Но у Лауры от этих слов еще больше начало закипать внутри:

— Где Роберт? Где Мила? Да, наконец, где я?!

— Ты в Башне…

— Да нет! Вообще, где это все?

Хофман замер, сдерживая себя и исполняя приказ. Отвлекаясь от работы, ответил Иосиф:

— Тьма и хаос, прибывающие в Бездне, что и есть Аваддон — владыка мрака.

— Бездна? — Лаура чуть повысила тон, не услышав ответ на вопрос. — Где Роберт, Мила?

— Эту сволочь звали Роберт, посмотри, что наделал. А Роберта больше нет — пугающим голосом произнес Хофман.

— Нет! Как нет?! — Тело начало заходится нервной дрожью, и на глазах Лауры проступили слезы. — А дочь, Мила?

— Вот здесь у нас с вами одна задача — найти ее. И ты, Лаура, нам нужна живой.

Стальной взгляд Хофмана как будто пригвоздил женщину на месте, остановив и дрожь, и слезы. Хофман продолжил:

— Она была одержимая?

Лаура лишь кивнула в ответ.

— Как демон называл себя?

— Двар.

— Иосиф, твоя любимая группа, где земной бес на вокале.

Хоффман повернул свое серое лицо к Лауре. Провел раскрытой ладонью сверху вниз — по одежде Лауры пробежали невидимые волны. Демон, не открывая рта, произнес:

— Ты нам очень нужна.

Глава 5

Жан шел передо мной. Извилистая тропа обходила чернеющие пятна провалов и вела к бетонному коробу КПП. Не отбрасывающий тень яркий свет исходил отовсюду. Зеленая трава, невысокие деревья, неприглядные избушки, промеж которых стали появляться люди. Их, по-видимому было не так уж и много — увидев новичка, они перекидывались фразами. Жан явно был у них в почете, они учтиво кивали и махали ему рукой в приветствии. Мой знакомый француз повернулся ко мне.

— Знаешь, хоть день здесь и короткий, четверть часа у нас есть. — Он свернул с проторенной тропы. Поманив меня, направился в сторону избушек. — Пойдем Эд, навестим старого друга, Милош звать.

Моментально вспомнив прошлый день. Я, тараторя, выпалил:

— Да знаю я этого старика. Жилистый такой.

Жан направился к избушке, подпертой с одной стороны почерневшими шпалами. Деревянное строение накренилось, и между досок образовались щели. Мой провожатый, обогнув избу, подошел к веранде. В стороне, возле небольшой оградки паслась корова. Прямо за ней, в наспех сколоченном амбаре замычал бык. Деревенский аромат дополнял запах остывающей бани. Переполненный желанием похлопаться веником, я тяжело вздохнул. Среднего роста старик вышел на вытоптанный скотом двор. Поношенная рубаха с закатанными рукавами и перепачканные чернилами руки выдавали в нем местного писателя. Милош потянулся, выпрямляя суставы и позвонки. Опустив руки, обратился к Жану:

— Сыр к вечеру дозреет. А напряжение скачет в твоей сети. Посмотри, исправь. А то за что я с твоим сыром вожусь.

— Oui. Хорошо, вечером просмотрю. Только плиты — опять почти конец, надо новые везти. Завтра с тебя помощь.

— Вот еще что! Ночью возню слышал, по-моему, звери пробрались. Как еще живность цела, не знаю. Совсем обленились в последнее время, надо весь Раздел проверить, подлатать.

Я перебил разговор двух приятелей:

— Вот именно, про Раздел мне интересней всего сейчас. От кого он?

Милош, узнав меня, кивнул в приветствии. Вынул руку из кармана, мелькнув бутылкой пива в воздухе. Сделал глоток и передал напиток Жану. Посмотрел в мою сторону и принялся отвечать:

— Опять он нашу историю не рассказывает! Значит так: точно неизвестно по годам, но давно — поколений семь назад — сода переместились люди люди. Мир был поменьше. Когда он увеличился до нынешних размеров, появились серокожие демоны — голые существа, без волос и половых признаков. Они были охвачены жаждой истреблять людей. Но когда люди стали одерживать верх в войне, существа просто замерли и растворились. Затем некоторые перемещенные стали мутировать в паукообразных монстров. Звери — так их назвали. Они не нападали в открытую, выползали ночью, жили в выкопанных норах. Люди от них построили Раздел. Возвели почти на окраине этого мира, обрезав одну шестую от него. И обустроили себе быт.

Милош описал полукруг вытянутой вперед рукой, затем, протянув ее Жану, забрал пиво. Сделав большой глоток, немного захмелев, он продолжил:

— Твари эти, как блохи прыгучие. Значит, изолировались от Зверей этих. А тут опять серокожие появились. Первый — Хофман, вроде так его зовут. Затем другие. Они, копируя людей: одевались, учили нашу речь, изучали нас. Существуют эти человекоподобные существа давно и никак не меняются. Два поколения назад люди наладили с некоторыми общение и торговлю. Эти существа, в отличие от первых, были спокойней. Кроме Хофмана, он наших много поубивал. Ну, Жан. Каждый раз одно и то же, ничего не расскажет. А что расскажет, хрен разберешь. Правда, Эд?

Серб протянул бутылку пива французу. Затем махнул на нее рукой, поделившись хмельным напитком.

— Эд, ты с этим французом и его друзьями поосторожнее. Изобретатель этот странный очень. Сейчас в этом мире перемирие с серокожими — спокойней стало. Ты лучше вечером ко мне возвращайся. Гостевой домик есть. Да и детишки у меня почти твоего возраста.

Выдвинувшись вперед, я обратился к Милошу:

— Дети, что здесь родились?

— Ну да. Здесь много семейных, глядишь и ты себе найдешь.

Дощатая дверь покосившейся избы отворилась, на крыльцо вышла тучная высокая женщина в махровом халате. Крашеные хной короткие волосы и глубокие морщины на лице — крупной жене Милоша на вид было около шестидесяти лет. Она с легкостью взяла переполненное помоями ведро, отодвинула круглую крышку рядом с домом, вылила содержимое в отверстие и посмотрела на меня.

— Юноша, в гости зайдешь? — Я кивнул в ответ. — Веди гостей в дом, муженек.

Милош послушно повел нас к крыльцу. Жан остановился у открытого люка и уже собирался бросить туда пустую бутылку.

— Не надо! Куда я буду сваренное пиво разливать, — обронил серб и вошел в дом.

Проходя внутрь, я взглянул на это отверстие в земле. Еще одно удобство этого мира: все отходы, мусор просто сваливались в бескрайнюю тьму.

Первое, что привлекло к себе внимание в доме, это стены без окон — свет, источаемый материей, освещал все сам собой. Массивная женщина, так и не представленная мне, закончила вращать каменные жернова и подошла к нам. Вспомнив о своей женственности, испачкав мукой волосы, поправила прическу и обратилась ко мне:

— Как там сейчас на Земле? Небось, уже война с Америкой вовсю идет.

— Нет, все мирно пока.

Отвечая на вопрос и пытаясь понять, как давно они перенеслись сюда, я принялся осматривать жилье возрастной пары. Голые бревенчатые стены, несколько небрежно сколоченных перегородок, стеллажи с соленьями, сепаратор и каменные жернова. Посреди — длинный деревянный стол.

— Проходите к столу. Пирожки со щавелем берите. Недавно испекла. — Женщина обтерла руки от свежесмолотой муки о полотенце и протянула мне тарелку.

Пережевывая сладкое угощение, я обратился к Милошу:

— А где твои дети?

— На рынке, за Раздел ушли. Ты же с Жаном туда идешь, может, и свидитесь.

Подойдя к стоящему в стороне столику с исписанными бумагами, француз обернулся. Заслышав свое имя и дожевав пирожок, продолжил разговор:

— Да, за Раздел идти. А я смотреть, твоя пьеса почти готова. — Жан провел ладонью над исписанными чернилами бумагам. — Милош писать для местного театра, но больше для своих детей. Они не видеть земной мир и…

Милош, помотав головой, осуждая разговорчивого Жана, продолжил:

— Я с Юлей почти одновременно переместились сюда. Вместе горевали о потерянном, привыкали к новому. Полюбили друг друга, детей заимели. Вопросов от них просто нескончаемый поток. Как там было — в нашей прошлой жизни. Объяснить мне сложно. Вот я и поставил пьесу. Там и дети мои играют. Завтра репетиция, можете придти.

— Вчера по темени, наверное, к своим актерам ходил? — произнесла Юля, возвращаясь к жерновам.