Крут тоже не мог не почувствовать изменения произошедшие с людьми и, окружающем, его пространстве. Сегодня в доме никого не было. Все слуги ушли на гуляния. Жену свою он не видел уже больше месяца, с тех пор как пропал Волк. И чем она сейчас занималась, он не знал, да и не интересно это ему было.

Крут сидел на полу в своём кабинете, привалившись спиной к стене. На полу валялись не меньше двадцати пустых бутылок из-под алкоголя. В помещении стоял тяжелый смрадный дух застарелого перегара, немытого тела и мочи. Все окна были плотно закрыты и наглухо зашторены тяжелыми плотными занавесками. Он ни кого не хотел видеть. На удивление он не был пьян. Выпитый алкоголь, не приносил облегчения и забытья. Наоборот, каждый выпитый стакан, вгонял его еще в более угнетенное состояние. Крут не мог понять, где же он допустил ошибку. С какого момента всё пошло наперекосяк? И Волк исчез. Что там случилось? Ни один не вернулся. Не то чтобы в их семье были приняты обычные для людей теплые отношения. Он никогда не сентементальничал с сыном. Но Крут, по своему, любил Волка и видел в нем своё продолжение, видел династию, уходящую вдаль веков. И в них будет течь его, Крута, кровь. А теперь всё? Ни чего этого не будет? Подсознательно Крут понимал, что Волк никогда не вернётся, но отказывался с этим смириться.

Еще, будучи совсем юным мальчишкой, он каким-то чудом попал работать в царский дворец. Его сразу же поразило то величие и роскошь, что он увидел. И его сразу возмутило, почему всё это принадлежит кому-то, а не ему. Цари ведь не пользуются этим всем, им это не нужно. В этой роскоши жируют сотни дворцовой челяди, а он, Крут, с самого младенчества кроме бедности и нужды ничего не знал. Вот бы этих самых царей на его место! Они и не знают, что это такое быть голодным, или цепенеть от страха перед пьяной компанией в подворотне. Или корчась от страха, боли и отчаяния совершить своё первое убийство. Да, да. В столь юном возрасте Крут уже убил. Ему было десять лет. Это была самооборона, как он сам себе говорил. Это была женщина, пьяная проститутка. Его мать… Она в очередной раз, по привычке стала избивать его, обвиняя во всех своих бедах, а он просто хотел, чтобы всё прекратилось… Крут угрюмо хмыкнул.

Попав во дворец, он начал работать в гараже. Нечего серьёзного ему не доверяли. Так, подай-принеси. Там он познакомился с Астией. Похотливая, завистливая стерва. К тому времени она уже свела в могилу нескольких мужей. Не брезговала Астия и случайными связями с прислугой. Крут ни когда не был красавчиком. Но Астии он чем-то приглянулся. И завертелось… Одна её интрига сменялась другой и ей требовалась целая армия исполнителей, шпионов и прочих расходных людей, которых она ни когда не жалела и не считала, и избавлялась от них так же легко, как находила новых. У Астии была идея фикс, сместить династию царей. Она считала, что Дивеи слишком засиделись на троне. Злобная баба попила ему немало крови. Она, как паучиха, затягивала в свою сеть и выпивала досуха всех, кто, когда-либо служил ей. Крута она почему-то пощадила. Видела потенциал. Сколько крови он пролил по её приказам, море. Чтобы к девчонке этой, царевне, подобраться, а потом незаметно вывезти её из дворца, всю дворцовую стражу пришлось на своих людей заменить. Он получал всё больше доверия, в один из моментов уже трудно было понять кто больше слуга или господин. Да, было время… Каких людей Крут за горло держал… И в прямом и переносном смысле. Та же Астия не заметила сама, как стала выполнять то, что ему нужно.

И вот Астия мертва, Посвят в бегах, Волк исчез. Вчерашние союзники и прихлебатели отвернулись. Все как будто другими людьми стали. Да и сам Крут сидит в своей норе и напивается. ОН. НАПИВАЕТСЯ. Как такое возможно? Что-то не очень хорошо у него это получается. Пойло какое-то не хмельное. Надо позвать кого-нибудь, пусть еще принесут. Аааа, никого же нет. Все ушли. Праздновать. Ладно, он не гордый сам ходит.

Когда у Крута завелись деньги, он, как и многие богатеи сделал себе винный погреб, хотя сам он вино не любил. Он не понимал его. Что все так носятся с ним? Пять тысяч сто сорок шестой год, пять тысяч сто пятьдесят четвертый… И что? Никакой разницы, одинаковая кислятина. Нетвёрдой походкой, опираясь на стену Крут добрёл до дверей в подвал. Спустившись вниз, он увидел открытую дверь в помещение где иногда забавлялся со всяким отребьем Волк. Крут вошел туда. Тусклый фонарь еле освещал грязное помещение. Отвратительными обрывками с потолка свисали верёвки. По углам и вдоль стен стояли приспособления для пыток. Всё было грязным со следами высохшей крови и других биологических субстанций. В подвале стояла сухая въевшаяся вонь.

Вдруг Крут почувствовал под лопаткой острую проникающую боль. Он медленно развернулся. Перед ним с окровавленным длинным ножом в руках стояла его жена. Она давно потеряла свою красоту и сейчас была похожа на растрепанную старуху с безумными глазами.

- Мне давно следовало это сделать,- прошипела она, и воткнула нож в грудь, потом снова выдернула его.

- Что нравится?- каркающим голосом спросила она,- Хороший удар, правда? Не знал, что я так умею? Брат научил. Когда жив был…

Крут стоял посреди подвала и неверяще смотрел на свою грудь, из которой точками выливалась кровь.

- Жаль, что ты быстро умрешь, не сможешь расплатиться за все страдания, что причинил.

Через несколько секунд, так и не произнеся ни слова, Крут упал на пол уже мертвый.

Женщина еще немного постояла над трупом своего мужа. Затем смочила руки в его крови и повела по своему лицу.

- Ааааааа…- то ли выла, то ли хрипела она, раскачиваясь.

Всё было кончено, она избавила мир от этой нечисти. Она стала, обошла всё помещение, переворачивая всё, что там было. Наконец она сняла со стены масляный фонарь и кинула на тело мужа. Масло разлилось и одежда начала гореть. Она постояла еще немного, наблюдая, как разгорается огонь, расползаясь по стенам, лестницам и полкам повала. Затем она развернулась и ушла из этого дома навсегда.

Через девять месяцев у нас родилась девочка. Мы со Златаном знаем, что когда она войдет в силу, нам придется уступить место ей и её избраннику. Но нас это не огорчает. Мы знаем, где бы мы не находились, в каком бы из миров мы не жили, мы сможем преодолеть любые трудности и достичь любых целей. Здесь на земле наше временное пристанище, которое мы должны оберегать и благоустраивать, и покинув его в положенный срок, мы всё равно, останемся вместе навсегда.