– После суда было расследование, и меня хотели отправить в специнтернат, но мне удалось сбежать. – Нова закурила. – Несколько месяцев я жила у одного парня, приятеля Налле, этот парень знал одного режиссера. На девчонку похож, симпатичный и незлой. Я уже почти все прожила, что скопила, и стала соглашаться на всякие извращенства. Хотя это ты и так знаешь… Ты и сама такое делала.

– Юсси убил твой брат, а не ты.

– Но в том, что он умер, виновата я.

Чтобы удрать подальше, нужны деньги, и немного они уже скопили. Белую “вольво” надо перекрасить, перебить номера и продать.

За машину они выручат десять кусков. С деньгами, что им удалось выдоить из банкомата, будет почти двадцать семь тысяч. Когда они закончат работать в студии Цветочка, у них будет еще пятнадцать тысяч. Поспать им удалось всего двадцать минут, потом их разбудили и снова отправили на съемки. Вечером – съемки в подвале и, может быть, несколько часов перед веб-камерами.

Как же паршиво работать в кабинке. Они уже обсудили это с другими девушками, и те сказали, что там просто сидишь и ждешь, большинство заглянет – и бежать. Заплатят какие-то гроши за превью, а потом трусят и разлогиниваются. Для секса перед веб-камерой предназначена всего одна кабинка, и только для здешних ветеранок. Мало кто из парней умеет трахаться перед камерой, но у Цветочка в запасе есть пара умельцев. Мужчины почему-то больше любят смотреть, как трахаются, чем на девушку, которая сидит себе одна. Наверное, им нравится рассматривать чужие члены.

Нова протянула Мерси сигарету.

Во рту все еще было солено и тухло, и дым очищал.

– Над тобой издевались? – спросила Мерси.

Она отлично видела, что с Новой обращаются, как с грязью, но самой ей было легче: ее побаивались. У некоторых парней с ней еле вставало. Иногда они сливались, иногда злились и начинали вести себя жестко, но по части жесткости Мерси их пересиливала и чаще всего выходила победительницей.

– Не обязательно просто плакать и соглашаться на боль, – сказала Мерси.

– Это мой стиль актерской игры. Им нравится, и я получаю новые роли.

Нова улыбнулась. Мерси не поняла, говорит она правду или врет. Иногда Нова сама верила в то, что вбивала себе в голову. Нова придумывала себе правду.

– Поработаем здесь пару недель и свалим, – сказала Мерси, и Нова кивнула.

– Свалим в Лос-Анджелес.

Нова потушила сигарету и вызывающе посмотрела на Мерси, потому что знала, что Мерси с большей охотой отправилась бы в Нью-Йорк. Лос-Анджелес представлялся ей некрасивым и скучным – какое-то длинное шоссе, и больше ничего.

– В Лос-Анджелесе все абсолютно крейзи, – продолжала Нова. – Красивые, как не знаю кто, вроде хиппи, расслабляются-загорают, катаются на одноколесных велосипедах и наряжаются обезьянами и плейбоевскими кроликами.

– Ладно, поедем в Лос-Анджелес. Нарядимся обезьянами.

Нова даже не заметила, что Мерси язвит. Мерси не хотела язвить, но так получилось.

– Я поступлю учиться, – сказала Мерси. Ей хотелось заболтать черноту внутри себя, и она стала представлять себе дом. С балкона открывается красивый вид. Она сидит на балконе и читает, а Нова загорает рядом. Кожа у нее больше не голубоватая, а свежая и здоровая.

– Я попробую свои силы в Голливуде, – прибавила Нова.

Иногда ее наивность просто бесит. Мерси осведомилась, что она разумеет под пробой сил.

Нова перестала улыбаться.

– Ну что? – спросила Мерси. – Что-то не так?

– Он жив, да? Тот парень из Евле.

– Цветочек сказал, что да.

Мерси отвернулась. По ту сторону ограды по дороге шел парень с собакой. Похоже, пьяный. Пьяный в стельку. Воздух вдруг приобрел хрустальную ясность и колюче запах металлом.

Так пахнет чернота, подумала Мерси.

Теперь помощь нужна мне.

– Чего ты боишься больше всего? – спросила Мерси.

– Не знаю… А ты?

– Что я знаю: я могу подойти вон к тому парню… – Она показала на парня с собакой. – И убить его на месте. Хотя он намного крупнее меня. Поэтому я собью его с ног и буду топтать ему голову, пока она не треснет. А собаку можно просто заколоть ножом.

Нова ничего не ответила.

– Ну что, пошли? – сказала она после недолгого молчания, но Мерси помотала головой.

– Нет, я хочу понять, объяснить… Я боюсь, что случится что-нибудь еще страшнее. Как будто я это просто знаю, но знаю нутром.

– Не поняла.

– Во мне что-то живет.

– Во мне как будто тоже, – сказала Нова. Мерси знала, что могла бы поверить ей, но решила не верить. Это было бы ложью по отношению к ним обеим.

– Я тебе не верю. Не пытайся быть, как я. Нам надо делать друг друга лучше. Дай мне стать, как ты. Может быть, тогда у нас появится шанс и в этом мире превратиться в близнецов.

На лице Новы появилось страдальческое выражение.

– Я только одного боюсь. Что ты меня бросишь.

У Новы блестели глаза, и Мерси почувствовала себя гораздо бодрее. Нова умела прогонять черноту, и иногда эффективнее, чем алкоголь. Вот как теперь. Она обняла Нову.

Пошел дождь. Мерси увидела, что капли на коже Новы кажутся ржавыми пятнышками. Как кровь. Она поцеловала Нову в лоб, и они вернулись на чердак.

Цветочек одолжил им айпад, на случай, если они заскучают в свободное время. Айпад был набит порнухой, но проверить свои страницы девочки тоже могли.

– Моя очередь, – объявила Нова. Они улеглись на матрас, и первым делом Нова залогинилась на Фейсбуке.

Она принялась прокручивать ленту новостей, а Мерси изучала ее лицо.

– О нас не меньше пятидесяти постов, а… – Нова резко замолчала, и на лице ее появилось выражение опустошенности. – Посмотри, что написала Фрейя! Алиса поделилась на моей странице…

И Нова повернула экран так, чтобы Мерси было лучше видно.

– “Тойота” в гараже, возле лифтов. – Лассе подвинул ключи Кевину. Кевин пока просматривал папку, которую ему предстояло взять с собой. Несколько фотографий светловолосой девушки, среди них – пара школьных снимков. Школу она заканчивала в Фисксетре, и Кевин только что узнал, что девочка выступила свидетельницей на одном примечательном судебном процессе, который имел место чуть больше года назад.

Ее брат при пособничестве матери убил отчима, обоих приговорили к долгому тюремному заключению. Социальная служба отправила Нову в Скутшер, в интернат для подростков, подвергшихся сексуальной эксплуатации.

На фотографиях совершенно точно была та же девочка.

Дальше шли изображения Блэки Лолесс, подруги Новы. Новых нет, только те же кадры, что он рассматривал вчера. Но теперь к ним прибавилась копия нигерийского паспорта, и Кевин догадывался, в чем причина.

– Подозреваю, что фотография из паспорта оказалась в папке потому, что владелец паспорта, возможно, состоит в родстве с Блэки?

– Парень на фотографии не абы кто.

– Да? И кто он?

– Это человек, который на днях выпал из самолета и приземлился на Лильехольмсбрун. Мы проверили, нет ли у него родственников в Швеции, и исключили нескольких однофамильцев, такая фамилия здесь, как ни странно, сравнительно распространена. Но остались еще несколько человек, в том числе шестнадцатилетняя девушка, которая живет в том же интернате, что и Нова. Ее зовут Мерси. А вот эту фотографию прислали утром из Департамента по делам миграции. – Лассе положил на стол еще одну распечатку. – Как по-твоему, она похожа на Блэки? И на мужчину с паспортной фотографии?

Снимок девушки по имени Мерси, присланный миграционной службой, трудно было сравнивать с девушкой из порнороликов, но сходство просматривалось.

– Она похожа на Грейс Джонс, – сказал Кевин. – Высокие скулы, лицо немножко мужское. Ты смотрел “Войну Гордона”, это начало семидесятых? Первый фильм Грейс Джонс.

– Нет, не смотрел. – Лассе начал постукивать ручкой по краю стола – привычка, сильно раздражавшая Кевина. – Не знаю другого человека, который бы так здорово ориентировался в лицах, как ты. По мне, так Блэки – просто копия Мерси, а также парня с паспортной фотографии. Не согласен?