Не могу оторвать взгляда, как будто меня загипнотизировали. По щекам себе надавать хочу, чтобы очнуться от морока. Потому что влюбляться сейчас совершенно неправильно. И несвоевременно. И уж точно нельзя залипать на наглого и противного мажора!

– Опять ремонтируешь пустышку? – насмешливо спрашивает Тир, убирая руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок. А его друзья, как стая бандерлогов, проносятся ветром по маленькой лаборатории. О боги, неужели они собираются здесь всё разрушить? И почему никто не любит несчастного паренька? Так и хотят все Ворта обидеть.

– Возьмешь эту розовую склянку, и у тебя вырастут уши как у слона, – недобро выплевывает фразу Ворт, воинственно складывая руки на груди и выпрямляясь во весь свой немаленький рост. Я проникаюсь уважением к этому парню. Вроде как мажоры посетили его скромную обитель, среди которых есть и сын ректора, но он ведет себя очень смело и не поддается давлению.

– Что вам здесь нужно?

– Мы искали пустышку. А ты дурью маешься. Зря тратишь на нее зелья, – напирает Тир.

– Что, папочке расскажешь? – Ворт не остается внакладе.

Обстановка накаляется. Бандерлоги ржут, Габи прячется за стеллаж, а я сижу не шевелясь, наблюдая за перепалкой.

– Нам нужно усердно заниматься, ректор приказал делать это по несколько раз в день, – как ни в чем не бывало говорит Тир.

– Крайне неразумно использовать ее так часто! Она последняя, тем более она пригодится в походе. Я ее подлатал и думаю, что до похода можно приостановить тренировки, – невозмутимо отвечает Ворт.

– Ты? Ты думаешь? – хохочет Тир, запрокидывая голову. Паршивец хорош, такой самодовольный, вредный, но даже в своем наглом превосходстве такой красавчик, что глаз не оторвать. – Ты что, стал вторым ректором или его заместителем?

– Я просто не хочу, чтобы она пришла в полную негодность. А вы, болваны, этого не замечаете, тренируйтесь сами на себе!

«А что, так можно было?!» – у меня в голове возникает вопрос, который горит ярким пламенем.

В это время рядом со мной слышится какое-то шипение. Прямо из воздуха возникает свиток, который из небольшой трубочки падает прямо на стол.

Когда рассеивается дымка, все с удивлением смотрят на послание из воздуха. Интересно, что это такое?

– Министерский приказ, – шепотом говорит Ворт и протягивает руку.

– Эй, не трогай. Я отнесу отцу, – командует Тир.

– Ну нет, это послание появилось в лаборатории. Оно явно касается гильдии лекарей.

– Ничего подобного, боевые маги здесь тоже присутствуют. Возможно, оно касается нас.

– Или прислуги, – решаю вмешаться в спор. Габи тоже здесь.

Мне очень интересно, что это за послание.

– Исключено, – спорит Тир.

Начинается жуткий галдеж. Пока они все спорят, я спокойненько протягиваю руку и беру свиток. Самый настоящий пергамент, печать красная, сургуч. Открываю и всматриваюсь в витиеватые строчки. Вряд ли смогу прочитать язык этого мира. Вокруг воцаряется жуткая тишина, даже слышно, как булькает жидкость в какой-то колбе, в которой происходят самопроизвольные процессы.

Ну вот, опять я всех удивляю и оказываюсь в центре внимания.

О-па.

– Пустышка может брать в руки министерское послание… – слышу чей-то шепот.

– Читай, пустышка, – кивает мне Тир, – выходит, оно для тебя.

Неуверенно всматриваюсь в текст. Строчки ползут перед глазами. Буквы непонятные, иноземные, совсем не похожи на обычные, но в то же время причудливым образом складываются в ясный для меня текст. Но сперва я должна прочесть его про себя, чтобы уяснить, а уж потом читать вслух.

Ожидание стоящих рядом парней нервирует, они внимательно за мной наблюдают, изумленные тем, что я могу касаться министерского послания. Да я и сама удивлена, честное слово!

Итак, начнем, помолясь.

«Глубокоуважаемый…» Непроизносимое полное имя ректора ломает мне мозг, будто в него блендер засунули. Благополучно пропускаю цветистые приветствия и приступаю к главному, читая про себя.

«Ввиду того, что участились случаи появления незаконных порталов по всей территории страны, просим Вас обратить усиленное внимание на возможные вселения иномирных сущностей в слабые существа, такие как пустышки, домовые, русалки и прочие подверженные воздействию иных сил нелюди, проживающие рядом с мирными гражданами. Такие вселения представляют опасность, поскольку иномирцы могут скрываться и не показывать своего присутствия, прикидываясь теми существами, в которых они вселились. Тем самым угрожая сохранению баланса магии и безопасности мирных граждан.

Пот прошибает меня с ног до головы, руки дрожат, пергамент словно горит под пальцами. Нервно читаю дальше.

«Просим незамедлительно принять меры при обнаружении вселений иномирцев. Поймать подобное существо, посадить в магическую яму, запечатать магическими печатями и незамедлительно сообщить в министерство магии. При сопротивлении немедленно уничтожить, о чем составить подробный отчет, а позже провести расследование, чтобы выяснить пути проникновения существ из другого мира и запечатать портал, через который они явились».

Мой хмурый вид вызывает вопросы, я, наверное, сто лет читаю это послание.

– Ну что там? – недовольно вопрошает Тир, скривив свои красиво вылепленные губы. Даже сейчас мельком любуюсь, чувствую, что у меня сердце подпрыгивает каждый раз, когда он со мной заговаривает. Но отвлекаться нельзя. Слишком важный момент. От него зависит буквально всё!

Вижу, что Тир готов вырвать у меня из рук пергамент, несмотря на то, что это опасно, или вызвать своего отца. Ректору-то точно можно трогать свиток. Поэтому заставляю шарики и ролики в мозгу усиленно крутиться. Давай, давай, думай, ты должна что-то придумать! Выкрутиться, использовать эту ситуацию себе на пользу, спастись! Не хочу в магическую яму, это даже звучит жутко!

– Глубокоуважаемый… – сбивчиво зачитываю шапку документы и мозговыносящее полное имя ректора, делая умное лицо и держа пергамент на вытянутых руках. Мой голос звучит помпезно и монументально, представляю себя теткой из ЗАГСа, которая сочетает браком влюбленные сердца. Именно такой и выбираю, чтобы огласить придуманную волю министерства, выгодную мне. И тут послание исчезает прямо на глазах! Легкий хлопок – и прочитанный свиток испаряется в воздухе. Хорошо, что я смогла сдержаться и никак не показала своего удивления. Потому что все остальные даже не дернулись. Видимо, так всегда и происходит. Прочитал послание – и всё. А что, удобно. Зато какая забота об экологии. Поэтому, наверное, и воздух здесь такой чистый, не загазованный.

Правда, есть проблемка – надо с первого раза запомнить, что было написано. Никакие детали уже не уточнишь, не перепроверишь. Хорошо, что я сама придумываю то, что было написано.

– Короче, тут сообщается, что теперь пустышки – тоже люди! Уважаемые члены общества! – заявляю дерзко, холодея внутри и дрожа всем телом.

– Что ты сказала? Поясни, – Тир скрещивает руки на мощной груди и повторяет интонации своего отца.

– Министерство крайне возмущено притеснением пустышек и решило прекратить измывательства. Слишком тревожная ситуация, чтобы тратить попусту ресурсы гильдии колдунов, – говорю наобум, несу всякую пургу, отчаянно надеясь попасть пальцем в небо. Сложно, знаете ли, соображать в условиях неизвестности и другого, враждебного мне мира. – Пустышек осталось мало, создавать новых долго, оставшихся нужно беречь. Уважать… – последнее добавляю с опаской, потому что не знаю, что возмутит присутствующих больше: требование не использовать пустышек или то, что их теперь придется принимать за нормальных людей.

– Что за бред? – Тир недовольно хмурится. – Уважать? Ты точно правильно прочитала? Ты вообще откуда читаешь умеешь, пустышка?

– Послушай, засра… – смелею я, но, опасаясь наговорить лишнего, вовремя затыкаюсь. – Нет, ну ты, конечно, можешь пойти к отцу и спросить у него, но он просто подтвердит мои слова. Уверена, он получил точно такое же послание.