— Вот слушай. Жили баба с дедом, и была у них курочка Ряба. — Начала я, читая непонимание в глазах блондина, попутно объясняя, кто такая курица. Но, похоже, парень снова понял всё на свой лад. Потом будет забавно послушать конечный вариант этой сказки, а пока я пересказывала про золотое яйцо. — И снесла она золотое яйцо.

Люк кивнул, улыбаясь. Драгоценное яйцо снесла курица. Это он понял.

— Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила.

— Зачем? — недоуменно воззрился на меня Люк.

— Ну как зачем? Есть хотели оба. Яйца — они же для еды, — улыбнулась я в ответ. — Так вот, били они яйцо, колотили об стол, и всё впустую. Ничего не напоминает?

— Кристалл, — рассмеялся Люк, кивая на виновника, лежащего посредине комнаты.

— Ага. Слушай дальше. Бежала мышка. Хвостиком махнула. Яйцо упало и разбилось. Плакали дед… ну, в общем, это уже не важно, — смяла я концовку сказки. Основное я рассказала.

— Мышь…, — призадумался Люк.

— Образно-то мышь бежала, — постучала я пальцем по крышке коробки, — В сказках ложь, да в них намёк…

—… добрым молодцам урок, — закончил за меня фразу Люк. — Теперь нужно разгадать символы. Думаешь, мышью был какой-то артефакт Силы?

Ой, меня эти его вопросы всегда в тупик ставили. Скайуокер всё сводил к злому умыслу Империи, Вейдера и Силы.

Я пожала плечами.

— Он не откалывается, мы его уже бросали на пол, — размышлял Люк вполголоса, — Клинок лайтсабера его не берет. Медитировали.

— Удар молнии не пробовали, — присоединилась я к перечислению того, что мы уже испробовали на кристалле.

— Рискованно, — отрицательно качнул головой Люк.

— Думаешь, ответит мне тем же? — спросила я, поглядывая на сияние камня.

Создавалось ощущение, что в коробке горел светильник. Его свет то подрагивал, то светил ровно: Кайбурр реагировал на наши слова и решения.

— Он не изучен. Мы о нём ничего не знаем. Какой сокрушительной Силой он обладает и на что способен. И верен ли наш выбор: отколоть его часть и вложить в основу светового меча? А вдруг он станет настолько сильным, что разорвёт корпус? Насколько я слышал, в световых мечах кристаллы несколько другие, стабильные.

— Чем этот не стабилен? — повела я бровью.

— Тот осколок обжёг тебя в присутствии этого камня, — Люк теперь был серьёзным.

— У нас с тобой единственный камень, таких больше нет в природе.

— Откуда ты знаешь? — спросил он, глядя на меня в упор. Я пожала плечами.

— Но попробовать-то можно? Только сначала нужно «поговорить» с кристаллом, чтобы он не воспринимал меня как угрозу.

Люк вздохнул. Когда я чего-то хотела, я упорно этого добивалась, даже если всё вокруг придерживались иного мнения.

— Ладно, если ты считаешь, что это так уж необходимо, делай, — сдался Люк.

Я кивнула, вынимая кристалл и укладывая его себе на колени. В моей голове нарастая, зазвучала музыка — ровный хор голосов пел на непонятном наречии, но я будто бы понимала их, правда сердцем, как будто у мелодии не было слов, а только то, что вызывает в теле приятное тепло и негу.

Картинка перед глазами постепенно сформировалась в ту, как я в руках держу световой меч с ровным голубым клинком, тихо гудящим. Как им сражаюсь с невидимым врагом. Только постепенно цвет клинка в моем восприятии стал меняться, пробегая всполохами разноцветных пятен, наподобие светового шоу, пока цвет клинка полностью не заменился ровным красным, как и сам кристалл. Я смотрела в своем воображении на красный клинок и не боялась его, не соотнося цвет с ситхами, о которых я слышала много плохого. Нет, клинок был просто красным, как кристалл-носитель, питающий его энергией. В какой-то момент я настолько глубоко погрузилась в свои видения, принимая цвет клинка и наслаждаясь его присутствием, что увидела, как по поверхности камня бежит маленькая трещина, откалывается крохотная часть Кайбурра, и осколок падает в мою ладонь.

— Ле…

Моя медитация рассыпалась от изумлённого и плохо скрываемого вздоха рядом. Люк указывал рукой на что-то на полу, рядом с моей ногой. Я глянула вниз и тоже застыла: словно капля крови, алел осколок на белом полу. В отличие от меня, Люк видел воочию, как это произошло. Он переводил взгляд на меня, на камень, на осколок и не мог поверить в случившееся.

— Похоже, что той мышью была я, — целуя Кайбурр, уложила я камень в коробку и подхватила осколок с пола. Люк был ошарашен. — Только никому не слова, понятно? И про меч. — Предупредила я.

— Почему?

— Потому что клинок будет алого цвета, — я поднялась с пола, пряча коробку с камнем в сейфе и оборачиваясь на Люка. Тот поднялся с колен и смотрел на меня, хмурясь.

— Ты так решила? — переспросил он.

— Нет, он так решил. Пока клинок в моих видениях не заалел, и пока я не приняла его цвет, кристалл не поделился со мной частью себя, — терпеливо объяснила я.

— Но красный — цвет ситхов.

— Кто тебе сказал? — фыркнула я. — Не цвет клинка определяет твою принадлежность к Силе, а дела и поступки. Дай твой сабер с голубым клинком Вейдеру, думаешь, он сразу бы стал белым и пушистым? Или тебе его клинок, — ты сразу же перешёл бы на сторону Империи?

— Нет, — отрицательно качнул головой Люк.

Комментарии, как говорится, излишни и мы друг друга поняли.

— Всё равно будь аккуратна в выборе цвета клинка. Как я, таких много и не всех ты сможешь переубедить в обратном, — сказал Люк. — Лея. И этот наруч. Ты же не знаешь, кому он принадлежал. А ситхи они…

— Я поняла, спасибо.

На том и разбежались. Иногда Люк становился нудным собеседником, напутствуя и наставляя меня, как ребенка. Я не любила этого. А короткими фразами я сразу давала понять, что разговор окончен.

Люк поднялся и вышел, оставляя меня наедине с собой. Я ещё не скоро вышла из своей комнаты, пребывая в хорошем расположении духа, в частности из-за того, что произошло ранее, что я смогла «попросить» осколок, не прибегая к вандализму и не испытывая на Кайбурре новые техники. Он был чуткий к вторжению извне и вполне разумен, чтобы отдать часть себя на благие нужды по просьбе. А вот о том, что я могла бы своими действиями привлечь внимание Вейдера, тогда как у нас связь уже почти укрепилась на расстоянии, не подумала. Да и не хотелось мне каждый раз об этом думать. Жить с оглядкой в ожидании, что правда однажды вскроется.

Всё шло своим чередом: полоса белая, полоса чёрная. Пока было всё спокойно. Хотелось это время немного посвятить себе. Тем более, никто не мешал, и было полно укромных уголков на базе, где не было камер или датчиков слежения и постов охраны. Не всегда мое присутствие требовалось в командном центре.

Медитации были важной частью моего существования, чтобы не потерять связь со своими желаниями. Атрибутами для моих тренировок являлись наруч, который я отполировала и немного откалибровала настройки на встроенном в него дисплее, корпус найденного лайтсабера и осколок кристалла. Я представляла себя воином на поле сражения того кладбища погибших кораблей на Хоте, сжимающую световой меч в руке. В такие моменты мне казалось, что это когда-то действительно происходило со мной, в совершенно другой жизни.

Но и сама планета, как мне казалось, откликалась на мои видения. Но, своеобразно, решив меня прокатить по полной программе по всем пунктам: от лёгкого насморка до затяжной простуды, уложив в постель с температурой под сорок. Тогда видения стали иметь продолжение: меня стали посещать красивые красочные сны. Это был южный портовый город, утопающий в зеленых садах. Ласковые лучи солнца касались кожи. Вода всегда была тёплой, когда я опускала в неё руку, прозрачная глубина, в которой просматривалось дно и мелькающие разноцветные рыбки — всё успокаивало. В этих снах я всегда прогуливалась по саду, касалась руками цветов, на лепестках которых блестела роса и общалась с какой-то девушкой, лицо которой было постоянно в тени. Она была всегда радушна и приветлива, всегда первой делала шаг на встречу, чтобы обнять на прощание и мой сон рассыпался. Просыпаясь, я каждый раз думала, кто она, почему я не запоминаю наш разговор, почему в её присутствии так спокойно? Но сны — это всего лишь сны, даже если повторяются с завидным постоянством.