Песня о двух красивых автомобилях Без запретов и следов, Об асфальт сжигая шины. Из кошмара городов Рвутся за город машины, — И громоздкие, как танки. «Форды», «Линкольны», «Селены», Элегантные «Мустанги», «Мерседесы», «Ситроены». Будто знают — игра стоит свеч, — Это будет как кровная месть городам! Поскорей — только б свечи не сжечь. Карбюратор… и что у них есть еще там… И не видно полотна — Лимузины, лимузины… Среди них — как два пятна — Две красивые машины, — Будто связанные тросом (А где тонко, там и рвется). Аксельраторам, подсосам Больше дела не найдется. Будто знают — игра стоит свеч, — Только б вырваться выплатят всё по счетам! Ну а может, он скажет ей речь На клаксоне… и что у них есть еще там… Это скопище машин На тебя таит обиду, — Светло-серый лимузин. Не теряй ее из виду! Впереди, гляди, разъезд, — Больше риска, больше веры! Опоздаешь!.. Так и есть — Ты промедлил, светло-серый! Они знали — игра стоит свеч, — А теперь — что ж сигналить рекламным щитам?! Ну а может, гора ему с плеч, — Иль с капота… и что у них есть еще там… Нет, развилка — как беда: Стрелки врозь — и вот не здесь ты! Неужели никогда Не сближают нас разъезды? Этот — сходится, один! — И, врубив седьмую скорость, Светло-серый лимузин Позабыл нажать на тормоз… Что ж, съезжаться — пустые мечты? Или это есть кровная месть городам?.. Покатились колеса, мосты, — И сердца… или что у них есть еще там… * * * То ли — в избу и запеть. Просто так, с морозу, То ли взять да помереть От туберкулезу. То ли выстонать без слов, А может — под гитару?.. Лучше — в сани рысаков И уехать к «Яру»! Вот напасть! — то не всласть, То не в масть карту класть, — То ли счастие украсть. То ли просто упасть В грязь… Навсегда в никуда — Вечное стремленье. То ли — с неба вода, То ль — разлив весенний… Может, эта песня — без конца, А может — без идеи… А я строю печку в изразцах Или просто сею. Сколько лет счастья нет, Впереди — все красный свет… Недопетый куплет, Недодаренный букет… Бред! Нáзло всем — насовсем Со звездою в лапах, Без реклам, без эмблем, В пимах косолапых… Не догнал бы кто-нибудь. Не почуял запах, — Отдохнуть бы, продыхнуть Со звездою в лапах! Без нее, вне ее — Ничего не мое, Невеселое житье, — И былье — и то ее… Ё-моё! Песенка про метателя молота
Я раззудил плечо — трибуны замерли, Молчанье в ожидании храня. Эх, что мне мой соперник — Джонс ли, Крамер ли, — Рекорд уже в кармане у меня! Замётано, заказано, заколото, — Мне кажется — я следом полечу. Но мне нельзя, ведь я — метатель молота: Приказано метать — и я мечу. Эх, жаль, что я мечу его в Италии: Я б дома кинул молот без труда, — Ужасно далеко, куда подалее, И лучше — если б враз и навсегда. Я против восхищения повального, Но я надеюсь: года не пройдет — Я все же зашвырну в такую даль его, Что и судья с ищейкой не найдет… Сейчас кругом корреспонденты бесятся. «Мне помогли, — им отвечаю я, — Подняться по крутой спортивной лестнице Мой коллектив, мой тренер и — семья». Оловянные солдатики Будут и стихи и математика, Почести, долги, неравный бой, — Нынче ж оловянные солдатики Здесь, на старой карте, встали в строй. Лучше бы уж он держал в казарме их, Только — на войне как на войне — Падают бойцы в обеих армиях, Поровну на каждой стороне. Может быть — пробелы в воспитании И в образованье слабина, — Но не может выиграть кампании Та или другая сторона. Совести проблемы окаянные — Как перед собой не согрешить? Тут и там — солдаты оловянные, — Как решить, кто должен победить? И какая, к дьяволу, стратегия, И какая тактика, к чертям! Вот сдалась нейтральная Норвегия Ордам оловянных египтян. Левою рукою Скандинавия Лишена престижа своего, — Но рука решительная правая Вмиг восстановила статус-кво. Где вы, легкомысленные гении, Или вам являться недосуг? Где вы, проигравшие сражения Просто, не испытывая мук? Или вы, несущие в венце зарю Битв, побед, триумфов и могил. — Где вы, уподобленные Цезарю, Что пришел, увидел, победил? Нервничает полководец маленький. Непосильной ношей отягчен. Вышедший в громадные начальники Шестилетний мой Наполеон. Чтобы прекратить его мучения, Ровно половину тех солдат Я покрасил синим — шутка гения, — Утром вижу — синие лежат. Я горжусь успехами такими, но Мысль одна с тех пор меня гнетет: Как решил он, чтоб погибли именно Синие, а не наоборот?.. |
