(Кстати, она тебе машет!)

Утром Луве узнал, что того парня из Евле выписали из больницы. Полиция допросила братьев, и правда выплыла наружу. Эркан оказался сводником.

Этим письмом мы прощаемся со Швецией, и ты – единственный человек, которого нам будет не хватать. История ужасно длинная, будет жалко, если ты уснешь.

Я передаю ручку Мерси.

Луве перевернул страницу, и глазам открылся аккуратный почерк Мерси. Нова выписывала буквы похоже. Луве знал, что она старается подражать подруге, но без особого успеха. Какой-нибудь графолог мог бы утверждать, что ручку держал слабохарактерный, застенчивый человек.

В Гамбурге я целую неделю искала папу и Дасти, но они куда-то исчезли. Я выучила наизусть каждую улицу в Санкт-Паули, раза по три в день (а то и больше) приходила на автобусную остановку, посмотреть, не вернулся ли туда папа. Мне странным образом казалось, что все, что случилось со дня нашего бегства, – сон, что я все выдумала, что я в каком-то зазеркалье.

В детстве, когда мне было трудно уснуть, папа говорил, что сон – как кошка: приходит, только когда бросишь думать о нем. Так оно и случилось!

Когда я однажды утром пришла на автобусную остановку, Дасти сидел на стене над кустом и лизал лапку. Он как будто приглядывал за мной, мне не надо было его искать. Он просто время от времени появлялся рядом.

Дасти был смешной кот, издалека узнаешь. Он хромал и был похож на клочок пыли. Некрасивый. Зато верный товарищ.

На полях, возле орнамента из вьющихся роз, кто-то из девочек изобразил кота.

Мерси описала, как она каждый день ходила в библиотеку на случай, если папа станет искать ее там. Она разместила в Фейсбуке объявление о том, что пытается найти отца, но безрезультатно.

Луве отложил письмо.

Фейсбук. Как же он раньше не подумал!

Луве залогинился и зашел на страницу Мерси, посмотреть, не бывала ли она в Фейсбуке в последнее время. Но последнее обновление статуса было еще летом, и пост написала не она.

Мерси – черная подстилка, которой лишь бы отсосать и вылизать. Врет она, что ей платят. Она это делала бесплатно.

Написавший эти слова парень на фотографии позировал в кепке. Горделивый швед, проживающий в Брэкке, в Емтланде. Луве понял, что написанное имеет отношение к проходившим на севере судебным процессам. Покрутив ленту на странице Мерси вниз, Луве увидел изрядное количество подобных высказываний.

Луве навестил страницу Новы, но последнее обновление было около месяца назад.

“Чем я занимаюсь?” – подумал он. Наблюдать за социальными сетями – самая что ни на есть основная полицейская работа.

Луве снова взял письмо и перевернул страницу. На самом верху листа был рисунок, не имевший отношения к тексту. Рядом со стилизованным цветком с рожицей в виде нуля значилось: “Цветочек отсасывает”.

Старые дома на берегу Юргордсбруннсвикена стояли черные и тихие, светилось лишь окно построенной в начале двадцатого века виллы на холме. От голубоватого мерцания деревья, окружившие дом, казались ожившими.

Кевин проснулся и не смог уснуть снова. Тогда он спустился в гостиную, поискать какой-нибудь фильм. Он выбрал “Сияние” Кубрика – самый некоммерческий, какой только смог найти в Вериной коллекции. Телевизор в гостиной показал крупный план Дэнни – мальчика, умевшего видеть то, чего другие люди не видели.

Мертвецов и воспоминания мертвецов.

Кевин ощущал странную ясность в голове. Что, если бы у него была способность Дэнни видеть воспоминания мертвых? Воспоминания умершего отца?

Он закрыл глаза, пытаясь осмыслить подозрения коллег из угрозыска.

Мой папа – педофил, подумал он. Детотрах поганый. Даже собственные ролики записывал.

Как Кевин ни старался, он не мог до конца поверить и решил, что, пока есть хоть капля сомнений, он будет за эти сомнения цепляться.

Кевин понимал, что надо поехать в управление, надо сесть за проклятый ноутбук. И искать ядро своих сомнений.

Он должен найти несоответствие, которое решит все.

Кевин отпустил шнурок йойо и сосредоточился на телеэкране. Согласно широко распространенной конспиративной теории, высадка на Луне на самом деле снималась на Земле, режиссером выступил сам Стэнли Кубрик, который и рассыпал скрытые намеки на всю эту историю по “Сиянию”.

Сейчас Кевину требовалась собственная конспирологическая теория насчет роликов с отцовского компьютера.

Он быстро промотал фильм до одной из центральных сцен. Дэнни играет, сидя на полу в коридоре отеля. По узорчатому покрытию катится белый мячик, останавливается возле мальчика. Вот только узор на ковре в следующем кадре оказывается зеркально перевернут, или же Дэнни за какую-нибудь микросекунду развернулся всем телом на сто восемьдесят градусов. И то, и другое невозможно физически, так что это либо упущение сценариста, либо сознательно сделанный ляп.

На Дэнни свитер, украшенный ракетой и надписью “Apollo 11 USA”. Когда ковер зеркально переворачивается, рисунок на нем уже напоминает стартовую площадку NASA. Дэнни поднимается, идет по коридору и останавливается у двери.

Номер 237.

Расстояние между Землей и Луной обычно оценивают в 237 000 английских миль; по мнению самых упертых конспираторов, цифра на двери номера являет собой окончательное доказательство того, что Кубрик хотел указать на свое участие в фальшивом кинопроекте.

Фильм пошел дальше. Дэнни отказывался рассказать, что он видел в двести тридцать седьмом номере.

Может быть, он и правда просто играл? Фиктивный полет в космос с простым реквизитом: белый мячик изображает капсулу космического корабля, узорчатый ковер – стартовую площадку; есть еще свитер с ракетой и брелок с числом Луны.

Игра, подумал Кевин. Фальшивая картинка, декорация. Так же и Стэнли Кубрик играл с реквизитом в “Сиянии”. Игра всегда похожа на фейк, а фейк всегда можно разоблачить.

Кевин в задумчивости проделал несколько несложных трюков с йойо.

Сцены в “Сиянии” шли одна за другой. Кевин снова прокрутил вперед.

Джонни с лицом Джека Николсона, топор в двери. Here’s Johnny[56]!

За окном гостиной падал снег, и снег падал на телеэкране. Джек Николсон с топором гнался за сыном, мелькал сквозь снег, между кустами в лабиринте у отеля “Оверлук”.

You can’t get away![57]

А вдруг лабиринт – это на самом деле извилины больного мозга?

Кевин должен открыть дверь отцовского номера с цифрой “237”, что бы ни ожидало его за этой дверью.

Хватит жалеть себя.

К тому же надо позвонить Лассе и спросить, как Луве Мартинсон попал в программу защиты свидетелей.

Все началось с проклятого кровавого дождя. Послушав передачу по радио, Луве объяснил себе этот феномен. Частички песка из Сахары.

В тот же день, когда прошел кровавый дождь, исчезли Нова и Мерси.

Надо бы отправиться домой и поспать. В первый раз за много месяцев Луве не примет лекарство. Хотя без снотворного он вообще не жил, так же как без пароксетина.

И, наверное, без тестостерона.

Разные люди устроены по-разному, и это несколько самонадеянно – назначать лекарства самому себе в попытке полюбить снова. Вернуть себе вожделение, утраченное несколько лет назад.

То, что он хотел дать ей – и не смог.

В памяти всплыла картина.

Диван в доме, где так хорошо пахнет. В ее доме. Они целуются.

“Останешься на ночь?” – спрашивает она.

“Да”, – отвечает он, потому что это единственное его желание.

То самое, подумал он. Прежняя жизнь, которую он сейчас не может вернуть.

Луве прогнал мысли о ней.

Сейчас ему важнее причина, по которой он в половине третьего ночи все еще у себя в кабинете. Луве не оставляло чувство, что он просмотрел в письме Новы и Мерси что-то очень важное, что-то, от чего зависит все.