Внезапно раздался дребезжащий звук, как будто кто-то снаружи работал дрелью. Несколько секунд — и в подвал влетел просверливший замок «голубь». Ещё мгновение — и руки пленника были развязаны. Лёва, дрожа от холода и волнения, бросился к выходу.

За дверью была лестница. Лёва, еле двигая замёрзшими конечностями, поднялся наверх и очутился в коридоре цилиндра.

Там творилось нечто неописуемое. Пилот Лопес героически сражалась с превосходящими силами противника. Ей помогал многофункциональный робот-трансформер, в просторечии именуемый «трактористом». Он лихо расшвыривал охотников за космояйцами, бросавшихся на него с монтировками и бейсбольными битами. Народу в цилиндре прибавилось, кроме старых знакомых там было ещё несколько землян и марсиан, четверо восьмиконечностных крабозавров и гигантский комар, планетарная принадлежность которого Посейдонову была неизвестна. Любители лёгкой наживы со всех концов Галактики. Странно, что все они умещались в относительно небольшом пространстве.

Беньямин участия в потасовке не принимал. Вне водной среды он был бесполезен, но, тем не менее, взобравшись на тумбочку, пытался командовать своими вассалами.

— Слева, слева заходи! Клешнёй её! Бей! Вали! Дави! Хобот вонзай! — булькал он во всю мощь своих ртов.

Вряд ли кто-то понимал его команды, но соответствующую атмосферу тюлень сумел создать.

— Присоединяйся, жених! — увидев Лёву, приветствовала его Лопес.

«Голубь» сразу рванулся в атаку, поразив своим острым концом подряд несколько человек и одного питекантропа. Корчась от боли, они покатились по полу. «Тракторист», недолго думая, сбросил поверженных противников в подвал, но сзади на него навалились крабозавры и оторвали роботу ногу, выведя его из игры. Ситуация осложнилась, но Лопес не собиралась сдаваться.

Мощным ударом она отправила в нокаут Валерика и сцепилась с Аидой. Женщины таскали друг друга за волосы, над ними кружил, выпустив смертельно опасный полутораметровый хоботок, галактический комар. Он метил в Лопес.

— Берегись! — во всю глотку заорал Посейдонов.

Лопес успела увернуться, и комариный хобот вонзился в мохнатую задницу Аиды. Та взвизгнула и упала замертво. Очевидно, мягкие ткани марсианки были не такими уж мягкими, потому что извлечь своё оружие комар не смог. Он отчаянно трепыхался и жалобно зудел. Лопес и Посейдонов ухватили Аиду за ноги и хотели отправить её в подвал вместе с комаром, но на пути встали крабозавры. Их кремниевые панцири были нечувствительны к ударам «голубя». Поэтому пришлось обходиться своими силами. Тут Лопес показала такой уровень владения боевыми искусствами, какой Лёве не приходилось видеть ни в одном кино. Разинув рот, он наблюдал мелькание рук, ног и многочисленных клешней. Крабозавры были просто размазаны пилотессой по стенке. Потрясённые таким зрелищем оставшиеся участники битвы обратились в позорное бегство. Не сдавался только Беньямин. Дрожащими ластами удерживая пистолет, заряженный ядовитыми чернилами европеанской каракатицы, тюлень пытался выстрелить из него. Лопес легко выбила пистолет ногой.

— Вот так! — сказала она, отвешивая Беньямину последний пинок. — Учись, салага!

— Спасибо тебе, Лопес! — благодарно воскликнул Лёва. — Если бы не ты…

— Хорошо, что «голубь» оказался на месте! — ответила девушка. — А то бы не так легко было тебя найти. Маячок-то посеял где-то?

— Отобрали… — вздохнул Лёва.

— Эх ты, слабак! — презрительно процедила Лопес. — Чему вас только учили в вашей академии! Ну ладно, объясни хотя бы, что здесь случилось!

Посейдонов вкратце изложил суть происшедшего. Лопес была шокирована.

— Давай-ка уберёмся поскорей с этой проклятой планеты. Выйдем за пределы орбиты и сообщим куда следует о том, какое безобразие здесь творится.

Собрав детали сломанного робота, они покинули место побоища, не дожидаясь, пока их противники придут в себя. На всякий случай Лопес закодировала входную дверь, чтобы никто не смог выбраться наружу. Погрузив «тракториста» в вездеход, девушка и спасённый ею Лёва поспешили к своему челноку.

— Кто вы? Я вас не вижу! С какой целью прибыли? — лепетал им вслед повреждённый «голубем» опознаватель.

По прибытии на Землю Посейдонов немедленно отправился с докладом в Центральную прокуратуру, где подробно изложил всё, что с ним произошло на Океаниуме. Дело было настолько серьёзным, что пришлось созвать экстренное заседание Совета Прокуроров Содружества. Поскольку планета Океаниум вследствие своей малой изученности и неопределённой государственной принадлежности не входила в состав Содружества, то и применить на её территории общекосмические законы было крайне затруднительно. Там не было никаких органов правопорядка, освоение планеты велось хаотично, и никому даже в голову не приходило заботиться о правах коренных жителей, которых до сенсационного сообщения Посейдонова считали просто экзотическими птицами. Оставлять ситуацию без внимания было нельзя. Даже если синекуры Океаниума не были пока признаны разумными существами, то гибель француза Бриоша подлежала обязательному расследованию. После продолжительного совещания решено было как можно скорее направить на Океаниум специальную комиссию. Лёву пока отпустили домой, отдохнуть и оправиться от пережитого.

Еле живой, он добрался до своей съёмной квартиры. Зашёл в ванную, посмотрелся в зеркало. Из зеркала смотрел пожилой мужчина, весь заросший, поседевший и осунувшийся. Ну как в таком виде показаться Петунии? Он вспомнил про коробочку лизардия, которую всучили ему на Марсе в качестве взятки. Вот и пригодилась! Лёва достал сразу две капсулы, глотнул, запил нарзаном, упал, не раздеваясь, на диван и заснул мертвецким сном.

Сколько он проспал, неизвестно. Может, сутки, а может, и двое. За время полёта он потерял счёт дням. Разбудил его чей-то настойчивый звонок.

— Ну, приятель, ты даёшь! Как же тебя угораздило влипнуть в такой скандал? — Ван дер Хальс просто захлёбывался от восторга. — Да, теперь от репортёров отбоя не будет! Ты только бесплатно интервью не давай! Хочешь, я адвоката хорошего тебе подгоню? Объяснит, что и как, тебе ведь и в суде придётся выступать, как главному свидетелю и потерпевшему…

— Спасибо, Иероним! Я бы предпочёл остаться неизвестным, и вообще, лучше бы всего этого не было.

— Понимаю. Столько пережить! — посочувствовал Ван дер Хальс.

В соответствии со своей должностью инспектора космических исправительных заведений приятель Посейдонова был включён в состав комиссии по Океаниуму, поэтому был в курсе всех дел.

— Так ты видел самого Беньямина? — радостно спросил Иероним. — Так вот он куда отчалил! Представляешь, этот негодяй ухитрился сбежать из Европеанской тюрьмы, с глубины в десять тысяч метров! По пути ещё ограбил магазин фастфуда и ювелирную лавку! Редкостный мерзавец! Ну, теперь-то мы его не упустим!

— Он меня чуть не утопил, — признался Лёва. — В кипятке хотел сварить, как Бриоша!

— Ну, это потянет на пожизненное! — с уверенностью сказал Ван дер Хальс. — И подельники его присядут надолго. Ну, а ты давай, отдыхай, приводи себя в порядок. Выглядишь неважно. Если нужна какая помощь — обращайся!

— Спасибо, Иероним! — поблагодарил друга Лёва. — Я лизардий пью!

— Хорошая вещь! — одобрил Ван дер Хальс. — Давай, лечись! А то ведь свадьба скоро! Ну, пока!

Фигурка Иеронима исчезла с площадки голографона, и Посейдонов остался один на один со своими мыслями. Что теперь будет со свадьбой? Как сказать Петунии, что космояиц больше не будет никогда? Как объяснить, что люди употребляли в пищу нерождённых детей своих братьев по разуму? Это же ужас какой! Можно сравнить с людоедством! Добрые, простодушные синие куры, питающиеся фруктами и злаками! Сколько вреда им причинили! Как искупить этот грех? Как заслужить доверие этих прекрасных умных птиц? И как теперь избавиться от предательского вкуса сиреневого желтка, возникающего во рту при воспоминании об ужине у Кухарека? Бр-р!

Посейдонов встряхнулся, встал с постели, подошёл к зеркалу. Определённо, он сейчас выглядел лучше. Седина почти пропала, морщины разгладились. Вид, конечно, был ещё усталый, но действие лизардия было налицо. «Надо взять себя в руки и прийти в норму», — подумал он. — «Мужчина же я, в конце концов!»