Какое счастье, что мысли мои перебили.

— Я обещал рассказать, — начал Буров: – Бракс твой якорь. Это твоя точка сборки. Если ты заблудишься в надпространстве, потеряешь силы, растеряешься, вызов Бракса тебе поможет вспомнить кто ты, где ты и как выбраться в реальный мир.

— Вчера я не смогла вспомнить, — посетовала я. – Но хотя бы перестала вязнуть в тумане, будто это болото. Смогла идти и даже бежать. Биться с аятом.

— Дело практики. Ты часто выходила в надпространство до того, как узнала о бюро?

— Только в день, когда купила газету. Один раз.

— Значит, всего два?

— Да.

Буров ничего не ответил. Он сосредоточенно вёл машину, прислушиваясь к навигатору, и явно что-то обдумывал. Так продолжалось ещё минут двадцать. Вести машину я не мешала, по дороге дважды чихнула, когда в нос попала пылинка. Даже тогда на меня не обратили внимание. А жаль, ведь у меня появились вопросы. Эх, была — не была.

— А вы? Как вы меня нашли?

В ответ тишина, не считая просьбы навигатора повернуть на перекрестке налево.

— Вы тоже там были, Михаил? – спросила громче.

— Где?

— В надпространстве вчера. Как вы там оказались?

— Практика. Не объяснить. — Буров пресек мою попытку незамедлительно. – Лучше разбирайся со своими способностями. Научись ими управлять.

— А у меня как получается туда попадать?

— Развитая интуиция, чистый ум и психика, свободная от большинства травм и комплексов. Все в совокупности позволяет чувствовать энергии этой матрицы и преобразовывать их в понятный вид из образов, звуков, знаний. Я хорошо объяснил?

— Э-эм…

Кажется, мне только что сделали комплимент? Я не ошиблась?

— Матрицы? Вы хотите сказать, что мы живем в матрице? Вот прям как в том фантастическом фильме?

— В каком еще фильме?

— Ну, с Киану Ривзом. Там тела людей использовали как батарейки, пока их сознание жило в виртуальной реальности.

— Не видел. Нет, всё совсем не так, но почти.

— А как?

— Думаю, твой мозг не выдержит обилия информации, и тебя придется определить в психбольницу. Поэтому занимайся своими делами, со временем все узнаешь. Сама. Или я тебе расскажу. Или добрые коллеги подскажут. Идёт?

Буров припарковался. Наступил крайне важный момент, когда пора быстро бежать за собакой, я снова вспомнила о беспорядке и быстренько ретировалась.

Бракс встретил меня веселым лаем, он явно не ожидал, что хозяйка так рано примчится. Уж это виляние хвостика, эта радость, преданность в карих глазах, вызывающие прилив теплого счастья. Такое никогда не надоест, подобное всегда привлекает. Я сняла с крючка в прихожей намордник, поводок, зацепила на карабин ошейник собаки, перед выходом из дома предложила ему воды. Спустя несколько минут стояла уже возле подъезда и… со смятением смотрела на Бурова, который тряс передо мной руками в каком-то черном мазуте.

— Можно руки помыть? Машина внезапно заглохла, пока определил, что проблема с фильтром. Запачкался.

А я… А я…

— Конечно.

Как я могла отказать? Я поднималась по лестнице на свой четвертый этаж как на Голгофу. Ну или как на эшафот подобно королеве английской. Закон подлости в действии, да? У Бурова машина специально что ли сломалась? Захотел проверить меня на слабо? И что же делать? Извиниться за беспорядок? За то, что у меня дома не убрано? Или рыбой молчать? Какая ему вообще разница, как я живу? Я ж замуж за него не собираюсь, да и вообще, рассуждаю так, будто он выбирает жену!

Ключи в замках проворачивались с большой неохотой. Кстати, ничего я не сказала. Будь, что будет. Какая уж есть. Показала, где ванная комната, внутренне прикрыв глаза от стыда, вспомнив о трусах на веревке – белых в красный горошек… Стояла молча, ждала, предпочитая не думать о брошенных на диване штанах и лежащей там комком серой майке, о разбросанном сухом корме на полу возле миски собаки и десятке игрушек, раскиданных по углам. Ждал и Бракс, сидя на лестничной клетке в подъезде. Дверь я так и не закрыла, надеясь быстрее покинуть квартиру. С первой минуты встречи с Буровым он все время молчал, оценивающе наблюдая за моим шефом. Будто оценивал, что за человек перед ним оказался.

— Вполне уютно! – рапортовало начальство, покинув ванную комнату. – И трусы в горошек веселые. Глядя на ваши пунцовые щеки, вам стыдно за беспорядок?

Я не ответила, булькнула.

— Можете теперь весь день об этом переживать, если хотите, — продолжил Буров на «вы». – Ну или сброситься с крыши. Таблеток, может, снотворных? По глазам вижу, что уже считаете меня полным дебилом. Так стоит ли переживать за то, что найдете в домах у абсолютного большинства, когда они не ждут гостей?

— Неприятно чувствовать себя перед вами неряхой.

— Мне без разницы, что у вас дома и как, — высказался Михаил. – Другим тем более. Даже если и захотят кости перемыть, об этом вы не узнаете. Только домыслами нервы попортите. А еще мы опаздываем. Совсем скоро Алия отправится в магазин, причем одна. Без детей. Детей она оставит с мужем, у нас будет час.

Я заметно расслабилась. Буров прав. Люди придают слишком большое значение вещам, не заслуживающим внимания. Ну, подумаешь, игрушки по полу и веселые трусы на веревке? Мха на полках нет? Нет. Пыль позавчера вытирала. Полы не грязные, раковина без разводов, хоть и на зеркале немного пасты. В квартире ничем не воняет. Да и женщина я красивая. Мне любые трусы подойдут и необязательно из кружев и ниточек. А эти удобные и настроение всегда поднимают.

— А вы откуда все знаете? – не преминула спросить между прочим.

— Мои способности — коммерческая тайна, я о них не рассказываю.

Буров быстро спускался по лестнице, я спешила за ним, и вдруг меня осенило где-то между первым и третьим:

— А вы… случайно не специально ко мне домой зашли? Откуда-то узнали, что буду так волноваться по поводу беспорядка?

— Вроде Василисой звать, а не Варварой…

Это я услышала в ответ и рассмеялась. Да и правда какая разница?

По-видимому, возле дома Алии всегда была проблема с парковкой. Слишком много жильцов, почти в каждой семье по машине. Неудивительно, что разноцветные автомобили теснились на выделенных им площадках, как муравьи возле брошенной на землю крошки, почти соприкасаясь бамперами в десятках сантиметров друг от друга. И это в будний день, когда большинство из жильцов должны были быть на работе.

Буров припарковал «Опель» недалеко от детской площадки, поэтому до предполагаемого места знакомства предстояло дойти. Крохотный сквер со скамейками для тех, кто любит бегать по утрам или гулять вечерами для хорошего сна. Там же гуляли с собаками, там же был сквозной путь до ближайшего супермаркета, куда и ушла Алия за продуктами. Много желтеющей осенней растительности, разбавляемой оставшейся зеленью елок и рябиновой краснотой.

Откуда Буров узнал в какое время и где пройдет наша клиентка?

Меня терзало любопытство, но я примерно помалкивала. Может быть, когда-нибудь мне удастся приоткрыть эту тайну. То, что тайн у шефа было немало, я чувствовала всеми фибрами души. Он был и обычный, и странный, загадочный и довольно простой. Не постеснялся назвать себя дебилом, но при этом назвал дурой меня. Ну, хорошо, не дурой. Глупой. Сути же не меняет?

О Бурове вздыхала Андреевна, пока думала, что её никто не видит. Но я-то заметила, как она смотрела в сторону его двери, перебирала бумаги, а иногда даже вытирала скупую слезу. Ирина Мелких тоже боролась за внимание шефа и дело далеко не в бумагах. Ну, оставь свои документы на столе в папке, мужчина взрослый и бизнес его, поди разберется, а если нет, тогда и пригласит к себе для прояснения важных вопросов. Я понимала, интуитивно чувствовала, что Ирине хочется общения с Буровым. Наверное, и остальным тоже, потому что я, находясь возле него всего пару часов, уже не хотела с ним расставаться. Это немного пугало. Меня притягивал какой-то внутренний мужской магнетизм, светящийся в серых глазах, звучащий в тембре, повадках. Уверенность, сила, ощущение, что этот человек знает нечто, что неподвластно остальному миру. Какой-то очень и очень важный секрет, позволяющий открывать любые пространства и двери.