Будто загипнотизированная, Фаина попятилась, наткнулась спиной на стоящего у стола полуобнаженного Блоха.

Рита, облегченно вздохнув, спросила Нестерова:

— Ты бы выстрелил?

— Выстрелил.

— В женщину?

Нестеров удивился такой реакции Риты:

— Разве это женщина? Это дерьмо!.. Извини, конечно.

Фаина вздрогнула, но стерпела обидное слово в свой адрес.

— Ложись, ложись, Блох! — поторопил Владимир. — Напрасно ты надеешься, что я передумаю. Я уже все решил крепко. И мне хочется посмотреть, какого цвета твоя почка…

Блох молча лег на стол. Фаина застегнула ремни у него на бедрах и плечах. И когда она сделала это, когда начала мазать ему живот йодом, Блох по-настоящему испугался. У него едва крыша не поехала от ужаса. Он задергался на столе, как дергается лягушка на препараторской дощечке.

— Нет! Не хочу! Почему я?.. — быстро заговорил Блох, поводя вокруг себя черными полубезумными глазами. — Это кошмар какой-то!.. Нет!.. Фаиночка! Отстегни меня!.. — он дергался все сильней и сильней.

Но ремни держали Блоха крепко — как некоторое время назад они держали Риту. Поняв, наконец, что ему не освободиться и тем более не остановить событий, Блох затих закрыл глаза и являл собой вид самой покорности. Он только беззвучно шевелил губами — наверное, молился…

Кому в столь критический момент молился доктор Блох, трудно сказать, но молитвы его были услышаны: быть может, лучезарным богом Саваофом, или Яхве, а может быть, Сатаной. В тот самый момент, когда Иванов отвел в сторону большой деревянный молоток, намереваясь оглушить Блоха, а Фаина зажмурилась, а Йыги отвернулся, — со стороны гостиной донесся некий шум…

Иванов так и замер с отведенным в сторону молотком, а Блох вздрогнул, открыл глаза и поднял голову. Надежда разгоралась во взоре. Блох жадно ловил звуки, слышимые из гостиной.

А в гостиную кто-то вошел с улицы. Хлопнула дверь.

— Саша! — Послышался мужской голос. — Ты где? Александр!..

Иванов посмотрел на Нестерова, тот пригрозил ему пистолетом. Нестеров не сориентировался еще: ситуация как будто менялась; и, кажется, не в его пользу…

Другой мужской голос спросил:

— Может, он в кабинете?

Был и третий голос:

— Да он не один… Парад иномарок устроили на площадке. Наверное, водку пьют. Так что мы вовремя…

Иванов, злорадно улыбнувшись, выронил молоток. Тот со звонким стуком упал на кафельный пол и еще, продолжая плясать-отскакивать, закатился под стол.

— А! Они в операционной!.. — послышался голос. — Вон из-под лестницы пробивается свет.

Раздался звук шагов.

— Александр! Это я — Самойлов… — голос приближался. — Чего не встречаешь?.. Мы тебе с Башкировым девицу привезли. Звать — Анжела. Хорошее имя — правда? Так и просится в твою коллекцию сердец…

Нестеров перевел пистолет на дверь, но потом передумал и спрятал оружие в карман куртки. Никто из присутствующих в операционной этого не заметил, поскольку все обернулись на голос.

К Иванову пришла подмога…

Голос Самойлова был все ближе:

— Твой друг Башкиров хотел придушить ее по дороге, но я не дал. Полагаю, что с этим всегда можно успеть…

В операционную вошел мужчина в дорогом костюме, в очках, лысоватый. Представительный. За ним — еще один, менее представительный, но его же возраста; в небрежно накинутом на плечи белом халате. А за ними ввалился настоящий шкаф — парень метра под два ростом. С тяжелым угрюмым взглядом, тоже в халате — халате не первой свежести, с полуоторванным боковым карманом, с полами, обсыпанными сигаретным пеплом. Парень вел за собой молоденькую девушку, намотав ее волосы себе на кулак. Руки у девушки были связаны за спиной, рот заклеен лейкопластырем. В глазах ее застыл безумный ужас…

Первый вошедший, Самойлов, оглядевшись, расплылся в улыбке:

— Все в сборе!.. Да новые еще, гляжу, лица… — тут он перевел взгляд на операционный стол и веселым голосом спросил: — А что это вы делаете с Блохом? Он что?.. Провинился?.. Или вы так изощренно развлекаетесь?.. — Самойлов склонился над столом. — Блох! Ты что?! Проигрался в карты?

Доктор Блох блаженно заулыбался и покосился на Нестерова. Самойлов тоже бросил взгляд на Нестерова, но — взгляд непонимающий:

— Ну вы, ребята, даете! Что здесь происходит-то?

Тем временем Нестеров поспешил переместиться к двери. Маргарита двинулась за ним…

Иванову подумалось, что Нестеров с Маргаритой решили сбежать. Иванов крикнул неизвестно кому:

— Не выпускай их! — и упал на пол, опасаясь выстрела.

Вошедшие оглянулись на Нестерова и Риту.

Парень-шкаф — это был, конечно, Пустовит — с угрозой воскликнул:

— Э-э! Ты куда, мужик?..

Нестеров, закрыв дверь, подпер ее спиной. Достал пистолет из кармана:

— Все отошли от двери на пять шагов!

Самойлов покосился на пистолет, потом поправил очки на вспотевшем от волнения носу и обратился к Иванову, который осторожно выглядывал из-под стола:

— Сан Саныч! Что тут за спектакль?

И Башкиров спросил:

— Кто это?.. Тот самый? — он сделал к Нестерову шаг.

Иванов предупредил:

— Осторожнее, Витя! Стой!.. Он же сумасшедший! Он только что чуть не подстрелил Фаину…

Башкиров остановился:

— Да мы же учились вместе! Ты чего, не помнишь его, Сашок?

Иванов не ответил.

Нестеров угрожающе повел пистолетом:

— Пять шагов, я сказал!..

— Ты че, мужик, оборзел? — начал распаляться Пустовит.

Нестеров перевел пистолет на него, взял на прицел переносицу. Жест его выглядел так выразительно, а пистолет смотрел с такой угрозой, что Пустовит сразу замолчал.

Нестеров велел:

— Отпусти девчонку!..

Пустовит сначала вроде расслабил кулак, на который были намотаны волосы Анжелы, но потом опять сжал его:

— А вот не отпущу, — и он закрылся Анжелой. Она теперь моя заложница! — через секунду Пустовит схватил девушку за горло. Если пистолет сейчас не бросишь, я ее задушу.

Нестеров сказал равнодушно:

— Души, сколько хочешь! Она мне никто. Я впервые ее вижу… Но вас, сволочей, потом всех перестреляю!.. Пожалуй, даже сейчас начну. Вот с этого!.. — Владимир перевел пистолет на Башкирова.

Кто не стоял под пистолетом, тот не знает, какое это тяжкое испытание. Башкиров теперь знал. Побелевшими непослушными губами он тихо молвил:

— Отпусти ее, Коля!.. Коля, отпусти…

Пустовит нехотя повиновался.

Анжела, которая со страха ничего не понимала, продолжала стоять возле своего мучителя. Сознание ее, воля были как бы парализованы.

— Иди сюда, девочка! — позвала Рита.

Анжела оглянулась на Пустовита, как бы спрашивая разрешения, и неуверенно пошла к Нестерову. Рита сорвала лейкопластырь с ее губ, принялась развязывать за спиной веревку.

Анжела начинала кое-что понимать. Она с мольбой глядела на Владимира:

— Дядечка! Спаси меня!.. Они давно охотятся за мной… Я им ничего такого не делала…

Нестеров был настороже. Ни одно движение в операционной не ускользало от его глаз. Все были так напряжены, так заняты развитием действия, что совсем позабыли о Блохе, и даже не слышали, как он просил:

— Отстегните ремни!.. Освободите меня!.. Да отстегните же ремни кто-нибудь!..

Не оборачиваясь к Рите, Нестеров велел ей:

— Бери девчонку и уходите… В гостиной должен быть телефон… Вызывайте милицию… А я задержу этих!..

Рита и Анжела выскользнули за дверь.

— …Отпустите же меня!.. — начинал приходить в ярость Блох.

— Э-э, мужик! Какая милиция!.. Давай сами договоримся…

Нестеров с улыбкой кивнул:

— Договоримся, конечно! Начнем с того, что вы, кажется, должны мне кое-какие деньги…

Пустовит сделал шаг вперед:

— Деньги вернем — не вопрос. Правда, сейчас нет денег… Но вернем завтра… Хочешь, уже сегодня вернем?.. Это мы в твоей комнате, что ли шмон навели — со шкафом?..

Иванов по-своему понял слова Нестерова, ухватился за них:

— А сколько тебе нужно?

— Для начала — миллион, — не моргнул глазом Нестеров. — Чего мелочиться?.. Построю себе такой же дом…