— Не понять! Ты создал сосуд для Аваддона и по твоя воля он уже здесь, — резко перебил Густава, Жан.

— Сосуд все равно был бы отправлен в потусторонний мир. И скорее всего это бы сделал ты — не успей я избавиться от тебя. А я создал могущественный сосуд, осознающий себя — Двар был подготовлен мной. Равный в силе Аваддону, он должен был остановить его пришествие. Жаль конечно девушку Милу, я знал что сосуд полностью поглотит ее. — Старик развел руки в стороны и цокнул языком, обозначив необратимость произошедшего.

Стоявший в стороне Влад прошел через грядки к нам. Одной рукой поздоровался с Густавом, а другой несильно толкнул в плечо француза.

— Склоки это последнее, чем сейчас стоит заниматься. — После своего заявления Влад указал на меня. — Это Эд, он тоже перемещенный. Боролся с Ангелом тьмы.

Старик, позади которого располагалась аккуратная рубленая изба, посмотрел мне в глаза и хриплый голос Густова зазвучал вновь:

— Как Аваддон выглядел в последний раз? Если ты его видел.

Я долго не размышлял:

— Девушку почти полностью поглотил сосуд. Она уже не была человеком: серая кожа, владела телекинезом и могла парить. Но Аваддон был сильнее и вселился в нее. Дальше я его не видел.

— Как не видел? Сейчас должен. — Густав зашел за угол невысокой избы и подозвал кого-то. К нам подошел мужчина в комбинезоне как у нас и протянул мне прямоугольный бинокль. — Являясь перемещенным из мира Аваддона, ты должен видеть его присутствие здесь.

На склоне предгорья, это черное пятно с щупальцами в небе было заметнее чем ранее. Оно находилось далеко, за зеленым ковром тайги, почти на линии горизонта. Я взглянул в бинокль: яркие точки образовали круг, который реагировал на перемещение зрачка, при фокусировании на чем-либо круг из точек скользил к объекту и уменьшался в диаметре. Я навел бинокль будущего на плавающий в небе черный спрут — в правом углу экрана появилась строка с координатами.

— Так, теперь мы знаем где… — Густав принял от меня бинокль и нажал кнопку сбоку. Из корпуса гаджета на небольшом расстоянии возникла голограмма рельефа местности с географическими привязками. Красная точка искомого объекта располагалась рядом с городом Екатеринбург.

— Так я и думал, — продолжил Густав. — Большой адронный коллайдер. Видимо, ему нужна подпитка, чтоб существовать в нашем мире. Значит эта гадина под землей, в Екатеринбурге. — Невысокий старик в клетчатой рубашке, посмотрел на длинные ухоженные грядки с созревшим урожаем. Глубоко вздохнул. — Объявляю трехдневные сборы. Клим, оповести всех, пусть будут полностью готовы.

Клим смахнул с брезентового рукава, собравшиеся капли воды и направился мимо нас обратно на тропу. Попутно завел разговор с неразлучным кейсом, отдавая короткие приказы Груму. Густав проводил взглядом Клима и подошел к двери в свежесрубленную избу. Сняв сапоги у входа, он поманил гостей. Я, Жан и Влад разулись, вслед за хозяином вошли в невысокие деревянные двери.

Изба изнутри была, как и снаружи из белесого кругляка и пьянила запахом свежей древесины. Напротив входа подпирала потолок мазаная известью русская печь, за ней располагалась одна большая комната с койками по периметру и длинным столом посередине. Обойдя печь, мы втроем уселись за большой стол из деревянного массива. Густав подошел к печи, открыл заслонку и вынул прихваткой чугунный горшок. Поставив его в центр стола, вернулся за тарелками и большим пузатым караваем. Воткнув деревянную ложку в содержимое горшка, сел за стол. Закатав рукава рубашки и сняв остроносую шляпу, он положил густую похлебку себе в тарелку, отломил ломоть хлеба и обратился к нам:

— Это щи. Ешьте, завтра нас ждет решающий день.

Еда была настолько естественной и можно сказать «живой» что казалась невкусной. Но со стаканом медовухи, возникшим напротив меня, все обрело законченный характер. Я отпил сладковатый алкоголь и отломил от каравая краюшку. Натуральная мука, живые дрожжи сразу определились моими рецепторами. Такой хлеб мог бы быть отдельным блюдом, в отличие от вспененной субстанции из моего времени. У этих ополченцев и впрямь получился оазис на загнивающей планете. Влад, быстро поглощая капустную похлебку, приостановился и задал вопрос Густаву:

— Расскажи Эду то, что я недавно услышал. Про сотворение мира и его конец.

Я взглянул на бревенчатую стену со старинной парсуной неизвестного правителя затем на Густава. Старик, отложив ложку, набрал воздуха в грудь и сиплым голосом начал озвучивать заявленную историю:

— Вначале была тьма. Тьма над бездной. Затем был создан тонкий мир с эфирными сущностями — Ангелами, среди которых был и Самаэль или Аваддон. Он участвовал в сотворении нашего мира и Адама, ему были вручены ключи от кладезя бездны — открыты все тайны тьмы. Но за отказ поклониться перед Адамом, был изгнан. И уже как падший Ангел начал войну с человечеством, вместе с прислужниками потомками Каина и Лилит, — Густав отломил ломоть хлеба, помочил его в тарелке, откусил и причавкивая, продолжил. — Потомки Каина и Лилит — иначе прислужники Аваддона — должны были подвести человечество к пришествию хозяина, но они не успели захватить мир до самого главного момента: когда человечество достигло численности в пятнадцать миллиардов, запустился процесс перехода людей в иное измерение. Нематериальное, эфирное в том, где существуют Ангелы. И это произойдет ближайшее время, Аваддон спешит низвергнуть во тьму как можно больше душ.

Услышав повторенный почти слово в слово рассказ Глеба, я отпил медовухи и задал тревожащий меня вопрос:

— А этот переход будет как в Писании — только души праведников?

— Этого я тебе сказать не могу. Но думаю, что больше готовых к этому.

Жан доедая очередную порцию сытного ужина, пристально всматривался в постаревшее лицо Густава. Тот, закончив трапезу, выложил руки на стол и повернул ладони кверху. Над кистями рук старика зародилась небольшая черная точка — Густав сосредоточился на ней — она разрослась до размера теннисного мяча. Темная субстанция начала ходить еле заметными волнами, изредка меняя форму. Старик сжал ладони в кулак — черная субстанция над столом, исчезла. Густав взглянул на Жана:

— Ты как прислужник должен владеть тьмой. Двое моих учеников в «Ополчении» уже вызывали ее.

Жан вознес ладони перед собой, скривив лицо сосредоточился — перед ним появилась крохотная черная песчинка. Заметавшись по сторонам, она исчезла. Густав покачал головой.

— Ничего! Ближе к источнику тьмы наши силы будут выше. Вместе с учениками из Златоуста нас будет четверо. Есть еще Максим, только связь с ним давно потеряна.

Переполняемый интересом о численности армии, я резко выпалил:

— Сколько бойцов выступит через три дня?

Меня приятно удивило, как я за это короткое время стал решительным бойцом.

— Около сорока, плюс два искусственных интеллекта, Грум и мой Цефей. — Густав встал из-за стола и вынул из-под койки небольшой чемодан, похлопав его по боковине, поставил у изголовья и прилег на кровать. — Спать! Уже поздно. Последний выключает свет… — Махнув рукой на стол с грязной посудой, старик не раздеваясь принялся ко сну.

Влад с Жаном переглянулись и направились к оставшимся трем кроватям. Мне пришлось выключать свет и впотьмах на ощупь пробираться к койке.

Глава 8

Лара подошла к обшитому серым железом одноэтажному дому. Повернув ключ в замочной скважине, вошла внутрь: уютная кухня с белым гарнитуром, коридор, ведущий в спальню и зал, ровно выкрашенные стены, приглушенное освещение и приятная обстановка как из прошлого Эда. Стройная девушка с фиолетовой челкой достала из холодильника запеченную в яблоках утку и поставила на стол. Изрядно проголодавшись и не желая разогревать еду, принялась руками отрывать куски мяса. Жадно поедая птицу, она взглянула в окно: свинцовое небо не торопилось темнеть, и время для прогулки по Златоусту у Лары еще оставалось.

Ужин Лары прервал стук в дверь. Девушка вытерла губы и руки о полотенце, направляясь к прихожей, спросила: