— Я бы не сказал, Саша. Далась тебе его почка!.. Что, других доноров не найдем? Я прямо-таки чувствую, что на этом Нестерове мы срежемся…
— Не срежемся!.. Заберем почку и — хрен с ним! Для спокойствия твоей души устроим ему летальный исход…
— А может, все-таки выпишем?
— Нет, — Иванов был упрям. — И тянуть не будем. Назначим операцию на завтра… Ты скажешь сестрам, чтоб начинали его готовить…
Под их ногами опять заскрипело битое стекло. Иванов и Блох направлялись к выходу.
— Тут шприцы разбили, что, ли? — досадовал Иванов. Он пнул стальной поршень и тот, стуча о кафель покатился под кушетку.
— Это списанные опрокинули, — догадался Блох.
Маргарита сидела под кушеткой ни жива, ни мертва. Боль пульсировала в голове, боль пронзала колено. Отчего-то болела и рука… Девушка поймала себя на том, что кусает свой кулак. Если ее застукают здесь сейчас… А что тогда сделают? Убьют?..
Маргарита не верила тому, что слышала. Может, это розыгрыш какой-нибудь? Или галлюцинация — от головной боли? Или таблетку какую-нибудь не ту приняла?
Девушка потрогала пальцем поршень от шприца, замерший возле плинтуса. Зрительной галлюцинацией его трудно было назвать. Совершенно реальным представлялся этот поршень.
Наверное, не почудился разговор…
И слухи, что ходили среди пациентов, значит, имели под собой реальную основу… В это не хотелось верить. И не верилось. Бред какой-то!..
Иванов и Блох ушли, а Рита еще минуты две боялась пошевелиться. Кусала себе кулак…
Или все правда? Она невольно подслушала такой разговор…
Рита, насмерть перепуганная, выползла из-под кушетки. И тут заметила, что левое колено у нее в крови. Девушка вытащила из ранки осколок стекла…
Она подумала, что Нестерова надо предупредить.
— Бред какой-то!.. — Рита была девушка детдомовская, не из трусливых — хлебнула в жизни всякого; однако страх оказался сильнее ее — коленки так и дрожали.
Рита смочила спиртом марлевый тампон и вытерла кровь с колена. Но кровь все сочилась из ранки — как видно, глубокой. Девушка зажала ранку тампоном.
Здесь в процедурный кабинет вошла Фаина. И схватилась за голову:
— Что тут случилось?
Рита прикусила губу:
— Коробку вот уронила…
— У тебя кровь? — заметила Фаина. — Может, перевязать?
— Нет, уже остановилась, — Маргарита выбросила тампон в мусорку в углу, принялась подметать пол.
Фаина взглянула на девушку пристально и испытующе как-то. Некая мысль мелькнула у Фаины в голове. Красавица-медсестра собиралась уж выходить из процедурного кабинета — у нее был свой фронт работ, — но приостановилась в дверях, опять испытующе посмотрела на Маргариту.
Потом сказала:
— Я все хотела тебя спросить, девочка… Ты, правда, воспитывалась в детдоме?
— Правда, — кивнула Рита.
Фаина, оставшись в кабинете, плотнее прикрыла дверь:
— Трудненько, наверное, пришлось?.. С детских лет всего самой приходилось добиваться…
Рита пожала плечами. Она не понимала, к чему Фаина завела такой разговор. Да и не особенно-то внимательно ее слушала. Рита все еще находилась под впечатлением от разговора врачей.
Девушка выбирала из кучи мусора отработавшие свое инструменты и металлические части от шприцев. А Фаина продолжала:
— И, конечно же, хотелось другой жизни: чтоб копейки не считать от зарплаты до зарплаты, чтоб приодеться да на танцы пойти — а не сидеть вечерами под слепой общежитской лампой и не штопать рваные колготки… Да и общежитие уж, верно, в печенках сидит! Своего угла хочется… Правда?
— Правда, — опять кивнула Рита.
— Заработка не хватает. Приходится дополнительные дежурства просить. А денег все равно мало — хоть и крутишься, будто белка в колесе. А мальчики любят девочек нарядных, уверенных. И получается — замуж трудно выйти…
— Я не понимаю, Фаина, к чему ты это…
Фаина, грациозно выпятив грудь, прошлась вокруг Маргариты:
— А ты сама погляди на себя, милочка. Ты же девушка — ничего! Видная!.. Приподними халатик, дорогуша… Что за белье на тебе? Разве такое белье должно быть на молодой девушке?.. Грудка у тебя хороша, не спорю. Такая нежная белая кожа — самое место золото носить!.. А туфли твои в гардеробе стоят — обцарапанные, как у пенсионерки, каблуки — стоптанные. А одежда — старье…
Рита посмотрела на Фаину с укором:
— Но мне же не помогает никто. Что сама заработаю, то и имею. Сестринская зарплата, сама знаешь, какая…
— Сестринская зарплата… — хмыкнула Фаина. — Плевать тебе на нее! Это крошки для воробья.
— А как! — Рита выпрямилась и непонимающе уставилась на Фаину.
— А так! Головушкой думать надо… — Фаина оглянулась на дверь. — Если хочешь, могу подсказать…
— Воровать, что ли? — у Риты были тревожные глаза. — Но я же не старшая сестра. Это у нашей блондинки все козыри на руках: хочу — продаю, хочу — списываю…
— Забудь про эту Корову, — сверкнула глазами Фаина. — Со мной подружишься, я тебя поближе с врачами сведу. Они к тебе давно уже приглядываются… Ты для нас девочка подходящая!
— В каком смысле? — Рита сделала вид, что не понимает, а на самом деле кое о чем начала догадываться.
— Да в любом смысле. Во-первых, не болтливая. Сколько мы работаем вместе, а я о твоих проблемах только догадываюсь. Во-вторых, знаешь, почем фунт лиха — не сладко в жизни пришлось… В-третьих, у тебя много нерешенных вопросов. Денежки, ох, как нужны!.. В-четвертых, руки у тебя быстрые — любое дело спорится. Как такое не оценить!..
— Вообще-то да! — задумчиво ответила Маргарита.
Фаина оживилась:
— Вот и прикидывай, как свои возможности половчее пристроить.
— А как?
Фаина смотрела на нее внимательно. Если б кто взглянул на них сейчас со стороны, он мог бы подумать, что Фаина Маргариту гипнотизирует.
Фаина улыбнулась:
— Ну я тебе этого сейчас не могу сказать. Не уполномочена и вообще… Однако намекну: есть неплохой бизнес. И он растет. Мы на подъеме сейчас. Новые сотрудники нужны. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнула Рита. — Слышала что-то краем уха.
— Слышала? — неприятно удивилась Фаина.
— Ну… фантазии всякие… — оговорилась девушка. — Далекие от медицины люди чего только не наговорят!..
— Впрочем это не важно, — махнула рукой Фаина. — Всегда ходят какие-то слухи. Иногда очень неправдоподобные… А ты подумай!.. Долго тебе еще в обносках ходить? Или старой девой хочешь остаться?.. Подумай, дорогая. Ты нравишься нам…
Фаина уже взялась за ручку двери.
— Подожди, Фая, — остановила ее Рита. — А тот доктор… Пашкевич… Он тоже?..
Фаина усмехнулась:
— У Пашкевича только диссертация на уме. Поверь, он никогда не будет ездить на «мерседесе»…
Фаина вышла, а Маргарита села на кушетку. Схватилась руками за виски. Почти нестерпимо болела голова:
— Господи Боже мой! — прошептала Рита. — Неужели все это мне не снится?.. И за кого они меня принимают вообще?.. Или я выгляжу такой стервой?..
Владимир возвращался к себе в палату, когда его окликнул Перевезенцев:
— Зайди, браток, разговор есть.
Владимир посмотрел, нет ли в коридоре кого из врачей и проскользнул в палату к Алексею.
— Ерунда, можешь не прятаться, — успокоил Перевезенцев. — Они к комиссии какой-то готовятся, что ли. Им не до нас сегодня.
Нестеров сел на стул:
— Есть какие-нибудь новости?
— А как же! — глаза Алексея так и сияли. — Моя фирма работает исправно… Приходил Саша Акулов. И вот что ему удалось узнать… — тут Алексей перешел на шепот. — Лейтенантик мой с Москвой созвонился — есть у нас в первопрестольной друзья…
Нестеров склонился к Алексею, чтобы лучше слышать. А тот все шептал:
— Факс прислали. Иванов и Блох вместе учились. В одной даже группе. Иванов — старостой был. Блох — комсоргом; до известных событий. Кстати у Иванова в первом медицинском отец преподает…
— Да, да. Я уже вспомнил.
— На всякий случай весь список группы прислали — достали из архива. Так вот, в группе, кроме Иванова и Блоха, еще учились некто Башкиров Виктор Леонтьевич и Самойлов Антон Петрович… Остальные — девушки… ну… или женщины — я не знаю! — Алексей улыбнулся. — Мои ребята закинули удочку туда-сюда. Хорошие у меня — смекалистые инициативные ребята. Коллеги московские в учебной части института пошустрили, наши, питерские — в горсправке, в отделе здравоохранения… И что ты думаешь!.. Оказывается, и Башкиров, и Самойлов ныне жители Петербурга. Башкиров на «скорой помощи» работает. Усекаешь?..
