Могущественный демон плавно опускался к своему союзнику. Хельга с трудом подобрав слова, выпалила:

— Вниз. Спускайся скорее вниз. Аваддон может вселяться только у границы мира.

Двар взглянул на нетронутую селями часть подножья холма. Туда, где стоя на бетонной прямоугольной крыше, Хофман и Иосиф вводили в курс дела подкрепление из трех демонов. Хофман указал стальным зонтом в сторону рыжеволосой девочки. Двар развернулся и подозвал последнюю уцелевшую четвероногую тварь. Выпрямляя длинные костлявые конечности, зверь прополз под небольшим завалом, стал переминаться на месте, ища хозяина. Маленькие точки вместо глаз, на гладком сером черепе, уставились на Лауру. Лежавшая в груде мусора Лаура, повернула голову, переводя взгляд с одержимой дочери на уродливое существо. Зверь похрустывая шейными позвонками и нижними конечностями, прошел мимо нее. Наморщив лоб, Лаура отвернулась. Вглядываясь в противоположную сторону кратера, прищурила уцелевший глаз: по оголенному лестничному пролету, с упавшими стеновыми плитами, к горловине поднимались четыре фигуры. Это были люди, и похоже один из них подросток. Эд.

Лаура с трудом повернулась в сторону гулкого скрежета: часть горловины кратера откололась и начала сползать, поток смыл часть города, дома в мутной массе сползали в черный провал; зияющее пятно бескрайней тьмы, расползалось в стороны. Не дойдя до далекой Башни, сливаясь во множество темных пятен, поток прекращал разрушения. С другой стороны долины, поток остановился у стены Раздела. Лаура подняла взгляд чуть выше бетонного короба КПП: у верхней границы этого мира, где свет переходил во тьму, пролетела птица. Черный ворон начал выписывать круги над стеной Раздела. Из-за КПП, равномерно как в невидимом лифте, медленно поднялось человеческое тело. Тучный женский силуэт приближался к птице. Поравнявшись с ней, он из горизонтального принял вертикальное положение. Птица остановилась, затем рухнула вниз. Женщина начала постепенно снижаться — перелетая Раздел, приближалась к холму. Лаура вновь взглянула на Эда.

Глава 10

Впереди, за мельтешащей фигурой худощавого француза, возник этаж с номером два на стене. Массив нависшего пласта глины почти разрушил бетонный подъезд, выдавив двери лифта, проломив часть стены. Еще через два лестничных пролета, мы оказались в тупике, на площадке между этажами. Путь на следующий этаж обрезало завалом крупных камней, из окон торчали ветви ввалившегося дерева. У дальнего угла, за мусоропроводом, на стене виднелась лестница. Навесная лестница уходила в круглое отверстие на потолке — стальная труба вела на следующий ярус.

Преодолев страх клаустрофобии и выматывающие карабканье, мы оказались в колонном зале старинного театра, с пронумерованными входами в зрительный зал, закрытыми занавесками из тяжелого бархата. Мы расположились между двух мраморных колонн. Первым, сдавшись от бессилия, присел на корточки французский друг. Тяжело дыша, склонив голову, он протянул ко мне руку. Жан стащил рюкзак с моей спины, развязал узел нашего оружейного скарба. Мы уселись полукругом, получая боеприпасы. Немного отдышавшись, я озвучил недавно увиденное мной:

— Звери на дне кратера, их что-то остановило. Будто кто-то отдал им приказ.

— Так это хорошо! Может и дальше нам мешать не будут. — Борис проговорил свои соображения, параллельно заряжая карабин.

Я продолжил разговор:

— Хоть в этом мире время в два раза быстрее идет, но ваши объяснения непонятны. Особенно твои Жан.

Француз закивал головой, выстраивая правильное объяснение.

— Я долго состоять в «Последних Свидетелях»: почти гуру. Меня переместить сюда конкурент по поиску сосуда — священник Густав. Скорее всего, ему удалось создать сосуд в девочке. А сущность, подселенная к тебе слаба, про твою продавщицу я ничего не слышал.

Размеренный в голосе и в движениях, перезаряжая пистолет Стечкина, Глеб прервал рассказ Жана:

— Знаешь Эд, тут такая история. Мы этого упыря выследили! — Глеб ткнул пальцем в Жана. — Этот француз-изобретатель — Жанюшка наш. Это он сюда нашего младшего брата переместил. Сначала все разузнали о нем и о «Последних свидетелях», за ним отправились. А он, чтобы от нас избавиться, сюда закинул.

Француз, не подавая виду, перезаряжался. Заменил использованный рожок на автомате, вложил еще два полных в отсеки на поясе. Демонстративно культурно покашлял и продолжил тяжело дающееся объяснение:

— Милош в письме написал: он называет себя Двар. Этот Двар сосуд для Аваддона. А он есть…

— Э-э-э — грудным рыком прорычал Борис и вынул из-за ворота небольшую медаль желтого цвета. — Представь! Эти сволочи, еще сами создают этот сосуд. Сущность людской темной стороны — гомункул этакий. Выбирают подростка и колдуют над ним, выращивают в нем сосуд. Вот над тобой Эд, какая-то продавщица неумеха куражилась.

— А у нас Жан, колдовал, — еле сдерживая слезы, продолжил Глеб. — Юрку, младшего нашего брата, бесом заразил. Менялся он, прям в считанные дни, потом пропал из запертой квартиры. В этом мире в Зверя переродился. Старожилы рассказали все в красках: как менялся, как убивал людей. Может в пещере мы освободили нашего Юрика.

Глеб привстал и с досады шлепнул ладонью по мраморной колонне. Смутившись и не в силах утаить слез, он принялся рассматривать напольную мозаику в залитом светом бывшем холле театра. Француз тяжело вздохнул. Посмотрев на часы, как ни в чем не бывало, продолжил разговор:

— Аваддон создал этот мир, как перевалочная база. Создал помощников — серокожие демоны и может открыть портал.

Что представляет собой этот Аваддон? — спросил я.

Успокоившись, Глеб продолжил:

— У Аваддона много имен: Шива, Аполион, Ангел тьмы. Но изначально это падший Ангел Самаэль, — стоя посреди замурованного в середине холма просторного фойе, здоровяк говорил, а тихое эхо вторило его словам. — До материального, был создан эфирный мир, Ангелы, обитающие в нем участвовали в создании тверди. Самаэлю были вручены ключи от кладезя бездны — тьмы — откуда он вынимал частички энергии и материи. Также принимал участие в сотворении Адама. Но не так как ты это представляешь, — Глеб мельком взглянул на Жана, удостоверившись в правильности своего повествования, продолжил. — Было три трансформации Адама: всеобъемлющий, эфирный, материальный. Вот перед первым человеком воплоти, помощники должны были преклонить колено. Самаэль, и еще несколько Ангелов, восстали, за что их и изгнали сюда во тьму. Аваддон, нашел лазейку в наш мир — вот это все что видишь вокруг. Но без сосуда, он так и будет плавать во тьме. Вот и его колдуны поставляли сюда людей зараженных нечестью. Ты кстати, Эд, не чувствуешь больше присутствие сосуда внутри. — Я, ощущая только автомат у себя на груди, лишь помотал головой. — Сам Аваддон не материален, и может только вселяться. И это поможет нам — каждая смена оболочки, уменьшает его силы.

Жан добавил важную часть объяснения:

— Еще на нашей сторона предатель Хельга. Враг моего врага — мой друг. А главное это перетяг. Вещь из нашего мира, переместившая тебя. Она и переносит обратно.

Жан поправил часы на запястье, посмотрел в мою сторону — жестом, намекая на свой перетяг. Я вынул горсть монет из кармана куртки и пересыпал их в нагрудный. Застегнул на молнию замка. Глеб привстал, поправил на спине огнемет, подошел к бархатным шторам. Раздвигая пыльные занавески потушенным дулом, он проронил:

— Портал увеличивается, скоро достигнет размера перемещения. Но не забывайте: мы должны помешать Аваддону перейти в наш мир. О себе в последнюю очередь.

Борис резким движением оголил клинок и забросил его обратно в ножны. Звоном стали, привлек наше внимание. Это было сделано картинно, как у гусар в советских фильмах. Борис взглянул на брата и прошел через бархатные шторы.

Мы вошли в концертный зал. Бордовые ряды из мягких кресел, сходили вниз и упирались в бетонные ступени. Вместо сцены располагался зигзаг лестничного марша, абсолютно без боковых стен. Сквозь оголенные пролеты был виден гигантский цилиндр кратера. Края лестничных пролетов нависали над обрывом, вся конструкция держалась за счет деревянных подпорок. Взбираясь по этому строению, даже обычно сдержанный Жан, был охвачен страхом. Внизу, на дне кратера, голубая вода бурлила возле стен, ища выход, висевший посередине портал, увеличился до размера большого арбуза. Закончив восхождение, я наконец поднял голову к небу: полусфера света исходящего от этого мира, заканчивалась буквально в десяти метрах надо мной, граница непроглядной тьмы пугающе нависала над вершиной холма.