— Хорошо, как я могу отплатить вам за спасение, исключительно по доброй воле и из благодарности?

Я тоже умею говорить красиво, и не люблю оставлять за собою долгов.

— Я и мои воины будем очень благодарны вам за гостеприимство, за возможность передохнуть, поесть и накормить лошадей, а также переночевать.

— Конечно, я с радостью предоставлю вам эту возможность! Все законы гостеприимства будут выполнены! Все ваши пожелания исполним, если они не будут касаться чьей-то жизни или свободы.

И тут я не поверила своим глазам, потому что эльфийка улыбнулась, немного смущенно:

— Насчет жизни и свободы… Тот эльф, который нам встретился, сказал, что не распоряжается своей жизнью. Но, если есть такая возможность, если он не принадлежит лично вам и не используется в качестве… — тут она снова чуть замялась, потом обошла этот скользкий момент. — Если когда-то он будет распоряжаться своей жизнью, дайте мне знать!

Упс… Тэйл сдался ей в плен? Нет, я его понимаю: она красавица, и мужчин должна привлекать, как огонь — мотыльков! Либо он ей соврал, и чего-то там наобещал. Но я точно не буду его осуждать, скорее, должна поблагодарить. Как он вообще умудрился ее соблазнить? Что-то я после ее слов даже не уверена, что отряду этого Дома Алого пламени так уж нужно было громить степных разбойников. Умелец Тэйл, умелец!

Но главное, чтобы этот благородный дуралей не пожертвовал собой ради меня и остальных! Конечно, я понимаю, что когда на кону стоят жизни людей, рассуждения о приличном и неприличном, гордости и чести выглядят лицемерием. А Тэйл вообще мог спокойно сбежать, но даже мысли такой не допустил! Похоже, пора мне прекращать думать о людях (и, прежде всего, об эльфах!) хуже, чем они есть на самом деле.

Наши спасители вели себя очень вежливо, просто вымуштрованные элитные воинские части! Сохраняли порядок и беспрекословно подчинялись своим командирам. Разместились в доме, который для них быстро подготовили, с благодарностью приняли еду и корм для коней.

Жители благодарили их, без преувеличения, со слезами на глазах! Ведь благодаря этому своевременному вмешательству никто не убит, и даже не ранен: ушибы и царапины от случайных стрел не в счет. Особенно искренне и прочувствованно благодарили те, кто уже пережил ужас нападения, и к нам прибежали спасаться: жители разоренной деревни. И, как я погляжу, предубеждение людей против эльфов начинает рассеиваться. А подростки вообще смотрели на эльфов, и, особенно, эльфиек, с двойным восхищением: как на красавиц, и как на тех, чьим воинским умением восхищаются, и на кого хотят быть похожими.

На следующее утро эльфийская предводительница не спрашивала про Тэйла… а я ей не напоминала! Он так и не признался, чего ему стоило привести помощь, но я, все же, потом попробую еще допытаться. А сейчас что я ему скажу: «Если хочешь, иди с ней»? Где гарантия, что он этого сам захочет, а не последует какому-то извращенному чувству долга?

Эльфийка старше меня, то есть, точно старше Мэйри. Впрочем, учитывая, сколько на самом деле живут эльфы, наверняка она постарше и моего реального возраста, так что не просто красивая, а еще умная и опытная. И с Тэйлом они бы составили потрясающе красивую пару. Вот так и слышу эти голоса, повторяющие: «Какая красивая пара!».

Хотя какая они пара… я же своего эльфика даже не спрашивала! Но, на самом деле, уже смирилась с тем, что эльф не «мой», хорошо это или плохо…

Мэйри

— Тэйл, ты ничего не наобещал такого, что потом будет сложно выполнить? — уже в который раз спросила я своего эльфика. Почему-то за него я переживала больше, чем за Лекса. Может, потому, что Лекс все же был у меня на глазах, и просто не смог бы натворить чего-то опасного. Хотя он может, еще как может вляпаться в приключения, мне ли не знать! Но вот за Тэйла я беспокоилась не как за любимого, а как за хорошего знакомого, честного, сильного и благородного человека. То есть, эльфа, но это уже не важно.

— Нет, госпожа, спасибо, что беспокоитесь! — белозубо улыбнулся красавец-эльф.

Все же нереальный красавец! И кому достанется такое чудо? Или никому? Он сейчас — как безумно прекрасная редчайшая статуя, на которую можно смотреть, но страшно трогать, вдруг сломается…

— Эх, ладно, все равно тебя не проверишь, — вздохнула я. — Но если хочешь что-то сказать без свидетелей, говори, потому что я сейчас Лекса, позову, точнее, ты его позовешь. Хочу поговорить с вами обоими, и поблагодарить обоих. Может, это глупо, и нужно считать, будто ничего особенного не случилось, и все обязаны были поступить именно так…

— Спасибо, что вы думаете по-другому! — вдруг искренне, понятно, и по-человечески эмоционально снова улыбнулся эльф. — Будь вы другой хозяйкой… я бы просто сбежал, и совесть меня не мучила. Абсолютно бы не мучила, — мрачно закончил он, словно сам удивляясь сказанному. — Можете меня наказать, но врать не хочу.

— За правду я не люблю наказывать, — ответила я. — А то вряд ли ее услышу в следующий раз. А ты заслужил свободу, хотя я и раньше хотела ее тебе дать. Просто так. Потому что жизнь иногда несправедлива, но в наших силах попытаться ее изменить.

— Спасибо! — наклонил голову эльф, словно пряча эмоции, которые уже блеснули у него непрошеной влагой в глазах. — Я позову Лекса, с вашего позволения?

— Иди, — я кивнула головой.

— Спасибо вам обоим, — снова повторила я, когда Тэйл пришел в сопровождении Лекса. — Это моя первая осада… и искренне надеюсь, что последняя! И было очень страшно. И я могу оценить тех, кто был рядом.

— Простите, что перебиваю, но на моем месте мог оказаться Лекс, госпожа, — негромко сказал Тэйл. — Это чистая случайность, что отряд привел я. Он бы сделал то же самое.

— Я очень ценю твои попытки пощадить мои чувства! — ответил Лекс, и вдруг крепко обнял Тэйла. Тот не ожидал, опешил, и я снова наблюдала, как привычка скрывать эмоции дала трещину. А Лекс продолжил, словно повзрослев с тех пор, когда он бешено ревновал красавчика-эльфа, вызывая того на состязания:

— Я просто рад жить! Я рад, что этот ужас закончился, потому что… это не игра и не шутки, я не знаю, смогли бы мы выстоять.

— Хорошо, что все хорошо! — завершила я. — Тэйл, ты же останешься? Честно, понятия не имею, какое занятие тебе подойдет… тренировать молодежь? И всех остальных, кто захочет? — добавила, видя жестикуляцию Лекса.

— Я… — вдруг замялся эльф. — Я был бы рад остаться, но… я вас всех обманывал!

— В чем? — удивилась я. Вот ни одной подобной мысли в голову не пришло, как именно он мог обмануть!

— Я не все рассказал. — Тэйл устремил взгляд в пространство, словно вспоминая и заново переживая прошлое. — Тогда, в тот день, когда решилась моя судьба и судьба всего оставшегося рода, я догадывался, через что придется пройти. И я… мы все ненавидели их, победителей! Одна из наших старейшин была уже при смерти, и она могла передать предсмертное проклятие. Она передала его мне. Мне было абсолютно все равно, что случится с теми, кто нас убивал и делал рабами. Давно никто не пользовался этой магией, по крайней мере, я не припомню. Эта магия очень сильная, страшная тем, что непредсказуема. Но мне было все равно. И всем остальным — тоже. Ненависть хорошо питала проклятие. Я никому и никогда этого не рассказывал! — поднял он голову, усмехаясь.

— То есть в любой момент ты можешь… воспламениться, например? — буднично спросил Лекс. Хорошо, что не сказал: «Ты — мина замедленного действия»! Но, думаю, он теперь больше думает над словами.

— Одно время я надеялся на это, — снова улыбнулся Тэйл одними губами. — Так надеялся со всем покончить… хотя этим сделал бы только хуже тем, ради кого пошел в рабство. Но не случилось. Хотя мне казалось, что это проклятие питалось ненавистью, и новые владельцы чаще умирали. Я никому не говорил об этом, конечно.

И Тэйл замер, ожидая моего решения.