Лаону показалось, будто профессор Варданассир чего-то не договаривает, однако задавать ему дополнительные вопросы постеснялся. У дипломатов таким путем все равно ничего конкретного не узнаешь.

— Ну что же, дорогой профессор Саонс, вернемся к столу, насладимся десертом. А вы обдумайте мое предложение. Только не торопитесь с ответом. И лучше избегайте огласки. Это может вам навредить, и тогда все планы сорвутся.

— Я могу посоветоваться с Илассиа?

— Убедитесь, что ваша дочь не начнет откровенничать с одноклассниками или родственниками.

— Это я обещаю. Всё останется только между нею и мной.

— Я вполне полагаюсь на вас.

Илассиа восприняла невероятную новость с радостным воодушевлением.

«Папа, это прекрасно! Увидеть другие миры! Познакомиться с разными существами! И… может быть… нет, не хочу говорить, а то вдруг не сбудется»…

Лаон догадывался о ее заветной, совсем еще детской, мечте: стать первой, кому суждено отыскать во вселенной Звездного императора. В Межгалактическом университете, наверное, есть такие средства космической связи, каких нет на Лиенне?..

«Доченька, нам обоим предстоит серьезно готовиться. Всё это может получиться очень нескоро. Если вообще получится. Мне нужно написать хорошую диссертацию. А тебе — получить список тем и учебных пособий для сдачи тестов. Здесь ты до сих пор изучала лишь нашу природу и биологию местных живых организмов. В Межгалактическом университете тебе придется иметь дело с совершенно другими явлениями, в том числе с неизвестной терминологией на нескольких языках».

Значит, нужно учить инопланетные языки. Космолингва — само собой разумеется, а вдобавок — виссеванский, универсальный английский и один из древнейших языков Теллус, lingua latina, на котором существует очень развитая биологическая и медицинская систематика.

Учебники и программы для поступающих в Межгалактический университет Лаон вскоре добыл у Хранителя. Ласси погрузилась в них с головой, и отцу приходилось заставлять ее прерываться хотя бы на еду и прогулки, но и в парке она на ходу повторяла грамматические парадигмы, бормоча какие-то диковинные слова, которые можно было принять за магические заклинания. Вечерами они вдвоем пытались разговаривать на этих языках, сбивались, поправляли друг друга, веселились, шутили, спорили, сочиняли длинные фразы (возможно, с ошибками) — и постепенно продвигались вперед.

Все мелкие огорчения, трения с окружающими, замечания старших стали выглядеть совершенно ничтожными и никак не влияющими на их будущую невероятно прекрасную жизнь. Ласси очень гордилась отцом, а он — своей умной, благовоспитанной, очаровательной и при этом скромной, отзывчивой и чуткой дочерью.

Родители Лаона и семейство Майвэй смотрели на своеобразное воспитание Илассиа как на профессорскую причуду, однако втайне гордились талантами «девочки с маяка». Аллуэн подарил ей еще один микроскоп — на сей раз электронный. А Баллайна обещала повышенную стипендию, если Ласси успешно поступит в университет. Правда, Аллуэн пытался соблазнить ее медицинским факультетом, ведь женщин-врачей очень мало, и они безусловно нужны, потому что в некоторых случаях пациентки предпочитают именно их, да и к детям они умеют найти особый подход — малыши их меньше боятся. Врачи зарабатывают гораздо больше обычных ученых, а защитить диссертацию, если уж Илассиа сочтет это нужным, можно и по медицине. Практику он обеспечит ей в своей клинике, так что ко времени окончания университета Илассиа станет опытным специалистом.

Но Ласси твердо определилась с профессией. Лечить себе подобных — благородное дело, однако ей хочется изучать все виды живых существ в их взаимодействии с друг другом и с окружающим миром. Особенно — тех существ, что живут в океане, ведь там еще так много всего неизведанного…

Синнан и Ассона с изумлением слушали разговоры не по летам ученой внучки на непонятные темы с еще более учеными и вдобавок знатными родственниками. С точки зрения старших Саонсов, это выглядело вызывающе и совершенно неправильно. Впрочем, коль скоро манеры Илассиа отточены ныне до блеска, образованность станет для девочки дополнительным преимуществом: несмотря на сомнительное происхождение по материнской линии, она сможет занять высокое положение в обществе — вроде того, которое занимает ныне госпожа Баллайна Кассай. Будущий муж несомненно порадуется, получив ее в жены. Только бы при выборе жениха для Илассиа ее сумасбродный отец не наделал непоправимых ошибок и не пошел бы на поводу у неопытной, зато крайне упрямой дочери.

«Ей бы надо было родиться мальчиком», — вздыхали и Вайниры, и Саонсы. «Зачем?» — удивлялся Лаон. — «Я счастлив, что у меня такая чудесная девочка!» — «Нелегко ей придется», — вторили друг другу и обитатели маяка, и столичные родственники. — «Почему? Илассиа не придется выбираться из бедности и безвестности, она дочь уважаемого профессора»…

Однако Ласси и в самом деле приходилось совсем нелегко.

По мере взросления и превращения в настоящую барышню на нее уже не только оценивающе посматривали, но и пытались сблизиться с нею — кто как мог или осмеливался.

Она считалась не только самой талантливой, но и самой красивой из учениц. Стройная, сильная, с необычным цветом серо-голубых сияющих глаз, с изысканным серебристым оттенком кожи, с гибкими тонкими пальцами, достойными аристократки — она и сейчас, подростком, не выглядит забавно нескладной, а в будущем обещает стать украшением любого, самого знатного, дома.

Одноклассницы начали ей втихомолку завидовать. Ласси давно привыкла, что никто из девочек не садится с ней рядом и не встает с ней в пару во время спортивных игр. У нее нет подруг, и никто не зовет ее в гости, хотя все знают о ее родстве с благородной семьей Майвэй.

Зато мальчики уже неоднократно старались привлечь ее внимание какими-то нелепыми выходками или поползновениями на вольное обхождение. Конечно же, она сразу осаживала смельчаков, отвечая подчеркнуто вежливо и рассудительно. Перейти границу дозволенного ученики не могли — в школе при Императорском университете в кажом классе, помимо учителя, присутствовал и воспитатель, а вдобавок во всех помещениях, кроме колло, имелись камеры безопасности. Приставания ограничивались словами, намеками или шуточками — или якобы случайными прикосновениями во время танцев и спортивных занятий. Всё это было достаточно безобидно, но Илассиа Саонс завоевала себе репутацию гордячки и недотроги, с которой лучше не связываться.

А совсем без друзей она чувствовала себя ущемленной. Раньше с ней избегали водиться потому, что она — какая-то «девочка с маяка», неизвестно зачем затесавшаяся в класс, где дети — сплошь из богатых и именитых семей. Теперь же ее упрекали в том, что она кичится своим особенным положением. Надо же, ездит в гости кинопланетянам, имеет собственный микроскоп, а сиятельная госпожа Баллайна Кассай — ее родственница… Всякий раз она оказывалась не такой, как все, непонятной чужачкой, лишней в любой компании.

Ласси начала искать общения со студентами Императорского университета. Первым делом выпросила себе позволение посещать биологическую лабораторию — делать там любую порученную работу, мыть пробирки, ухаживать за подопытными рыбами, животными и растениями, слушать лекции преподавателей, помогать в ходе экспериментов, вести журналы учета…

Один из экспериментов по искусственному размножению панцирных головоногих проводил сын ректора — Маллио Уймар, работавший над магистерской. Обнаружив, что Илассиа знает все названия и все особенности биологии океанических жителей, в том числе и на космолингве, он доверил ей роль ассистентки, обещав упомянуть ее имя в перечне благодарностей при защите своей диссертации. Ласси не гналась за подобными почестями, она просто увлеклась самим экспериментом. В условиях дикой природы увидеть нечто подобное было нельзя, если ты не живешь под водой или не дежуришь там круглые сутки в батискафе.