Изображение продолжало неуклонно приближаться, и из-за этого я не смограссмотреть,что именно это было, но даже то что я успел рассмотреть, заставило подсознательно забить тревогу.

Нечто, стремительно перемещающиеся, оставляло после себя остаточный след состоящий из истинной тьмы, которая постепенно расходилась и таяласловно темныйпотустороннийпар.

Не успев понять, что это было,яощутил, как что-то извне помешало моему полёту. Затем резко ускорились, рухнул вниз и пролетев между кронами пальмам увидел перед глазами стремительно приближающийся песчаныйгрунт.

А уже в следующий миг, видимо от предчувствия удара, я резко очнулся и вскочив с палашом в руке, уставился на Рыжую, которая сидела на оторвавшемся от бомбардировщика колесе, в обнимку с двустволкой и удивлённо смотрела на меня.

— Кто тут! — воскликнул я и надвинув на глаз монокуляр, быстро огляделся по сторонам.

— Во дурак, напугал то как — недовольно проворчала Рыжая и указала сначала на клинок, зажатый в моей руке, а затем на разлетевшиеся во все стороны пальмовые ветки, ещё пару секунд назад бывшие шалашом. — Ген, а если бы я рядом стояла? Ты бы меня тогда точно пырнул своим острющим ножичком.

— Извини, но тут кто-то точно есть — проговорил я слегка виновато и опустив клинок, продолжил с подозрением осматривать торчащие стволы пальм.

— Да конечно, есть — продолжила недоверчиво ворчать Рыжая. — Я тут цельных четыре часа на эти пальмы пялилась, глаз не смыкала, и никаких хищных лангустов не заметила. Может хватит на меня страху нагонять, а то я и так уже всё давно осознала.

— Нет Ника, я не нагоняю. Ты ничего странного не заметила?

— Как же не заметила, сразу заметила. Ты, как только улёгся и обрубился, поднял правую руку и принялся в воздухе какие-то символы чертить, да делал это так упорно, что мне даже показалось что я видела призрачные очертания, появляющиеся в пустоте. А так в принципе больше ничего. Может когда ты спал тебе чего-нибудь приснилось?

— Не, точно не приснилось — проговорил я и коротко, но подробно, описал девушке всё то что видел.

— Ага, значит сюда, кроме твоих бывших друзьяшек ещё кто-то непрошеный в гости заявился — с подозрением сказала Рыжая и встав, отдала мне ружьё. — А я сейчас возьму, да и проверю и сразу пойму, правда ли ты во сне что-то реальное видел. — добавила она и до того, как я успел что-то сказать вышла из-под сени пальм и бегом направилась прямиком к берегу океана.

А через пяток минут она вернулась мокрая и уставилась на меня.

— Да, крыло от самолётика действительно лежит на дне, метрах в пятидесяти от берега. Ген, а ты точно его раньше не видел? — В ответ я помотал головой. — Ну значит то что тебе привиделось, действительно здесь обитает. И что мы будем, с этой новой напастью делать?

— Главное не паниковать. Ника, у тебя как с силёнками? Жечь своим испепеляющим напалмом сможешь? — спросил я.

— Не Геночка, я после катакомб ещё не восстановилась. Каждый раз как просто огонь разжигаю, голова начинает кружиться. Боюсь, если что-то посерьёзнее сделаю, сразу в обморок брякнусь — объяснила она и скинув промокшую рубашку и трусики, принялась всё это тщательно выкручивать.

— Жаль, я чую что и у меня не все нормально с силёнками — проговорил я, при этом заметив, что, несмотря на правившуюся угрозу, не могу отказать себе в удовольствии и откровенно пялюсь на её мокрое, обнажённое тело.

— И что, у нас против этого черного сгустка ничего нет, кроме нескольких патронов и твоего ножичка? — Рыжая явно напряглась.

Уловив невысказанных растерянность в ее вопросе, я указал на фюзеляж бомбера.

— Ника, нам надо в него лезть, чую я там и укрыться можно и чего-нибудь против этой потусторонней напасти отыскать.

— Я за — сразу согласилась Рыжая и отобрав ружьё, уставилась мне в глаза. — Только лезем вдвоем, ибо одна я тут больше не останусь.

— А я тебя здесь и сам не оставлю — пробурчал я и принялся осматривать пробитый пулями фюзеляж «Б-17».

Обитаемый остров.

— Смотри, тут череп в тёплом шлеме на полу — тихо проговорила Рыжая, как только мы проникли внутрь фюзеляжа самолёта, через рваную дыру.

Именно в этой дыре когда-то размещалось заднее шасси с колесом. Во время жесткого приземления его вырвало с корнем. Кроме этого хвостовую турель смяло, превратит небольшой отсек в месиво.

Резко притормозив, Вероника аккуратно дотронулась стволами охотничьего ружья до завёрнутого в форменную ушанку черепа и брезгливо скривилась.

— А тебя не смущает что комбинезон бортстрелка с его костями, до сих пор висит в сбруе? — спросил я и освятил фонариком, изорванный пулями тёплый комбинезон, теперь больше похожий на бесформенный, ободранный мешок.

— Здесь труп⁈ Не, я тут ночевать не буду — возмутилась рыжая и схватившись за натянутый трос идущий к одному из элеронов, замерла около дыры в полу как вкопанная.

— Во-первых, этот член экипажа бомбардировщика, погиб больше тридцати лет назад — начал отсчитывать я. — Во-вторых, видишь эти широко распахнутые заслонки, из которых торчат стволы двух крупнокалиберных пулемётов «Браунинг М-2». Они не закрыты, так что дождик и шквальный ветер сюда наведывались регулярно. А ещё эту часть самолёта превратили в дуршлаг сотни пуль и тут теперь куча дырок. Как ты думаешь, что там от человека осталось, при таком раскладе?

— Всё равно это труп — упёрлась Рыжая.

— Я тебе обещаю, все останки что мы тут обнаружим, я после осмотра обязательно вынесу наружу и прикопаю со всеми возможными воинскими почестями — пообещал я.

— Так он тут что, не один такой — возмутилась Рыжая.

— Скорее всего не один. Экипаж «Б-17» человек десять, не меньше. И я не знаю сколько их здесь осталось — честно ответил я.

— А может просто снимем один из этих пулемётиков. Ты его быстренько почистишь, и у нас появится грозное оружие, судя по огромным патронам в лентах, способное завалить кого хочешь — предложила Рыжая и указала на один из покрытых ржавчиной «Браунингов-М2» 12,7-мм.

— Не, не прокатит — даже не задумываясь, ответил я. — Конечно я могу его снять, но вот для того чтобы такой громоздкий и сложный механизм вычистить и заставить работать, понадобится правильный инструмент, литров двадцать керосина и пару-тройку дней. И даже если нам повезет, и мы найдём это всё на борту, и я всю эту процедуру проделаю с двумя-тремя пулеметами, то не факт что я соберу из них хотя бы один действующий. Ко всему прочему прибавь сюда отсутствие упора в виде хотя бы правильного, штатного треножника. Ты хоть представляешь себе, как этот американский потрошитель будет скакать при стрельбе?

— Ой, специалист, просто скажи система незнакомая и ты не хочешь возиться — не успокоилась Рыжая и я почувствовал, что ее пререкания начинают напрягать.

— Система далеко не идеальная, но отлично знакома и даже более того, мне уже приходилось пользоваться трофейными экземплярами — не сдержавшись, ответил я.

— Не поняла и где это ты им пользовался, да ещё и трофейным? — с подозрением спросила девушка.

— Так всё, замяли тему — рявкнул я безапелляционно, внезапно осознав, что из-за раздражения наговорил лишнего. — Хочешь, стой здесь и я сам всё проверю, только пока стоишь смотри в оба, чтобы за нами никто не влез и тебя за зад не покусал. А фонарик я заберу с собой — сделав объявление, я подошёл к висящей сбруе и начал срезать палашом стропы, поддерживающие самодельное висящее сидение, с оставшемся в комбинезоне, истлевшим трупом бортового стрелка.

На самом деле я не просто так пугал девушку. По какой-то непонятной причине, после четырехчасового сна мой источник аномальной энергии полностью опустел, да так что я даже не смог вызвать нормального, долгоиграющего теневика, чтобы тот предварительно осмотрел за меня бомбардировщик. Эта неожиданная уязвимость вызывала беспокойство и раздражение.

Но несмотря на это, я смог оставить снаружи слабенького теневого призрака, который на последнем издыхании, продолжал следить за происходящим вокруг самолёта. Так что со стороны пролома, Веронике навряд ли что-то угрожало.