А л к и ш. Папа, вы меня воспитали сами. И, наверное, не хотите, чтобы я стал другим? Я думаю, и мама наверное бы не захотела. «Какое дерево посадит садовник, как его обработает, такой плод и получит». Кто мне говорил эти слова? Вы, папа!
С а р и м с а к (задумчиво). Я много думал эти дни. И теперь, пожалуй, скажу, что ты прав, сын мой. Доброго тебе пути, доброго пути! (Обнимает Алкиша.) Где бы ты ни был, пусть сбудутся твои мечты! Иди, сынок, иди, тебя ждут.
А л к и ш. Папа, папочка!
Т у й г у н (разводя руками). Что ж, доброго пути! Думаю, ты станешь, кем мечтаешь. Ты упрям.
А я з. То говорите — станет, то — не станет. Как вас понять?
Т у й г у н. Когда речь идет о дружбе и о друзьях, я готов согласиться на все. Да, такой я дружелюбный человек. Поддерживать всех всегда и во всем — вот мой долг. Ясно?
А я з (вертит рукой). Не очень.
К у к л а м (тихо). Совершенный хамелеон.
А л к и ш. Ну, до свидания, папа. Будьте осторожны. А я напишу сразу, как только приеду.
Аяз, Куклам и Алкиш уходят. Саримсак в бессилии опускается на стул.
Во дворе полумрак.
Т у й г у н. Ну вот, дорогой друг. Остались мы одни, И только я рядом. Только я вас понимаю. Вот дом ваш, он превратился в ясли. Был сын, но уехал учиться. (Улыбаясь.) Правда, осталась такой же Сунбула-ханум. А давайте-ка мы поедим, сразу силы прибавится.
С а р и м с а к. Разве я смогу сейчас есть?
Т у й г у н. Да, пожалуй, не сможете. А может, позвать сюда Сунбулу?
С а р и м с а к (серьезно). Туйгун Турсунович, за кого вы меня принимаете?
Т у й г у н. Ну, я бы на вашем месте… О-о, да она и сама идет. Беспокоится… Заходите, я сейчас уйду.
Опустив голову, тихо подходит С у н б у л а. В руке ее черная сумка.
С а р и м с а к. Проходите, Сунбулахон, пожалуйста.
Т у й г у н. Глядя на вас, я радуюсь, кажется, больше вас. (Саримсаку.) Дорогой друг, вот вам мой совет: завалите-ка вы вот эту стену и соедините дворы. Вот посмотрите, свадьба ваша будет на славу!
С у н б у л а (тихо). Я думаю, этого делать не следует. И никакой свадьбы не будет.
Саримсак потупился.
Т у й г у н. Вы, наверно, шутите, невестушка? Я помню, вы говорили…
С у н б у л а. Я говорила, наверное, сгоряча, назло мужу. Он так пил! Саримсак-ака простит меня. Поймет и простит. Потому что муж он и есть муж. И столько лет у нас за плечами. И дочь вырастили.
С а р и м с а к (потупясь, смущенно). Да, да. Конечно… Конечно.
Т у й г у н. Ох, женщины, женщины… Как вы изменчивы, нелогичны и как трудно бывает понять вас.
С у н б у л а. Простите меня, Саримсак-ака.
Т у й г у н. Эй, невестушка, как вам не стыдно! А что ж ты думала раньше? Нет, не отпускайте ее, Саримсак Султанович. Ее надо направить на верный путь. Она потом сама вас будет благодарить.
С а р и м с а к. Садитесь, Сунбулахон. (Берет ее за руку.) Садитесь и объясните все по порядку, что с вами?
Т у й г у н. Вот это мужское дело.
С у н б у л а (отдергивает руку). Мне больше нечего сказать.
Т у й г у н (в сторону). Она, по-моему, просто хитрит. Хочет поднять себе цену. (Тихо.) Не верьте ей, Саримсак Султанович!
С а р и м с а к (открыто). Нет, нет, Туйгун Турсунович, вы, по-моему, совсем не знаете женского сердца. Если женщина чего-то не хочет, ее не стоит заставлять делать это. Иди, иди, Сунбулахон. И пусть все у нас будет по-прежнему. Меня нечистый с пути сбил. Прости.
С у н б у л а. А мне многое подсказал ваш Алкиш. Редкой души мальчик. Спасибо вам за него, Саримсак-ака.
Т у й г у н. И в присутствии — Алкиш, Алкиш! И в отсутствие тоже — Алкиш, Алкиш! Что он, пророк, что ли?
С у н б у л а. Правда, Алкиш не пророк, но ему стоит за многое поклониться. А вас, Саримсак Султанович, не демон, а вот кто сбил с пути. Он нечистый в человеческом облике. (Уходит.)
Т у й г у н. Сама вас обманула, а теперь хочет со мной поссорить. Ах, женщины, женщины…
С а р и м с а к (задумчиво, не глядя на Туйгуна). Странно, все о вас говорят одно и то же.
Т у й г у н. Ладно, не горюйте, не обращайте внимания. Придет новая любовь, и старое позабудется. Кстати, в нашем квартале живет одна такая молоденькая женщина. Она…
С а р и м с а к (раздраженно). Перестаньте, перестаньте, пожалуйста.
Т у й г у н. Все равно я ваш друг. И одного не оставлю.
Во дворе полумрак. Слышен гул подъехавшего самосвала. В рабочей одежде входит Х а л б а й. Во дворе становится светло.
Х а л б а й. Здравствуйте, дядя Саримсак.
С а р и м с а к. Здравствуй, сынок. Что, уже приступил к работе?
Х а л б а й. Да, приступил. Везу гравий с гор… А где Алкиш?
Т у й г у н (нервно). Опять Алкиш…
С а р и м с а к. Алкиш сейчас на вокзале, сынок. Куклам провожает и ждет своего поезда.
Х а л б а й. Но ведь еще рано… Значит, мы успеем. Все одноклассники хотят проводить его на вокзал. (Весело.) Мы все его так любим. И знаете, все верим, что он будет космонавтом. Пусть и из наших кто-то выйдет!
Т у й г у н. Ишь, оратор какой! (С усмешкой.) Шофер-оратор!
С а р и м с а к (гордо). Что ж, он друг моего сына.
Х а л б а й. У нас в школе есть кружок ораторства. Уметь говорить — это тоже искусство! Что пользы в молчании? А вас, дядя Саримсак, не оставим одного. Мы друзья Алкиша и будем навещать вас. Ладно? Ну, до свидания, дядя Саримсак! (Быстро уходит.)
Слышен гул заводимой машины.
С а р и м с а к (вслед). До свидания. (В приподнятом настроении.) Да, вот какие у него одноклассники. Настоящие ребята. Настоящие дети нашего времени! Достойные! (Вдруг оборачивается в сторону Туйгуна, резко.) Туйгун Турсунович, я вот все думал, думал — оставьте меня… навсегда! Оставьте, а?
Т у й г у н (пораженный). Оставить? Вы шутите, Саримсак Султанович…
С а р и м с а к. К сожалению, не шучу. Мне уже давно стало как-то тяжело с вами. Вы мне стали казаться фальшивым, холодным. (Вздыхает.) Уходите. И больше не появляйтесь здесь. И простите.
Т у й г у н (зло). Ты думаешь, я так просто уйду?
С а р и м с а к (суетится). Да, я обещал вам халат… Он у вас будет, мое слово — закон. (Поднимается.)
Т у й г у н. Садись, садись. Твой халат мне не нужен. Брось кривляться, скажи откровенно, что случилось?
С а р и м с а к. А ничего. Мне нечего сказать вам.
Т у й г у н. Не говори со мною на «вы». Разве говорят на «вы», когда ругаются?
С а р и м с а к. Мы не ругаемся, мы прощаемся. А когда люди прощаются, они все равно должны оставаться людьми. Так что прощайте, мой бывший друг. Прощайте.
Т у й г у н. Ха! Ты думаешь, так легко со мною расстаться? И так просто отделаться? Ведь это я, я во всех твоих горестях виноват.
С а р и м с а к. Нет, я виноват сам. Я был просто слепец. Вы обвели вокруг пальца, а я попался. Недодумал, а может, ума не хватило. Значит, сам виноват. И прощайте. Пора успокоиться.
Т у й г у н. Прощайте? Не-ет. Не рассчитывай, что я так легко отдам свою душу. (Встает.) Лучше посмотрим, у кого из нас нервы крепкие. И кое-что вспомним. Чтобы память не стала короткой. Помнишь тяжелые времена? Ты был в трауре, в глазах слезы?
С а р и м с а к. Да. В день несчастья ты вошел в мою душу. И потом, как говорится, заполнил пустоты.
Т у й г у н. Да. Признаюсь, я обманул тебя и влез в твою душу. Ты мне поверил, я заставил тебя верить мне. Я даже заставил тебя полюбить чужую жену. И ты послушался меня. Ты даже хотел жениться на замужней женщине. И осрамился! Ха-ха-ха! Когда я сказал: «Подари капитану золотые часы, одень халат» — и ты тоже поверил. Ха-ха-ха! Ну, что ж ты молчишь? А? Интересно, почему не мстишь? Ведь это я разлучил тебя с твоими друзьями. (Хрустя пальцами, весело ходит вокруг.) Разлучил с родственниками! И с домом ты расстался из-за меня! Ах, какой дом пропал даром!.. Ты почему молчишь? Ну, закричи от горя! В такие моменты обычно стонут, кричат… Что молчишь? Нет, пока не закричишь на меня, я не уйду. (Подходит к Саримсаку, просяще.) Ведь и меня поймите, Саримсак Султанович. Если не сорветесь, не закричите, я сна лишусь. Пожалейте, прошу. Доставьте последнюю радость и облегчение.
