— Вы на мне муху увидели?

— Простите, — смутилась я. (Ох ты ж, какая досада!) – Просто вы интересная. Очень.

Алена в ответ улыбнулась. Тепло, мимолетно, приветливо.

— Вы меня смутили. Но пойдёмте. Михаил не любит ждать. Недовольным, он может быть весьма неприятен. Вам точно не понравится!

Разговор с Аленой, её неожиданное предупреждение заставили засомневаться в характеристике, которую выдала «душевно» Андреевна. Тут сразу надо расставить точки над «i». Допустим, я не понравилась Елизавете, и, даже если предположить, что эта женщина была честна, её жизненный опыт, характер, умение общаться с людьми далеко не истина в последней инстанции. Человек видит себя в других и получает всегда то, что заслуживает.

Не успела я выдохнуть с облегчением от успешно выполненного поручения и заняться знакомством со своими будущими обязанностями уже более основательно, как дверь кабинета Бурова приоткрылась, и в проеме появилась Алена.

— Василиса. Зайдите, пожалуйста.

Теперь звали к начальству меня, и я, сгорая от любопытства и удивления, под пристальным взглядом Андреевны отправилась на совещание. Иначе как можно было назвать интереснейшую беседу о новой клиентке, которой срочно требовалась помощь бюро? Правда на тот момент я толком ничего не понимала и, наверное, выглядела в глазах Бурова и Алены самым настоящим птенцом с раскрытым клювом в попытках уловить суть.

— Алена, ваша задача не дать ей погибнуть. Её не рожденный ребенок может принести человечеству пользу. Считай, он как Прометей. Даст людям то, что станет необходимым в ближайшие сотни лет.

— А что он создаст? – не удержалась я от любопытства.

По моей скромной логике, если Буров знал, что ребёнок в чреве Шурзиной уникальный, то должен был знать и об открытии, которое совершит этот гений.

— Понятия не имею! – отрезал начальник. – Но даже если бы знал, то не рассказал. Сказанное вслух обесценивается.

— Не сбывается? Так вы хотели сказать?

— Всегда есть множество вероятностей. И всегда есть вероятность, что человек сделает выбор, который развернет его жизнь в совершенно ином направлении.

Слова Бурова вдруг стали открытием. Вспомнилось множество случаев, когда я делилась грандиозными планами с родителями или подружками, видела себя на вершине успеха, получала поддержку, восхищение, но на этом всё и заканчивалось. Ни успехов, ни свершившихся планов, ни сбывшихся надежд. Всё развеивалось как утренний дым, от прогоревшего за ночь кострища. Выходит, выбирала не так?

— Мечтать вслух тоже нельзя?

— Можно, если понимать суть вещей, — ответил мне Михаил. — Например, озвучивая перед кем-то мечту, ты вкладываешь свою энергию, как если бы она уже исполнилась. Как только ты себя представляешь в альтернативном будущем вместе с желаемым — твоя мыслеформа где-то реализовалась. Скажем, в одной из параллельных реальностей, где живет твой двойник. Не всем дано рассказать, а затем найти в себе силы отбросить лень, чванство, чтобы совершить то, что задумывалось.

— Выходит, лучше молчать?

— Менее энергозатратно. Но, может, к теме разговора вернёмся?

Михаил иронично приподнял бровь, и вот тут я немного смутилась. Вклиниваясь в чужой диалог, я проявила свою невоспитанность. Могла и подождать со своим любопытством, но нет… Не подождала, влезла, теперь вот испытывала нечто похожее на чувство вины. Бросив быстрый взгляд на Алену, обнаружила на её лице тотальную невозмутимость. Спокойствие моей коллеги неожиданно передалось и мне, и я незаметно расслабилась.

Между тем, Буров развернул монитор ноутбука, на котором виднелся график. Разноцветные линии пересекали друг друга, разлетаясь между осей координат, будто сумасшедшие мухи. Линии дрожали, немного менялись.

— Эмоции новой клиентки, — коротко сказал шеф. – Шурзиной.

— В режиме реального времени, — прокомментировала Алена, коротко посмотрев на меня.

— Спасибо, — поблагодарила я шепотом.

— Очень высок уровень гнева, — продолжила объяснять Алена и показала на одну из тёмных линий на графике. – Выброс яростного возмущения — восемь баллов из десяти. Алия чем-то сильно раздражена. Испытывает отвращение. Восемь баллов.

— Мы должны найти причину. Аят над ней фонит насилием и прилично разросся. Что-то мешает ей разорвать связь с триггером и уйти от беды, — произнёс Буров и открыл новое окно на мониторе. – Эмоциональный фон клиентки за последние две недели существенно ухудшился. Объяснять тут не надо?

Что тут объяснять? На правой стороне экрана буйствовал пожар, если можно так назвать обилие багряно-красных тонов, смешанных с чёрным. Будто клубы дыма вырывались из-под огня, превращая часть монитора в нечто подобие ада. Причём слева фон был гораздо спокойнее и, как выяснилось, вся эта расцветка была настроением нашей клиентки.

— Где Алия сейчас? Что делает?

— Она сейчас в своей квартире, — ответил Буров. – С детьми. Только что поссорилась с мужем. Через два часа пойдёт в магазин и, вероятно, задержится на детской площадке. Минут на пятнадцать. Не больше.

— Ещё раз позвоню Насте, — тихо сказала Алена. — Михаил, спасибо за информацию. Ты очень помог.

— Василисе стоит включиться, — произнёс Буров и пристально посмотрел на меня. – Поедешь с Настей, а там по обстоятельствам. На этом пока всё. Занимайтесь своими делами.

Ответ Бурова послужил сигналом ретироваться по рабочим местам. Меня ждала Андреевна, потом поездка с Настей, при этом я терзалась в раздумьях, почему мой начальник решил меня посвятить в дело повышенной важности. Потенциальные смерти – не шутка.

Что Буров хотел мне показать? Чем занимается его бюро или уровень сложности дел? А какими полномочиями обладают эти люди, чтобы решать такие проблемы? Они — дипломированные специалисты? Может, медики, и у них есть лицензии, стаж? Полицейские? Детективы? Что за бюро добрых услуг? Как так они смотрят эти… уровни эмоций у людей, которых в жизни не видели, знают, где находится тот или иной человек, или что с ним произойдёт? Способны менять… реальность? И что такое аяты?

На пороге я остановилась. Застыла, как вкопанная, с единственным пониманием, что если сейчас же не получу ответы, то сдохну. Естественно, от любопытства. Деятельность бюро виделась мне странной, таинственной, скрытой за огромным замком для большинства обывателей. Я же как тот Буратино подсмотрела в замочную скважину, в поле зрения которой угадывалась длинная лестница, ведущая в неизвестность, где раскроются важные тайны. Сам же Буров выглядел папой Карло с золотым волшебным ключом, размахивающим перед носом.

Я развернулась и уверенно вернулась к столу. Меня распирало вопросами. Разъедало. Буквально мучило, заставляя возбужденно гореть.

— А как же врачи? Может, эту девушку… Алию… нужно срочно показать психиатру? Там проведут консультации. Пропишут ей таблетки. А, может, стоит вызвать полицию? Так убийцу будет легче найти или предотвратить преступление.

Михаил, до этого что-то читавший, оторвал взгляд от монитора и показал на кресло, снова приглашая присесть. Вид у него был… скучающим? Я его не удивила, из чего пришлось сделать вывод, что я не первая и не последняя задающая такие вопросы.

— Мы решаем разные проблемы, Василиса, — мягко и вкрадчиво произнёс он. – Как ты заметила, мы обладаем технологиями недоступными для большинства людей. Сама подумай, что мы им всем расскажем?

Переход на «ты» я отметила про себя. Интересно, мне тоже можно к Бурову так обращаться?

— Можно, — громко разрешил Буров, и я вздрогнула.

Да что он за человек? И по глазам поняла – слишком много вопросов. Терпение скоро закончится, а главного я не узнаю. Хотя… Важным тут было всё, но пришлось выбирать.

— Ну... можно им показать то же, что показали и мне.

— Это так не работает, Василиса.

— А как это работает?

— Понимать, как устроена работа бюро могут только те, кто способны выходить в надпространство. Такие люди есть, но их немного. Вернёшься к истокам, поймёшь. Тебе нужно больше доверия.