– Аллаху акбар.

Юрис сжал кулак и встал из-за стола; несмотря на габариты, двигался он быстро, удар пришелся Мерси прямо по руке, зажигалка отлетела под стол и скользнула дальше в комнату.

Мужчина, стоявший перед ней, был тремя мужчинами из “Боко харам”, он был врачом, укравшим их дом, он был турком, который продает дырявые спасательные жилеты, он был всеми расистами, которые плевали им вслед, он был жирным мужиком, который ломает девичьи руки и сует член в девичьи рты, он был старой стервой, которая загребает себе все деньги, и он был мужчинами, которые убивают котов.

Мужчина, стоявший перед ней, был ими всеми в одном теле.

– Не волнуйтесь, – прошипела Мерси, – я не этой рукой дрочу.

Она опрокинула стул и бросилась на Юриса.

Снег, валивший несколько дней, смыло дождем за какие-нибудь пару часов. По шлему стучало, а к Сититерминалену сырость просочилась под непромокаемую куртку, которую одолжила Кевину Вера. Когда он остановился на красный свет, по спине потекли холодные ручейки.

Утром он проснулся, полный решимости. Позвонил Лассе и сообщил, что едет на работу. Лассе отозвался, что он очень рад и у него для Кевина задание.

Вера обняла его на прощанье.

И сказала: “До вечера”.

Когда Кевин уезжал, ему стало совершенно очевидно, что без Веры он не сумел бы пережить эту неделю. Вера, все понимая, находилась рядом, но не подстраивалась под него, так что они хранили одиночество вдвоем. В их совместной меланхолии было известное очарование.

Кевин взглянул на Центральный вокзал, пребывавший в состоянии какого-то вечного ремонта. Кто-то снабдил закутанную в пластик статую короля железных дорог Нильса Эриксона зелено-белыми шапочкой и шарфом. У входа жались под зонтиками несколько курильщиков. Все, кроме одного. Кроме одной дрожащей от холода, промокшей до нитки фигуры.

“Себастьян?” – подумал Кевин и поднял визор, чтобы лучше видеть. Да, он.

Себастьян разговаривал с каким-то мужчиной; судя по жестам, дискуссия шла жаркая. Мужчина положил руку Себастьяну на плечо, и оба зашагали к входу. Короткие шаркающие шаги свидетельствовали о том, что собеседник Себастьяна стар; перед тем как войти, старик остановился и принялся что-то искать во внутреннем кармане.

Кевин еще увидел, как Себастьян со стариком входят в зал ожидания, а потом потерял их из виду.

В полуоткрытую дверь кабинета для совещаний Кевин увидел своего шефа – тот помещался за спиной рослой женщины с черными кудрями. Наверное, это эксперт-криминалист Эмилия Свенссон, которую Лассе “позаимствовал” для работы с компьютером. Кевина ждало сильнейшее удивление. В его мире человек по имени Эмилия Свенссон – это молодая женщина не старше тридцати, с золотистыми волосами. А перед Кевином стояла темнокожая женщина лет пятидесяти.

Они пожали друг другу руки, Кевин кивнул Лассе, закрыл дверь и сел.

Лассе рассказал, что утром звонил Луве Мартинсон, получивший письмо от объявленных в розыск девочек. Лассе взял в руки листок с рисунками.

– В письме содержится подробное описание чего-то, очень похожего на непреднамеренное убийство. Мерси признается, что убила какого-то мужчину, три года назад в Гамбурге.

– Непреднамеренное убийство?

– Да, ну или умышленное убийство. Я перебросил несколько ниточек нашим немецким коллегам. Далее, Луве Мартинсон сообщает нам имя, которое может оказаться интересным. Ульф Блумстранд по прозвищу Цветочек.

Кевин слышал это имя в первый раз.

На столе стояли два ноутбука. Один из них Кевин узнал.

– Давайте поговорим о том, что мы обнаружили в компьютере, – предложил Лассе и повернулся к Эмилии. – Можете коротко изложить, что у нас есть?

– Нам помог Себастьян Дагерман, он приходил вчера, рассказал кое-что интересное…

Кевин дернулся.

– Погодите, погодите. С вами, значит, работал Себастьян, сын Веры?

Эмилия задумчиво посмотрела на него.

– Да. Это же он помог вам с компьютером?

– А инициатива кому принадлежала? Вам или ему? – спросил Кевин.

– Себастьян сам к нам пришел. – Эмилия включила свой ноутбук. – Он разработал программу, которая отслеживает распространителей детской порнографии. Благодаря багу в модемах Asus он может заглядывать в их компьютеры. Видит вообще все. Информацию о банковских счетах, личные документы, историю выходов в интернет. Можно сэкономить несколько месяцев работы.

– Как хорошо, – отозвался Кевин.

И правда хорошо. Да что там, это просто здорово. Кевин невольно улыбнулся.

Может быть, Себастьян наконец вылезет из своего пузыря.

– Только вот что, – вмешался Лассе. – Мы не знаем, легальна ли эта программа. Если окажется, что этот метод так или иначе нарушает закон, мы не сможем использовать добытые сведения как доказательство. Наши юристы сейчас все проверяют.

Эмилия развернула свой ноутбук экраном к Кевину и Лассе. Список IP-адресов пополнялся на глазах.

– Вот эти люди несколько дней назад выкладывали в Сеть или скачивали порно с участием детей. Или делают это прямо сейчас… – На экране возникли еще две цифровые последовательности. – И многие пользуются прямым соединением, то есть копируют файлы прямо с компьютеров друг у друга. – Эмилия явно испытывала гадливость. – Никогда в жизни с таким не сталкивалась… Материалов я не видела, но я и помыслить не могла, какой там трафик. А когда видишь цифры своими глазами, все становится таким реальным.

Кевин ее понимал. Список пополнился еще тремя IP-адресами, и на ум Кевину пришел злодей из “Воспитания Аризоны”, Леонард Смоллс, который вешал на мотоцикл детские ботиночки в качестве трофеев. My friends call me Lenny. But I got no fiends[66].

– Прежде чем я покажу, что мы обнаружили благодаря Себастьяну, – продолжила Эмилия, – я вот что хочу сказать. Никогда о таком не задумывалась, пока вы не попросили меня о помощи. Я просмотрела все нормативы, выпущенные законно избранными шведскими политиками с 2006 года. Ни одна директива не регламентирует использование полицейских ресурсов в случаях, когда речь идет о детской порнографии. Просто зло берет, насколько незначительной считается тяжесть этих преступлений.

– Да, – кивнул Лассе, – они все еще числятся в одиннадцатой главе как “преступление против закона и порядка”. Хотя логичнее относить их к шестой главе.

– Сексуальное насилие, – сказал Кевин. – Или вторая глава…

– Преступления против жизни и здоровья, – подхватила Эмилия. – А сейчас детскую порнографию ставят в один ряд с ерундой вроде “нарушения богослужения” или “беспорядков в общественном месте”.

Эмилия пощелкала клавишами своего компьютера и подключила его к ноутбуку.

– Человек, в чьем пользовании был этот компьютер… – Она запнулась. – Мне очень жаль, Кевин. Обнаруженное бесспорно указывает на вашего отца, но, пока у нас не будет стопроцентной уверенности, я предпочитаю говорить “пользователь”.

Кевин кивнул.

– Так вот, пользователь, в чьем владении находился этот компьютер, – продолжила Эмилия, – один из двадцати трех мужчин, которые выступают под именем Повелитель кукол, Puppet Master, или Master of Puppets. Эти мужчины рассредоточены по всей Швеции, от Веллинге в Сконе до Шеллефтео в Вестерботтене. У них один и тот же профиль, одна и та же аватарка, одинаковые обновления статуса, одинаковая тактика, и они работают в связке друг с другом. Сначала – обработка жертвы, но потом начинается производство фотографий, видеороликов, продукция распространяется по Сети. Есть еще трое пользователей вне Швеции: двое в Таиланде и один в США.

Эмилия показала весь список. Сначала IP-адрес, потом – имя и личный номер.

Первым в списке шло имя отца. Кевин опять почувствовал, как резануло в желудке.

Он стал просматривать остальные имена. Обычные шведские имена, мужчины в возрасте от восемнадцати до семидесяти пяти. Взгляд задержался на одном имени. Чувствуя себя абсолютно спокойно, Кевин уточнил личный номер. Что ж, логично, подумал он.