Лежит камень в степи Лежит камень в степи, А под него вода течет, А на камне написано слово: «Кто направо пойдет — Ничего не найдет, А кто прямо пойдет — Никуда не придет, Кто налево пойдет — Ничего не поймет И ни за грош пропадет». Перед камнем стоят Без коней и без мечей И решают: идти или не надо. Был один из них зол — Он направо пошел, В одиночку пошел, — Ничего не нашел — Ни деревни, ни сел, — И обратно пришел. Прямо нету пути — Никуда не прийти, Но один не поверил в заклятья И, подобравши подол, Напрямую пошел, — Сколько он ни бродил — Никуда не добрел, — Он вернулся и пил, Он обратно пришел. Ну а третий — был дурак, Ничего не знал и так, И пошел без опаски налево. Долго ль, коротко ль шагал — И совсем не страдал, Пил, гулял и отдыхал, Ничего не понимал, — Ничего не понимал, Так всю жизнь и прошагал — И не сгинул, и не пропал. Большой Каретный
Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Помнишь ли, товарищ, этот дом? Нет, не забываешь ты о нем. Я скажу, что тот полжизни потерял, Кто в Большом Каретном не бывал. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Переименован он теперь, Стало все по новой там, верь не верь. И все же, где б ты ни был, где ты ни бредешь, Нет-нет да по Каретному пройдешь. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Зэка Васильев и Петров зэка Сгорели мы по недоразумению — Он за растрату сел, а я — за Ксению, — У нас любовь была, но мы рассталися: Она кричала и сопротивлялася. На нас двоих нагрянула ЧК, И вот теперь мы оба с ним зэка — Зэка Васильев и Петров зэка. А в лагерях — не жизнь, а темень-тьмущая: Кругом майданщики, кругом домушники, Кругом ужасное к нам отношение И очень странные поползновения. Ну а начальству наплевать — за что и как, — Мы для начальства — те же самые зэка — Зэка Васильев и Петров зэка. И вот решили мы — бежать нам хочется, Не то всё это очень плохо кончится: Нас каждый день мордуют уголовники, И главный врач зовет к себе в любовники. И вот — в бега решили мы, ну а пока Мы оставалися всё теми же зэка — Зэка Васильев и Петров зэка. Четыре года мы побег готовили — Харчей три тонны мы наэкономили, И нам с собою даже дал половничек Один ужасно милый уголовничек. И вот ушли мы с ним в руке рука, — Рукоплескали нашей дерзости зэка — Зэка Петрову, Васильеву зэка. И вот — по тундре мы, как сиротиночки, — Не по дороге всё, а по тропиночке. Куда мы шли — в Москву или в Монголию, — Он знать не знал, паскуда, я — тем более. Я доказал ему, что запад — где закат, Но было поздно: нас зацапала ЧК — Зэка Петрова, Васильева зэка. Потом — приказ про нашего полковника: Что он поймал двух крупных уголовников, — Ему за нас — и деньги, и два ордена, А он от радости все бил по морде нас. Нам после этого прибавили срокá, И вот теперь мы — те же самые зэка — Зэка Васильев и Петров зэка. * * * Мы вместе грабили одну и ту же хату, В одну и ту же мы проникли щель, — Мы с ними встретились, как три молочных брата, Друг друга не видавшие вообще. За хлеб и воду и за свободу — Спасибо нашему советскому народу! За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе — Спасибо нашей городской прокуратуре! Нас вместе переслали в порт Находку, Меня отпустят завтра, пустят завтра их, — Мы с ними встретились, как три рубля на водку, И разошлись, как водка на троих. За хлеб и воду и за свободу — Спасибо нашему советскому народу! За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе — Спасибо нашей городской прокуратуре! Как хорошо устроен белый свет! — Меня вчера отметили в приказе: Освободили раньше на пять лет, — И подпись: «Ворошилов, Георгадзе». За хлеб и воду и за свободу — Спасибо нашему советскому народу! За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе — Спасибо нашей городской прокуратуре! Да это ж математика богов: Меня ведь на двенадцать осудили, — У жизни отобрали семь годов, И пять — теперь обратно возвратили! За хлеб и воду и за природу — Спасибо нашему советскому народу! За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе — Спасибо нашей городской прокуратуре! |
