Дежурная медсестра — очень милая девушка — уже ждала его в коридоре. Она сопроводила Нестерова в процедурный кабинет. Нестеров зажмурился от яркого света. Посреди процедурного кабинета стоял высокий стол. За этим столом сидел Блох и читал какую-то книгу на иврите. Увидев Нестерова, доктор убрал книгу и указал на стол:
— Ложитесь…
Нестеров знал, что ему собираются делать новокаиновую блокаду, и ложиться надо на бок. Но он лег на спину. Он все еще не отказался от инкогнито.
— На левый бок, — велел Блох.
Владимир повернулся на бок.
Пришла еще одна медсестра — такая же молоденькая, как дежурная, и ему помазали поясницу и правый бок чем-то холодным. Доктор Блох вполголоса что-то объяснял девушкам и водил Нестерову по пояснице пальцем…
«Он обучает их на мне», — шевельнулась мысль, готовая перерасти в обиду.
Но Владимир вовремя подумал:
«Надо же им на ком-то обучаться — как обучался когда-то я и этот самый Блох. Чем я лучше других пациентов?»
— Сейчас будет небольшой укольчик, — нежно сказала дежурная медсестра. — А теперь другой укол, который вы не почувствуете…
Но он чувствовал — не боль; ему небольно заталкивали в спину тупой карандаш. Такое было ощущение.
Когда все кончилось, он слез со стола.
— Вас довести до палаты? — участливо спросила дежурная медсестра.
— Я сам… — Нестеров бросил на нее короткий взгляд; хотя эта девушка «затолкала ему в спину карандаш», она была ему симпатична — пока что единственная во всей больнице.
Медсестра удивилась:
— Надо же! Какой крепкий!.. Других после блокады на каталках отвозим…
Пошатываясь, Владимир добрел до своей палаты и повалился на постель. Симпатичная медсестра сделала ему этой ночью еще два каких-то укола. Он совершенно расслабился и лежал на койке пластом.
Боль почти не ощущалась…
«Где же я видел доктора Блоха?..»
Вика стояла на мосту и с сочувствием смотрела на Нестерова. У Вики глаза были взрослой, умудренной опытом женщины. Что-то в них было такое… Вика познала уже нечто еще не познанное Владимиром. Это выглядело странно: ведь она была совсем молоденькая девушка… В перспективе канала, на мосту маячила одинокая фигурка Артура. Фасады зданий… Небо — слитки свинца… Вода-мгла медленно текла под мостами. Это была Лета. Нестеров стоял на берегу и смотрел вниз. Ему было не по себе… Оказывается, нужно было иметь преимущества, чтобы заглядывать в Лету…
Проснулся Нестеров, когда в палату вошли врачи. Это был врачебный обход. Доктор Блох, примерно его же возраста — заведующий отделением, две медсестры. Одну — дежурную медсестру — Владимир уже знал; другая — постарше с какой-то недоброй внешностью роковой красавицы — как видно, сменяла первую; слушая врачей, она записывала что-то в блокнот.
Доктор Блох задерживался возле каждого из больных не более минуты. Он отчитывался за дежурство: температура, динамика, перевязки… Знакомая картина. В таких обходах и Нестеров принимал участие не раз. Но стоял он по ту сторону спинки кровати…
Владимир укрепился в намерении сохранить инкогнито. Пусть это будет в некотором роде эксперимент… В этом даже есть некоторое удовольствие — показать, что ты не знаешь того, что ты на самом деле знаешь!
Врачи завершали обход в палате.
— А вот поступивший ночью больной, — доктор Блох подошел к койке Нестерова. — Предполагается… э-э… приступ желчной колики; состояние средней тяжести, температура при поступлении субфебрильная, была тошнота, позывы на рвоту…
Заведующий отделением пробежал глазами записки дежурного врача, посмотрел лист назначений. Лицо его тоже показалось Нестерову знакомым. Это прямо наваждение какое-то. И опять же: Нестеров никак не мог припомнить, где уже видел это лицо — продолговатый овал, правильные черты, квадратный подбородок, холодные, голубые, цепкие глаза…
Глаза доктора прямо-таки вонзились во Владимира:
— Как самочувствие?
— Уже лучше, доктор.
— Гепатитом не болели?
— Нет.
Заведующий наскоро осмотрел живот, язык, склеры. Косо посмотрел, на Блоха:
— А может, тут почечная колика?..
— Будем обследовать… — ушел от ответа Блох.
Заведующий ткнул пальцем в запись врача приемного покоя:
— Вот посмотрите… Больной отмечал иррадиацию болей под правую лопатку. А если это никакая не иррадиация? Одна болезнь маскируется под другую… Я не исключаю почечную колику. И даже более склоняюсь к этому диагнозу: почечная колика. Надо поискать нефрит…
— Будем обследовать… — хмуро кивнул Блох, он что-то был не в настроении с утра.
Нестерова смутил разговор врачей. Он был совершенно уверен, что испытал очередной приступ желчных колик. Понятно, был бы он не врач, не разбирался бы в симптомах, его можно было бы запутать… Но он знал, чем он болен, и знал, что не ошибался, — ведь он обследовался уже…
Владимир посмотрел на заведующего вопросительно:
— А не желчная?
— Что — желчная? — насупился врач.
— Колика…
Заведующий шумно вздохнул:
— Возможно, но маловероятно…
Нестеров покосился себе на живот:
— Но я же чувствую…
Брови у доктора взлетели, как крылья птицы:
— Вы, простите, кто по профессии?
— Архитектор, — не моргнув глазом, ответствовал Владимир.
— Вот видите!.. — улыбнулся заведующий. — Я же не советую вам, как строить дом, хотя иногда тоже чувствую, что мне не совсем комфортно в доме, построенном вами.
Аргумент был железный, и Владимир не нашелся, что ответить.
Заведующий улыбнулся одобряюще:
— Потерпите маленько… э-э Владимир Михайлович! Мы же не припечатываем вам диагноз, как ярлык. Мы только совещаемся предварительно — так сказать, над постелью больного… Вот и доктор говорит: будем обследовать сначала. А потом уж примем решение… все станет ясно через пару дней…
Заведующий поднялся, тихим голосом дал какие-то распоряжения дежурной медсестре — той, роковой увядающей красавице. Она записала несколько слов в блокнот.
Врачи и медсестры вышли из палаты.
Глава пятая
Владимир сел на койке, свесил ноги на пол. Огляделся. Кроме него, в палате были еще четверо. Слева у стены — два молоденьких парня. У окна — пожилой мужчина. Возле другой стены — мужчина средних лет, похожий на преподавателя какого-нибудь технического вуза; было в нем что-то от интеллигента-технаря…
Потихоньку познакомились. Молодые ребята были прооперированы вчера вечером — у обоих аппендицит. Пожилой мужчина у окна — «лежал» с грыжей. Ему сделали операцию дней пять назад, но были какие-то осложнения, и больной еще не поднимался. Его звали — Виталий Сергеевич. Он был очень разговорчивый человек. И практически вся информация, какую Нестеров узнавал, исходила от Виталия Сергеевича. А сосед Нестерова, похожий на преподавателя технического вуза, оказался конченным молчуном. Для преподавателей это не характерно. К тому же, как понял Нестеров, этот человек уже готовился к выписке, и мыслями и душой был дома, держался настороже и вообще был каким-то чужим. Нелюдимый тип…
Молодые ребята у стены, как видно, только недавно очухались от наркоза. Глаза у них еще «плавали». И тот, и другой, кажется, обводя глазами комнату, не вполне осознавали, где находятся и что с ними произошло… Глядя на них, Владимир думал, что и сам будет выглядеть после операции не лучше.
Виталий Сергеевич со своего места вещал:
— Вам повезло, Володя, что вы попали именно в это отделение. И еще вам повезло, что вы попали именно в эту палату…
— Почему?
— Потому что это отделение доктора Иванова. А наша палата — одна из трех палат, которые ведет доктор Иванов…
— Это который заведующий? — уточнил Нестеров. — А я думал, что мой лечащий врач Блох.
— Блох — тоже хороший врач. Но Иванов настоящий мастер. Хоть и молодой… И напрасно вы усомнились в его диагнозе. Вот увидите — он окажется прав.
Нестерову не очень хотелось бы, чтобы Иванов оказался прав. То есть чтобы к желчнокаменной добавилась еще почечнокаменная болезнь… Вот ведь обрушилось на него!..
