— Брось эту фамильярность или я буду называть тебя Кудряшкой Наберри.

— Что? Нет. Это против правил! — Пуджи тряхнула кудрями. В прическу она их ещё не уложила, а распущенные волосы носила редко, даже дома. Именно такой она часто появлялась в Сенате, в годы юные, тогда-то её Император в шутку, за её миловидный характер и внешность, назвал Кудряшкой Наберри и это второе имя прицепилось к ней, как банный лист. С тех пор Пуджи на людях никогда не носила распущенные волосы. Сейчас она сделала попытку обидеться, но её улыбка расползлась на лице сама собой.

— А тебя называли Колючкой, — решила она в отместку достать прошлым прозвищем меня.

— И было за что. Теперь я выросла в большую колючку, неудобную, цепляющуюся за всё…, — улыбалась я. Пуджи сдалась.

***

Прогулка по улочкам навевала старые воспоминания. Чем-то всё это мне напоминало, почти неуловимое чувство вилось шлейфом вокруг. Подобное же чувство я пыталась уловить утром, после пробуждения. Я переключала внимание с одного раздражителя на другой, искала соответствия и всё равно не могла поймать ту единственную мысль, не дающую мне покоя: «Что я упускаю?».

Эскорт в белеющих доспехах, был сейчас такой же неотъемлемой частью моего существования, как новость о кровном родстве с Вейдером. Я ощущала себя заключенной в клетку. Пусть мы не в Тиде, но всё одно. От перемены мест ситуация не меняется. Состоять в таком близком родстве с тёмным и коварным человеком было опасно для жизни моей и всех, кто меня окружал. Тот, кто всегда в маске, чья репутация хладнокровного убийцы идёт впереди него. Владыка ситх, в конце концов. От одних этих сочетаний пробирал мороз по коже.

А главное, я всё хотела спросить, что я делаю на Набу и какова общая цель моего удержания здесь?

Город был мирным, жители явно не хотели покидать свои дома ради того, чтобы взглянуть на царскую особу, прогуливающуюся по тенистым улицам в окружении серьезной охраны. Новость о том, кто я, облетела город ещё задолго до моего прибытия. А я была только рада тому, что улицы были пусты.

Мы обогнули центральную площадь с фонтаном, прошли вдоль торговых витрин с пестрыми рекламами, зазывающими туристов купить безделушку, выпить холодный напиток и утолить свой голод, оставив пару кредиток за экскурсию по Озёрному краю, и наконец, снять себе жилье на разный вкус и почин. Но ирония заключалась в том, что за всё это время я не встретила на нашем пути ни одного туриста или жителя, хотя кофейня под зонтиками под открытым небом казалась недавно покинутой. В чашке ещё клубился пар ароматного чая, а по надломленной выпечке я поняла, что посетитель недоел свой завтрак.

— Ты не находишь это странным? — обратилась я к Наберри, та лишь коротко вздохнула:

— Перестраховались.

Я сразу всё поняла. Наивно было думать, что город вымер на пару часов нашей прогулки. Людей просто разогнали силы безопасности. Я решила вернуться назад в поместье. Очень не любила причинять простому народу неудобства. Что бы они подумали обо мне? Наверное, уже много всего плохого, а всё из-за того, что кто-то перестраховался. Тем же соображением я поделилась с Пуджи. Она кивнула.

— Я тоже чувствую себя преданной. Нашу семью на Набу уважают. Ваш эскорт, принцесса Лея, ставит меня в неудобное положение перед обществом.

— Я бы с удовольствием спровадила солдат подальше, но боюсь, не имею силы в этом вопросе, сенатор Наберри, — официальное обращение к набуанке заставило её остановиться и смотреть на меня в упор. — Что?

— Я вдруг вспомнила, как так же называли мою тётю.

— Амидалу Наберри? — предположила я.

— Да.

Пуджи взяла меня под руку, и мы повернули с ней обратно, взяв направление к дому.

— Она была удивительной женщиной. Я иногда смотрю на тебя, а вижу её. Что-то проскальзывает знакомое, — отозвалась Пуджи, — По духу ты близка ей больше, чем я.

— Не говори так. В тебе тот же огонь Наберри, — взглянула я на подругу. — Не занижай свои достоинства.

Она покачала головой.

— Нет. Мне до её мудрости и силы духа ещё расти и расти. Я всегда думаю, какой бы она была, если бы сейчас жила. Она бы многому меня научила.

Пуджи помолчала и снова продолжила и голос её то и дело подводил.

— Я была ребенком, когда она умерла. Я часто о ней вспоминаю. Во дворце висит её портрет наравне с королевами Набу.

— Я знаю одну непреложную мудрость, — остановилась я, погладив по руке девушку, — Нужно отпускать людей. Это сложно, но… возможно.

— Лея, прости. — Пуджа неожиданно обняла меня, выдыхая в моё плечо. — Я глупая. Снова заставила тебя страдать.

— Ну что ты такое говоришь? — погладила я её по спине, — Всё хорошо. Такой замечательный солнечный день. Идём.

— Я осуждаю маму, а сама также поступаю, — шепнула чуть слышно Пуджи, но я расслышала её слова.

— Не бери в голову. Всё хорошо.

Обратный путь прошел в молчании. До самой двери, которая отворилась пред нами сама. И даже когда мы присели на скамью, чтобы дать отдых ногам, набуанка молчала. О чём она думала, я примерно представляла, но всё равно помнила, какой Пуджи бывает противоречивой сама себе. Собственно, тем же качеством, если не в большей мере обладала и я.

Мы пробыли в саду недолго. Хотелось уединения, мысли в голове роились разные, все вокруг Альянса, но говорить об это здесь было смерти подобно. К тому же мой планшет остался в комнате. Я предложила подруге подняться наверх. Меня волновал один вопрос.

Уже на лестнице меня накрыла волна дурных предчувствий. Я отворила дверь в комнату. Нарастающий звук в небе насторожил нас обеих.

Пуджа подбежала к окну, выглядывая наружу.

— Быть не может! — воскликнула она.

— Что случилось? — подошла я, выглядывая тоже.

— Это экологическая зона! А они тут разлетались! — выкрикнула она в сердцах.

Патрулирующие в саду штурмовики тоже подняли головы вверх.

С десяток штурмовых СИД-истребителей пронеслось по голубому небу, следом вальяжно проплыл десантный корабль, теряясь за горной грядой.

— С чего бы это? — цапнув планшет с туалетного столика, я привлекла внимание Пуджи, набирая наш шифр-код, которым мы обменивались в сообщениях, когда обе служили в Сенате до всех этих событий.

Альянс выдвинулся на моё спасение?

Пуджа только пожала плечами. Но взяв планшет, тут же настрочила ответ:

Я думаю, вторжение близко. Здесь воздушные суда запрещены. Коли так, то всё серьёзно.

Я думаю, это не вторжение, но они укрепляют позиции. Нужно связаться с ними. У тебя есть возможность?

Опасно это. Эфир могут перехватить. Но я найду способ, — Пуджа удалила шифр с планшета и направилась к выходу. Дорогу её заступил Старкиллер, притянув девушку за запястье, раскрыл ладонь перед её лицом. Пуджи обмякла.

— Что ты…?! — я ринулась на спасение Наберри. Парень подхватил девушку, укладывая ее на мою кровать, и шагнул ко мне.

— Я сожалею. Но в целях вашей безопасности я вынужден стереть память вашей подруге. Она проснётся и не вспомнит того времени, которое вы провели в Сенате в юном возрасте.

— Ты говорил, что на одной стороне с на…

Он в одно мгновение оказался рядом, зажимая мне рот ладонью.

На одной. — Зазвучал его голос в моей голове, — Я защищаю только тебя, принцесса. У меня прямой приказ и я ему следую.

Ты не даешь мне связаться с Альянсом повстанцев намеренно. Ты не можешь быть на моей стороне, Гален Марек.

Жаль, что ты так думаешь, Лея. Я на твоей стороне.

Я сбросила его руку и оттолкнула от себя.

— Ты просто ждал удобного случая. А теперь отнял мою единственную надежду на спасение!

Ты внедрилась в самое сердце своего врага. Так найди же в себе мужество бороться до конца, девочка. — Сказал он мысленно.

Я замолчала, глядя на кашииканца так, как будто меня озарила яркая мысль. У меня вдруг выросли крылья за спиной и я поняла, что такой шанс выпадает один из миллиона.