Связавшись утром с Петунией и получив подтверждение её согласия на встречу, Лёва купил великолепный букет экзотических цветов и, взяв космотакси, на крыльях любви полетел к дому Шульцев.

Петуния вышла к нему в белом, простого кроя, но, очевидно, очень дорогом платье с открытыми плечами, выгодно оттеняющем загорелую кожу. Пышные белокурые волосы были слегка растрёпаны по последней моде. На руках у неё были серебряные браслеты, шею украшала нитка жемчуга, изящные ножки были обуты в лаковые лодочки. Хоть сейчас под венец! Посейдонов, преодолевая охватывающее его каждый раз при виде Петунии смущение, протянул ей цветы и поцеловал руку. Петуния опустила лицо в букет.

— Ах, как мило! — прощебетала красавица. Глаза её сияли среди орхидей.

Космотакси взмыло за облака и унесло влюблённых на орбиту.

Внутри заведения звучала весёлая музыка. Цефалоиды самозабвенно играли вальсы Штрауса. Кухарек встретил гостей лично. Столик на двоих был расположен у самого иллюминатора, за которым проплывала в белом кружеве облаков прекрасная Земля.

— Рекомендую космояйца! Свежайшая партия, только вчера доставили. Особенно хороши под соусом бешамель.

— Знаем, пробовали! — с видом знатока важно кивнул Лёва, передавая Петунии сенсорное меню. — Выбирайте, пожалуйста!

Разумеется, она выбрала космояйца, ну и ещё кое-что, много кое-чего. Посейдонова охватил лёгкий страх, он начал в уме прикидывать свои финансовые возможности. Вроде бы хватало, но сомнения оставались. Вдруг ей захочется добавки. Он решил, что в крайнем случае попросит у Кухарека отсрочки платежа, а пока заказал всё, что пожелала Петуния и половину космояйца себе.

Крылатое блюдо, заполненное изысканной снедью, выпорхнуло из кухни и, описав в воздухе полукруг, плавно приземлилось на столик. С другого конца зала, от барной стойки, прилетела бутылка шампанского в ведёрке. Робот-червячок, извиваясь всем крошечным телом, аккуратно снял с горлышка фольгу и мюзле и, включив красный огонёк сигнала, зафиксировался на пробке, ожидая команды.

— Пли! — смеясь, приказала Петуния. Раздался громкий хлопок, пробка улетела в потолок, струя шампанского вырвалась из бутылки, Лёва едва успел подставить бокалы.

— Виноват! Виноват! — сконфуженно повторял червячок. Петуния, не переставая смеяться, щёлкнула его по замигавшему часто-часто огоньку. Огонёк стал зелёным и через несколько секунд погас. Червячок свалился в ведёрко со льдом.

— Весёлое начало вечера! — воскликнула Петуния и внезапно предложила:

— А давайте на брудершафт!

Лёва был слегка ошарашен такой смелостью, но разумеется, принял предложение с радостью. Они осушили фужеры с шампанским и поцеловались. Поцелуй получился долгим и совсем не братским, но прервать его никто из них не спешил. Цефалоиды, по-видимому, что-то не так поняли и дружно грянули марш Мендельсона.

Сказать, что Посейдонов был счастлив — значит не сказать ничего. Теперь они были с Петунией на «ты», и еда была превосходна, и Земля за стеклом иллюминатора казалась лучшей из планет, и будущее было сияющим и счастливым.

Хорошенько выпив и закусив деликатесами, они разговорились, как будто были давними друзьями, хотя знали друг друга совсем немного времени. Хотя больше говорила Петуния, а Лёва любовался её красотой и наслаждался нежными звуками голоса.

— У нас скоро будет своя ферма по производству космояиц, — рассказывала она. — На Марсе уже всё готово для этого. Поскольку сила тяжести там меньше, чем на Океаниуме, то и яйца будут крупнее и тяжелее раза в два, а то и в три. Главное, хорошо кормить этих птиц. У нас так произошло с ящерицами с планеты Рекс.

Петуния взяла с блюда копчёный хвостик ящерицы и повертела им перед носом Посейдонова.

— Видишь, какой маленький! А на Марсе — ого-го! И они там даже дышат самостоятельно. А вот несушкам яиц нужен купол, но, возможно, они тоже со временем приспособятся. Между прочим, у меня тоже доля в фирме, хотя она и называется «Шульц и сыновья».

«Зачем она мне всё это рассказывает?» — подумал Лёва. — «Разве мне нужны её деньги? Да будь она даже нищей, я бы не перестал любить её!»

Он сообщил, что был недавно на Марсе и видел этих ящериц.

— Они действительно огромных размеров!

— А главное, очень полезны! — подчеркнула Петуния. — Как для человечества, так и для нашего бизнеса. Птички с Океаниума, я надеюсь, тоже принесут немало пользы. Надо только всех их поймать.

— Как поймать? — не понял Лёва.

— Ой! — Петуния прикусила язычок. — Папа просил никому не говорить. У нас случилось небольшое ЧП. Но это между нами. Короче, отловленные птицы были сначала доставлены на Землю. На Марсе, кажется, ещё не всё было построено для них. Впрочем, в детали я не вникала, этим занимается брат. Вольер, где они содержались, оказался недостаточно прочным, и птицы смогли улететь. Было два самца и четыре самки для начала. Их удалось недавно обнаружить, кажется, на побережье Турции. Или в Крыму, точно не помню. Из-за неправильных действий ловцов один самец, к сожалению, погиб, остальные разлетелись кто куда. Где они теперь — одному богу известно! Всё это не так критично, ведь птицы обошлись нам практически бесплатно, не считая расходов на транспортировку. Но наши компаньоны хотят подать в суд за нарушение условий контракта. Вот это очень неприятно. Репутация фирмы под угрозой. А тут ещё этот несчастный случай с моим андроидом, то есть, с этой девушкой… Я уверена, что садовник не замышлял убийство человека, он действительно думал, что Эльза — робот, и просто хотел его сломать. Ты ведь тоже так считаешь?

Её васильковые глаза смотрели на Посейдонова с надеждой.

— Садовник пока ни в чём не признался, — пожал плечами Лёва. — Покарано делать выводы. Но следствие идёт, ты не беспокойся.

— Я так боюсь скандала в прессе! — печально вздохнув, призналась Петуния. — Это может привести нашу фирму к краху!

Посейдонов со всей ответственностью заверил её, что дело будет раскрыто и лично он приложит все усилия к тому, чтобы сохранить честное имя семьи Шульц. Петуния сразу повеселела, и они продолжили трапезу.

Солист-андроид под аккомпанемент оркестра спел несколько песен, все сплошь о любви. В ресторане были и другие посетители, но казалось, что музыканты играют только для Лёвы и Петунии.

— Идём танцевать! — воскликнула вдруг она. Лёва был так себе танцор, но, видно, космояйца так благоприятно подействовали на него, что молодой человек не стал отнекиваться, и пара пустилась в пляс под звуки вальса и аплодисменты присутствующих. Тут же к ним присоединились ещё несколько пар, среди них двое марсиан, находящийся в командировке собакоголовый обитатель системы Сириуса с местной девушкой, вездесущие китайцы, слепая гидра, танцующая без кавалера, и другие.

Внезапно выключилась искусственная гравитация, и на некоторое время внутри спутника возникло состояние невесомости. Длилось оно не более полутора минут, никто из посетителей даже не успел испугаться, наоборот, всех охватило чувство радости, граничащее с восторгом. Танцующие пары продолжали кружиться в воздухе, вместе с ними по залу летали тарелки с едой, ложки, вилки, ножи, бутылки, рюмки и салфетки. Цефалоиды, потеряв точку опоры, каким-то непостижимым образом продолжали играть весёлую полечку. Лёва, воспользовавшись ситуацией, обнял свою партнёршу покрепче и прижал к себе. Петуния, притворяясь, что ей страшно, обхватила его за шею. И они снова поцеловались. И это был счастливейший момент.

Потом гравитация вновь заработала, все опустились на пол, кто удачно, а кто и не очень. Собакен с Сириуса придавил гидру, один из китайцев влетел на кухню и упал в кастрюлю с солянкой, цефалоид, ударившись о барную стойку, сломал клешню. Сверху посыпались столовые приборы и еда с тарелок, кого-то облило вином, кого-то супом, кто-то получил по голове бутылкой. К счастью, серьёзно никто, за исключением музыканта, не пострадал. Впрочем, для цефалоидов такие травмы не представляют большой опасности, у них всё заживает в течение двух-трёх дней, даже без применения лизардия.