Стало ясно, что время внятного разговора быстро уходит. И я могу в любую минуту стать ужасным безжалостным существом. По-видимому одним из тех, которых я слышал в пещерах и о которых говорил Милош. Или эти психи придумали себе все.

— Ребятки, если так и есть, то где у вас карцер? — На мгновение поверив амбалам, я сам себе не верил, что мог такое сказать.

Оба брата замерли. Один возле колонны с автоматом у бедра, второй напротив меня. Борис, находясь ближе ко мне, начал разговор первым:

— Эд, ты нам упростил задачу.

Мощная рука махнула в сторону стены, заложенной кирпичом — в углу находился вольер из толстой арматуры, размером как раз для человека. Меня аккуратно завели в карцер, застеленный старыми матрасами. Амбарный замок со скрежетом прошел сквозь петли стальной двери. Ключ, повернувшись, оставил его в закрытом состоянии и, потрескивая, вышел наружу.

— Стойте! Если я превращусь в монстра, что вы со мной сделаете?

Я в первую очередь должен был об этом подумать, пока влезал в этот вольер. Теперь стой тут на карачках. Уже прям как зверь.

Борис посмотрел на автомат и отставил его в сторону. Затем повернулся ко мне:

— Да не бойся. Шансов на превращение у тебя немного.

— Скажите хоть что-нибудь… конкретнее!!! Ну как в процентном соотношении. Блин, мне нужна конкретика.

— Успокойся. Мы с братом еще ни одного перерождения не видели. Только этих криволапых серых тварей.

— Так почему именно я должен превратиться в этого… Зверя?

Борис не хотел отвечать на этот глупый вопрос и кивком головы передал эстафету объяснений Глебу:

— Понимаешь, на Земле есть сатанинское учение про этот мир — «Последние свидетели» так они называются. В белых рубашках, с книгой ходят. Они переносят предполагаемый сосуд в этот мир для своего хозяина.

— Так! Ничего не понятно. Сосуд — это я. Какое-такое учение? Ерунда какая-то.

— Молодой зародившейся демон из нашего мира здесь станет сосудом для главного демона — Аваддона. Вселившись в него, он придет в наш с тобой мир. К тебе на Земле подселили сущность-сосуд — ты одержим. Но все зависит от силы сущности. Или ты «переваришь» ее, или она овладеет тобой, превратив в сосуд. Ну или в Зверя.

— Я видел эту сущность в себе. Побеждал ее. А как у вас было?

— Мы здесь оказались по другой причине. — Глеб, обвел рукой круг в воздухе, показывая на себя и на брата. — Эти оккультисты повсюду были на Земле. Нас тоже переместили только без сосудов. Жан, кстати, французский представитель этого движения. Он переносил одержимых сущностью людей, надеясь, что она трансформируется в сосуд. А насчет процентного соотношения: шестьдесят — что, ничего не будет. Двадцать — зверь. Двадцать — сосуд.

Ноги и руки стали затекать, и я перевалился в полулежачее положение. Вытягивая ноги, я уперся в стальные прутья клетки.

— Зарождающийся? Сосуд? А здесь этот Аваддон что, внетелесен?

Глеб, усаживаясь на табурет, со скрежетом придвинулся ближе. И продолжил повествование:

— Как раз об этом мы можем много тебе рассказать. Потому-то это тайное учение и впрямь в мельчайших подробностях описывает все, что здесь происходит. Допустим, русалки. Ты их видел? — Я кивнул в ответ на заданный вопрос. — Так вот, это неудачные сосуды из нашего мира. Искусственные, подселенные в человека сущности. Сначала человек потом паукообразная тварь, в конце русалки. Живут подолгу, поколений восемь и дохнут.

Борис продолжил, плавно перенимая монолог брата близнеца:

— Аваддон создал этот мир и приспешников — серокожих существ. Поэтому они себя осознать не могут, пародируют нас. — Борис сел на второй стул, откинувшись на спинку, гулким басом продолжил беседу: — Аваддон не принимает человекообразную форму, боится растрачивать свою силу. Каждый, в кого он вселяется, забирает его частицу. А вне тела он находится за гранью этого мира — во тьме.

Глеб подхватил интересную тему:

— Это смех. То белка, то птица. Короче, кто меньше сил отберет. А когда в сосуд вселится, то явится в наш мир. И угадай, кто это такой, Аваддон.

— Ну, ребята, вы на сектантов похожи. Таких и в моем мире много. А у вас еще и «пищи» для выдумок побольше. Перерождений не видели. Аваддон невидимый. Скажите, что и с белочкой разговаривали.

Я прекратил разговор и перешел на смех. Заливаясь в истерике, ударился затылком о железный прут. Резко перестал, переводя взгляд на суровых вооруженных дядек, которые вальяжно расселись на стульях. Глеб спокойным тоном продолжил общий с братом рассказ:

— Мы с белкой не разговаривали. Об этом месте мы еще на Земле услышали. Ну, ты можешь и не верить нам. Но если начнешь превращаться, то не переживай, тебя мы быстро прикончим. — Борис совершил резкое движение дулом автомата в мою сторону.

Глава 6

Хофман шел в направлении холма. К возвышению с россыпью домов и стекающей по склону прямой рекой, впадающей в водохранилище. Он остановился, оглядел выстроившуюся возле него свиту: три демона и Лаура. Первой для разговора выбрал демоницу с серой кожей, одетой в розоватые буддистские рясы, свисающие до пят:

— Хельга, покажи оружие.

Хофман взял нечто похожее на рыцарскую перчатку, состоящую из стальных кусков, скрепленных блестящими магнитами — надел ее на руку и силой мысли начал откидывать в стороны составные части. Куски закружились вокруг вытянутой руки, затем по одному вернулись в исходное положение — сложились как пазл.

— А огнестрельное?

Обычный Револьвер, зажатый в худенькой ручке серого цвета, как-то по-обычному мелькнул в воздухе. Два других демона дернули за ремни висевшие на плечах автоматы Калашникова. Колонна продолжила шествие. Два демона легонько подтолкнули в плечо Лауру и как надсмотрщики принялись идти за охраняемым объектом.

— Знаешь Слим. Вот ты на других посмотри. Берем имена, но не подражаем. А ты больше всех людишкам завидуешь.

Молодой демон со скрывающим пол лица капюшоном толстовки посмотрел на одетого в строгий костюм напарника.

— Нет, Ахерон, больше всего мне хочется видеть их глазами. Полная свобода, простор. Ну и извращения, конечно. Алкоголь, наркотики. Да как все мы, по всем грехам прошелся бы. А здесь, с этим перемирием еще убивать нельзя. Одна радость — азарт торговли. Да и не всем она по вкусу. А так хотелось…

Молодой демон и так плохо говорил на русском языке. Забытое слово совсем остановило его. Ахенрон переключился на Лауру:

— Ты же не понимаешь, о чем мы говорим?

— Я вас вообще не понимаю. — Лаура находилась в полной апатии. И с безразличием на ходу осматривала всех демонов.

Ахерон, поглаживая ладонью дорогой пиджак, продолжил:

— Вот, например: привлекательная женщина средних лет вообще не вызывает у нас, молодых демонов эмоций.

Хофман, поворачивая за очередные развалины, прервал разговор:

— Какие там эмоции? По существу. Кто может знать о нахождении вашей дочери или молодого парня, которого вы встретили?

Лаура разволновалась, как только разговор зашел о ее дочери. Ничего не ответив, нервно замотала головой.

Хофмана это не удивило:

— Хельга уже говорила, что видела парня с Жаном. Значит, уже у этих увальней или один, или оба.

Идущий впереди демон в широких штанах и красной бейсболкой на голове остановился. Остановился метрах в ста пятидесяти от наполовину обрезного здания с табличкой «Универсам». И начал руководить подопечными:

— Ахерон, останься с Лаурой, а мы пойдем к этим ублюдкам. Живут за Разделом и ничего не боятся.

Подойдя ближе к лестнице главного входа, Слим ускорился, обгоняя Хельгу и Хофмана. Быстро поднявшись по ступеням, постучал три раза по железной двери.

— Давай, открывай!

— Вам не укрыться, — продолжила Хельга.

Через некоторое время на двери заскрежетала заслонка смотрового окна. В ней показалось лицо одного из братьев, который низким басом стал отвечать металлическо-звенящим голосам демонов: