца, пронизывали снизу рассеивающим светом, медленно плавающий в воздухе мелкий пух из основательно разодранной перины.

У окна шевельнулся неподвижный силуэт, и в центр комнаты выступила зловещая, тяжело дышащая всей грудью, Хизери. За спиной Тамилы, в оставшемся открытым проёме двери, послышался тихий вскрик. Она чуть обернулась, и слабый звук во мгновение ока

превратился в дикие вопли служанки Санни, созвучно с топотом ног, удаляющиеся по коридору:

— А-а-а-а! Фаворитка Хизери напала на жену Беты и укусила её! Госпожа Тамила вся в крови! А-а-а-а!

Захлопали двери, послышался шум, мужские и женские голоса.

Тамила растеряно посмотрела на Хизери и не нашла ничего лучше, чем спросить:

— А что ты тут делаешь?

— Пришла передать распоряжение Беты, чтобы ты заказала себе платье у мастериц с Человеческого квартала к Зимнему балу в королевском дворце. Он возьмёт тебя с собой, — не думая, отстранённо говорила Хизери, а сама осторожно подкрадывалась ближе к Тамиле, примериваясь, как одним махом перекусить тонкое ненавистное горло человечки.

Шурхэн услышал вопли Санни, уже будучи на улице. Он обернулся волком прямо в повороте обратно, в тот же миг, и помчался с невероятной скоростью в комнату жены.

Тамила услышала слова Хизери и поняла, что её отправляют в Человеческий квартал за каким-то платьем, где она сможет, наконец, поговорить со старшей дочерью. Волна счастья от этой невероятной новости нахлынула на женщину с такой силой, что одновременно с рывком Хизери в её сторону, она кинулась к оборотнице, чтобы обнять её в порыве сердечной благодарности за такое хорошее известие. Женщины столкнулись на пол пути друг к другу с удвоенной силой, но поскольку Тамила была меньше и легче, она при столкновении завалилась на спину, а Хизери, с раскрытой для смертельного укуса пастью, упала на неё сверху.

Именно в это мгновение, влетевший в комнату Тамилы волк, увидел окровавленное лицо пары, лежащей на полу, и наложницу сверху с обнажёнными клыками, и… через несколько секунд… Хизери не стало. Волк остервенело зубами и когтями рвал уже безжизненное тело оборотницы на куски, рыча и мотая головой из стороны в сторону. Перепуганная до смерти, Тамила, тоненько поскуливая от ужаса, попыталась заползти под остатки перевёрнутой и поломанной кровати.

Когда ей это почти удалось, оборотень ухватил её за щиколотку и рывком выволок обратно. Тамила дико завизжала и забилась в его огромных лапах, сражаясь за свою бедную жизнь, хлопая ладошками по зубастой морде изо-всех своих сил. Вдруг, ледяная вода попала в рот и заставила её замолчать и замереть в замешательстве.

Оказывается, оборотень внёс её в купальню, где всегда в наличии были вёдра с холодной водой. Полуобернувшийся, вздрагивающий Шурхэн стоял с парой в центре купальни, крепко прижимая к себе женщину одной лапой, а второй отбросил подальше опустевшее ведро. Появился главный смотритель и попытался что-то спросить, но был остановлен таким грозным рыком, что отбежал на несколько метров не только он, а и исчезли с зоны видимости все любопытные, столпившееся к тому времени в коридоре.

Мокрая Тамила дрожала не только от страха, но и от холода, когда оборотень, всё так же прижимая её к себе одной рукой, нёс жену по опустевшему коридору в свою комнату, и через неё сразу в свою купальню. Поставил женщину прямо в чан. По дороге Шурхэн таки успел рявкнуть смотрителю про горячую воду, и к тому времени, как муж полностью раздел и ощупал, не смеющую возражать, Тамилу, в купальне стояло уже несколько, доставленных слугами, вёдер с горячей водой.

Мыл оборотень свою пару тоже сам. Долго и тщательно намыливая хрупкое тело и бережно смывая пену. Когда Шурхэн мыл ей голову, Тамила зажмурилась и долго не открывала глаза, прислушиваясь к новым ощущениям. Это было приятно. Движения оборотня были осторожными и нежными. Вода тёплой. Страх медленно, но верно отступал. Тамила постепенно перестала дрожать. Шурхэн бережно достал женщину из чана и стал тщательно вытирать. Наклонившись к маленьким ножкам, он невольно почти уткнулся носом в плоский живот. Вдохнул… раз… другой… Замер, заметно задрожав. Метнулся в спальню, сразу вернувшись с большим одеялом. Вскоре Тамила неудобно и прочно завёрнутая в него, сидела на коленях Шурхэна, пока оборотень долго расчёсывал ей волосы, умудрившись ни разу не дёрнуть.