Юта нашла подшивку нормативных актов Лиатраса и устроилась за одним из дальних столов на третьем этаже. Неяркий свет настольной лампы создавал ощущение уюта, а высокие книжные стеллажи скрывали от посторонних глаз.

Вчерашняя ночь была как в тумане. Юта проснулась около семи утра от боли в обожжённой руке. Она уснула там же, где сидела вечером — на диване. Кто-то укрыл её пледом и положил под голову подушку. Юта поудобнее устроила руку и вновь закрыла глаза, но мысли обо всём случившемся крутились в голове, как сумасшедшая карусель, не давая уснуть. Юта откинула покрывало и отправилась в ванную, чтобы принять душ и окончательно проснуться.

Она стояла босыми ногами на холодном кафельном полу, раздеваясь, когда что-то выпало из заднего кармана джинс и с лязгом покатилось по полу. Юта нагнулась и подобрала с пола мобильный телефон. Спросонья девушка не могла сообразить, откуда у неё в кармане взялся чужой мобильник. Но она быстро вспомнила. Этот телефон она забрала вчера из машины своих преследователей. Он мог стать её главным оружием против этих людей. Главное понять, как и когда его лучше использовать.

Юта снова вышла из ванной. Сол и Бабли ещё спали. Она вернулась в комнату и открыла первый попавшийся шкаф. В него в беспорядке было напихано постельное бельё вперемежку с одеждой. Юта взяла телефон и засунула поглубже в кучу белья. Не похоже, что Сол часто заглядывает в этот шкаф, а значит, телефон будет здесь в безопасности.

После душа Юта наспех выпила чашку холодного вчерашнего кофе и убежала из дома, оставив для Бабли записку. Правда была в том, что Юта не хотела с ним встречаться, не хотела продолжения вчерашнего разговора.

И теперь, сидя в обволакивающей тишине библиотеки, она с головой ушла в изучение актов, нормативов и статей, лишь бы не думать об этом. Юта быстро нашла нужный нормативный акт, но вот разобраться в нём оказалось не так-то просто. Он пестрел отсылками к другим, зачастую труднодоступным документам, к тому же предлагал весьма хитроумную систему измерения уровня песка.

Юта откинулась на спинку стула и задумалась о том, зачем нужно столько сложностей для такого простого дела. Измерить, сколько сантиметров осталось от края песчаного языка до верха Стены, да и дело с концом. Но вместо этого система измерения оказалась такой запутанной, будто была специально создана для того, чтобы простой человек ничего в ней не понял.

Но Юта не была простым человеком и твёрдо решила разобраться в ссылках и формулах. Вскоре её стол оказался погребён под книгами, документами, подшивками статей и газетными вырезками. Она даже нашла записи обращений прежних мэров города к населению перед эвакуацией, а также старые чёрно-белые фотографии переселения.

Юта просидела в библиотеке до вечера. Особой нужды в этом не было, — она давно выяснила всё, что было нужно, но возвращаться к Солу не хотелось. Её не удивило то, что она узнала, но на душе поселилась тяжесть. Ведь одно дело — неподтверждённая догадка, а другое — знание.

Знание опасное и хрупкое, словно хрустальный кинжал. Одно неосторожное движение в обращении с ним, и ты погубишь либо его, либо себя. Ты не знаешь наверняка, кому можешь открыться. Но не имеешь права довериться не тому человеку, потому что от этого зависит не только твоя жизнь.

Знание, столь же ужасное, сколь и очевидное. Оставляющее ощущение безнадёжности и в то же время неизбежности. Словно так было всегда, и ты всегда об этом знал.

Уровень песка давно превысил опасный лимит. Эвакуация должна была начаться месяцы назад. Более того, для неё осталось только двухнедельное «окно». Если переселение не начнётся за это время, то его не успеют закончить в срок. Песок достигнет верха Стены и начнёт заметать город. А что будет после, никто не может сказать, потому что никто никогда этого не видел.

***

Коридоры Утегата были тихи и пустынны. Никто и ничто не тревожило город в этот час. Осветительные окошки были приоткрыты лишь на треть. На хитросплетение коридоров-улиц проливалась лишь малая толика того света, который в эту самую секунду выжигал поверхность пустыни, грозя испепелить до тла. Подземный город спал.

Никто не смел нарушить молчание чуть золотящихся песчаных улиц, разве что бесшумно скользящая по коридорам тень. Капюшон белого, как свет Тауриса, хилта, скрывал лицо, а ноги ступали абсолютно бесшумно, словно человек не шёл по земле, а скользил в сантиметре над ней. Незамеченным он минул жилые коридоры, проскользнул по самому краю Зала Кутх и снова углубился в один из проходов.

Пройдя ещё с половину города, человек остановился перед непримечательным потрёпанным пологом. Его край приоткрылся, и мягкий свет, просочившийся изнутри, словно окутал его и поглотил без остатка.

Оказавшись в комнате, человек осмотрелся. Трое атлургов сидело за столом. Четвёртый, совсем молодой, стоял у стены, отгораживающей приёмную комнату от жилых покоев. Его гордый профиль с бронзовой кожей выделялся на фоне стены, словно выточенный из песка.

— Всё в порядке? Он не слышал, как ты ушла? — спросил юноша.

— Нет, он спал, — ответила Леда, откидывая капюшон хилта с лица.

— Я рад, что ты пришла. У меня были сомнения на твой счёт, — подал голос Уги.

Он сидел за столом лицом ко входу. Его длинные волосы, выбритые на висках, были заплетены в косу, идущую по всей голове.

— У тебя нет причин сомневаться в моих решениях, — спокойно ответила Леда. — Меня бы не было здесь, если бы я не считала, что всё, что мы делаем — во благо моего народа и моего мужа.

Уги кивнул.

— Что ж, тогда… причина, по которой мы собрались, осталась прежней. Вопросы, на которые не были даны ответы, по-прежнему требуют решения. Я доверяю Корту и знаю, что он его найдёт. Я готов последовать за ним хоть в пылающий зёв Руга, но правда такова, что время для принятия этого решения подходит к концу. Мы больше не можем тянуть.

Гнетущая тишина висела в комнате, почти ощутимо давя на плечи собравшихся. Они знали: то, что они делают — необходимо, но от этого не становилось легче делать это за спиной того, кого они выбрали своим предводителем.

— Кхм, так у него есть решение? Он готов действовать? — хриплый, будто жернова, перемалывающие песок, голос принадлежал старшему из собравшихся — Гадриму.

Леда глубоко вздохнула, прежде чем ответить:

— Если бы у него было решение, мне бы не пришлось быть здесь.

От неё ждали такого ответа. Но произнесённые вслух, эти слова отрезали для присутствующих путь назад. И этого они тоже ждали.

— Что ж, тогда нам придётся взять ситуацию в свои руки, — проговорил Уги. Он, как правая рука Корта, вёл собрание. — Какие у нас есть варианты?

— Мы можем поднять атлургов против Канга, — предложил Гадрим.

— Но тогда нам придется рассказать людям о проблемах Утегата. А в свете Знамения это может поднять панику. Именно этого Корт и хотел избежать, — ответила Леда. Она хмурилась, и на её чистом лбу появились морщинки.

— К тому же этой ситуацией не применёт воспользоваться Гвирн, — проговорил Уги задумчиво, словно размышлял сам с собой.

— Мы должны придумать, как повернуть ситуацию в пользу Корта. Так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, кто должен стать Кангом вместо Туррага, — ответил Гадрим.

Старый атлург пережил уже не одного Канга и хорошо понимал, как происходит смещение.

— Боюсь, сделать это будет непросто. — Леда стояла возле стола, оперев на него руки. На ней всё ещё был надет хилт, и белая ворсистая ткань накидки спутывалась с её золотыми волосами. — Быстро провернуть такой план не получится. На то, чтобы поднять атлургов, понадобится время. Рано или поздно Турраг обо всём узнает, и тоже начнёт собирать силы. Не говоря уже о Гвирне, который, вполне возможно, готовит восстание в этот самый момент. Всё это грозит войной между атлургами. И никто не сможет предсказать, чем всё закончится.

— Есть другое решение, — подал голос юноша, стоявший у стены. Взгляд его искристых жёлтых глаз был хищным. Он смотрел на собравшихся исподлобья, и Леде показалось, что его глаза на миг вспыхнули, будто за зрачками загорелся и погас огонь. — Мы можем убить Канга.