— А как же правозащитники?

— Как-то при мне ОНК вместе с саратовским управлением ФСИН проводили проверку. Все осужденные говорили, что жалоб нет. А что они могли еще сказать? Один пожаловался (написал через адвоката обращения в разные инстанции), так его изнасиловали. Я не знаю, жив ли он.

А еще мы, осужденные, были в курсе, что среди членов ОНК есть силовики и бывшие тюремщики. Стали бы вы таким жаловаться?

В общем, осужденные в этой страшной больнице остались один на один с ужасом. Зэки, конечно, в большинстве своем подонки, но в приговорах ведь не написано «наказание пытками и страданиями». Там такого нет. Пусть тогда честно пишут: «Назначить девять лет пыток и изнасилований строгого режима».

— Что, как вы думаете, нужно сделать, чтобы подобное не повторилось?

— Публично наказать всех причастных или просто допустивших это сотрудников уголовно-исполнительной системы, прокуратур и местного ФСБ. Неотвратимость наказания — единственный сдерживающий фактор для беспредела. В Саратове был конвейер, через который прошли сотни людей, — какими они выйдут на свободу? Кто им поможет?

— Как вы сами не сошли с ума от увиденного?

— Мне есть ради чего жить. Дома ждет семья, дети, которые меня безумно любят. Я создал в этих пыточных условиях гуманитарный проект. Очень хочу вернуть людям интерес к книгам. Вся история с пытками, которые стали возможны в XXI веке, — она о деградации. А в чтении книг может быть спасение мира от этого явления. Проект в основном для детей, ведь в них наше будущее…

В этой истории удивляет многое. И первое: почему все контролирующие органы много лет молчали? Один из высокопоставленных чиновников предположил, что для них все происходящее могло быть… нормой. Вроде как зэки — их не жалко. Второе: СК в начале 2021 года возбудил уголовные дела, но все это резонанса не вызвало. Тогда никто не поверил или всем было наплевать? Скандал разразился только после того, как появились видео с изнасилованием шваброй. Выходит, чтобы общество и государство впечатлились, нужны вот такие видеодоказательства?

— Есть еще конспирологическая теория, — говорит бывший сотрудник спецслужб. — Сегодня возможности ведомств позволяют «разжигать» или, наоборот, «гасить» информационные бомбы. Скандал — результат борьбы двух подразделений в ФСБ, одно из которых, управление «М», должно было надзирать за всем, что происходит в тюрьмах. Как говорят, «эмщики» выдали важную компрометирующую информацию о коллегах, а те сделали свой ход.

То одни проигрывают, то другие. Шахматная партия, в которой вместо фигур — заключенные.

Если все так, то где во всех этих битвах человеческие ценности и права? И как сделать, чтобы никому (ни победителям, ни проигравшим) даже в голову не приходило, что можно пытать и насиловать людей в неволе?

Алексей — бывший осужденный, который целых два года провел в Саратовской ОТБ. Его данные я передала в центральный аппарат ФСИН России, где обещали провести служебное расследование и гарантировали ему безопасность.

— Я изначально попал в ИК № 7. И там я стал «активистом», то есть начал сотрудничать с администрацией.

— Зачем?

— Хотел поскорее освободиться. А УДО всегда дают в первую очередь «активистам». В общем, я хотел домой, к семье. Каждый день в тюрьме для меня был мукой.

Есть правила внутреннего распорядка — на нашем сленге это «режим». Он есть, и мы его «держали». Но среди нас не было фанатиков, как в ОТБ. Режим можно держать не насилием, а другими путями.

— В чем заключалась ваша «служба»?

— Я писал докладные, если кто-то кого-то хотел подрезать[28], если драка произошла… Да, я писал, кто нарушает режим, а кто нет. Я считал, что таким образом помогаю сохранить порядок.

— Явки с повинной выбивали?

— Никогда. Если мог разболтать человека, то разговаривал. Там в основном сидят бедолаги, готовые сами писать явки за блок сигарет, за килограмм чая… Я так рассуждал: сам сижу в тюрьме, понимаю, что это такое, греха на душу брать нельзя.

— Как вы оказались в ОТБ?

— У меня обнаружили туберкулез, поэтому отправили туда. Состояние здоровья ухудшилось, перевели в тяжелое отделение, где я провел около года. Действующий завхоз освободился, а меня попросили вместо него там работать. И вот представьте: почти в каждом отделении есть инвалиды. А это что такое?

— Что?

— Живые деньги. Каждый завхоз должен был выбивать деньги из инвалидов и их родственников и приносить дневальному начальнику — Сергею Ананьеву. Мне это не понравилось. Таксы были разные. Палата-камера с телевизором стоила 5000 в месяц, просто палата — 3000. У кого пенсия — с тех от 7000 и больше. Со своего отделения в первый месяц я должен был отдать 20 000 рублей. С какого фига я должен это делать?

— Почему этот дневальный вымогал деньги? Он же осужденный?

— Да, он осужденный. Но по факту всем «рулил». А настоящий начальник больницы Павел Гаценко там не показывался месяцами. Вот осужденный вместо начальника-офицера всем и руководил…

Справка

Павел Гаценко уволен с формулировкой «по отрицательным мотивам» директором ФСИН России. Об этом стало известно 6 октября 2021 года.

В каждом учреждении есть отделы безопасности (режим) и оперативный. В итоге парадом командуют либо «режимники», либо опера. В ОТБ власть была у «режимников», а мы больше с операми общались, образно говоря. Это был второй повод, чтобы меня сместить с должности завхоза и создать мне «неудобства».

В феврале 2020 года Сергей послал свою «гей-бригаду». Меня и еще пятерых таких же, кто отказывался с ними сотрудничать, избили и изнасиловали прямо в кабинете, где обычно принимает посетителей начальник Гаценко. Специально обученный человек замывал следы насилия. Он прибегал с тряпкой и ведром…

Потом меня перевели в восьмое ТЛО — самое страшное место во всей больнице. Я заплатил 50 000, которые с меня потребовали. Но это не спасло от второго изнасилования. При этом мне показывали три швабры, издевались: «Выбирай, какую. Если эту — мы тебе загоним вон посюда, а вот эту — вон посюда». Я согласился подписать все, что они требовали (даже не помню, что это были за признания, — что-то вроде подготовки бунта), так что швабру не применили. На следующий день после этого меня отправили в мою колонию.

— Кто те осужденные, которые вас насиловали?

— Это одни и те же люди, вот их фамилии[29]. Это настоящее гадьё. Почти все они попали в тюрьму за убийства, изнасилования… У многих нет даже среднего образования, с ними не о чем говорить.

Ананьев попал за решетку за убийство с особой жестокостью, кстати. Но они всегда готовы выполнять команду «фас!» и рвать на части любого осужденного. Я сам «активист», но все-таки с другим воспитанием (у меня неоконченное высшее образование).

— Вы бы могли под угрозами кого-то изнасиловать?

— Нет! Это против человеческой природы. И нормальная администрация в колонии не ставит перед «активистами» такой задачи, поверьте. Просто если власть оказывается у людей, которые на воле любили мучить и насиловать, то они продолжат это делать и за решеткой. Когда меня пытали, они получали наслаждение.

— Вы кричали, звали на помощь?

— Это было бесполезно. Включается музыка: в коридоре стоит музыкальный центр с двумя колонками и усилителем. Это действительно конвейер. За неделю музыка раза три-четыре играла на полную громкость. И все понимали, что происходит.

Гадьё выполняет грязную работу, как мы поняли, с подачи начальника отдела безопасности и оперативной работы подполковника внутренней службы Сергея Мальцева. Они у него же брали видеорегистраторы, на которые все это снимали. И у него же из-под носа увели архив…

Справка

Подполковник Сергей Мальцев уволен приказом директора ФСИН России по отрицательным мотивам. Об этом ведомство сообщило 6 октября 2021 года.