Завершив свой последний отчет из Пакистана вопросительным знаком, Чип понял, что работу он выполнил. Он собрал необходимые оценки, пусть не так уж и много. Оценки отрицательные Чип относил прежде всего на счет неприязни, которую традиционно испытывают журналисты и дипломаты к УМС. И еще конкретнее — к наезжим ревизорам из конторы «личного друга президента»…

— Дипломатическая почта уйдет сегодня вечером, мистер Чип, — сообщил ему дежурный по посольству.

— Хорошо. Если меня будут спрашивать, скажите, что я возвращаюсь в Пешавар. Я покинул общество моего друга Харта, чтобы поскорее завершить свою миссию.

И вышел.

Для того чтобы просчитать ситуацию, ему хватило десяти минут. Он сидел на лавочке согнувшись и смотрел в землю.

Блондинка-стюардесса — это не ЦРУ. Это «галоши» из ФБР, но кто дал им команду?

«Хвост» в Канзас-Сити, о котором он ни словом не обмолвился О’Брайену, — непонятно. Либо те, либо другие.

С О’Брайеном, по крайней мере, все чисто. Его помощь была просто добрым участием, и с таким же успехом он мог работать и в конторе по продаже недвижимости — профессия дела не меняла.

В Москве он прошел «чистеньким», благо, что у него оказался там друг. Дели? Куда хуже. В Исламабаде тоже все в порядке.

Да, но есть еще письмо. Из него многое понятно. Многое, кроме одного: кто же убил Джудит? Он не найдет убийцу и даже не будет пытаться его искать. Сам Чип ничего поделать не сможет. Разве что побеседовать с Кевином Розендейлом, у которого Джудит работала. Сразу из Канзас-Сити он хотел лететь к нему, в Сан-Франциско. Но вылетел в Вашингтон, а потом в Москву. Ему надо выбираться из Исламабада. Чип чувствовал, что о его дальнейшем маршруте могут позаботиться сверху, и тогда он не сможет «поменять билет».

Ему надо было улетать, не мешкая.

Он встал, подошел к бровке тротуара, и первое же такси остановилось на взмах его руки Чип даже не повернулся к гостинице, остававшейся позади в сотне метров, у входа которой стоял целый хвост таких же свободных такси.

— Куда, сэр?

— Аэропорт.

Расплатившись, Чип вошел в здание аэровокзала. Париж, Лондон, Мадрид, Рим, Токио — ему все равно. Просто Токио было бы удобнее. Через Тихий океан — и сразу в Сан-Франциско.

Париж — вылет через два часа. Лондон — посадка продолжается. Вылет в Мадрид — вечером. Рим — откладывается. Самолет на Токио покинул взлетную дорожку аэропорта полчаса назад.

— Мистер Чип, вы бежите от нас?

Чип повернулся как можно медленнее и увидел человека в форме генерала пакистанской армии.

— Мистер Чип, вчера на приеме вы обещали пробыть у нас еще недельку, и вот?

Было это искренней досадой или скрытой издевкой, Чип не понял, хотя всегда прекрасно чувствовал все оттенки речи собеседника. Всегда, но не сейчас.

— Да, так получилось… Не хотел говорить, но у меня погибла сестра…

— Господин Чип…

— Спасибо за сочувствие. И я хотел вылететь в Токио, а оттуда в Сан-Франциско.

Чип уже приходил в себя.

— Мистер Чип, я хотел сказать, что ваша сестра погибла уже давно.

Генерал теперь смотрел на него жестко, так же, как сверлил бы взглядом провинившегося подчиненного.

— Как вы сами понимаете, это не мое дело. Совсем не мое. Мне очень жаль…

— Еще раз спасибо за соболезнования.

— Мне очень жаль, что самолет на Токио давно улетел. Впрочем, я лечу именно туда. Что может армия без авиации?

— У вас свой самолет?

— Не собственный, понятно. Маленькая «чессна». Но очень уютная и надежная. Разве что без стюардессы.

— Сколько стоит одно место?

— Любое место на выбор — пять.

— Пять…

— Пять тысяч американских долларов, я хотел сказать. Вы, надеюсь, еще не привыкли считать пакистанскими рупиями? Вот я всю свою сознательную жизнь оценивал окружающие меня предметы в американских долларах.

— Чек в отделении «Чейз Манхэттен бэнк» я заполню, когда мы будем заходить на посадку в Токио.

— Чек лучше заполнить сейчас, во время посадки может начаться болтанка. Я сказал пять тысяч. А ваш багаж?

— Он при мне.

Генерал понимающе усмехнулся.

— Извините, я должен был произнести «восемь».

Чип вытащил чековую книжку, быстро заполнил зеленый бланк и вырвал его.

— Восемь.

…Когда они взлетели, генерал, не смотря в лицо Чипу, произнес:

— Не обижайтесь. Я ведь везу контрабанду, а это очень дорого.

— Я не сомневался, — зло ответил Чип.

— Я везу вас, дорогой друг. Когда мне доложили, что посольство хочет придержать вас в Пакистане и затем отправить в Лондон, я ничего не мог понять. Вы занимаете высокий пост, исправно служите и числитесь на хорошем счету. Вы не в опале — и вдруг вас хотят сослать дальше? Когда вы сказали про сестру — я сообразил. Вы похоронили ее, только не поняли — почему. Теперь рветесь в Штаты, а вас хотят подержать на расстоянии — знаете, так лучше рассмотреть.

— Откуда?.. — Чип схватил генерала за рукав. — Откуда вы знаете?

— Мой друг, я забыл сказать, что я генерал — генерал пакистанской разведки. И меня исправно учили ваши люди. Как вы считаете, научили?

— Да, — тихо сказал Чип и обмяк, выпустив рукав генеральского мундира.

Генерал пожал плечами.

— Я пойду в кабину пилота — страсть, как люблю управлять самолетом.

Чип прикурил сигарету от окурка, рассыпав при этом пепел на брюки.

«Я встречусь с Кевином Розендейлом. Что в этом такого? После этого прилечу в Вашингтон и покаюсь — да, я сделал все, что мне было приказано, сделал хорошо. Но я все же человек. Человек, у которого убили сестру и только-только дали ее похоронить перед тем, как отправить в длительную командировку. Что, некого было послать? Да, у меня есть опыт, умение слушать и запоминать мысли собеседника. У меня есть еще и работа, другая работа — ведь я же никогда не уходил из Лэнгли, разве сменил «крышу»… Что происходит, что… Кто объяснит? Уик?.. Объяснит, почему за мной следили, отсылали подальше… Будет смеяться и предложит пойти к врачу… Мои ребята в Лэнгли?.. Никто ничего не скажет… Меня проверяют? За что? За Никарагуа?.. За неудачи в Москве?.. Джудит?!»

Самолет нырнул в воздушную яму, и Чип потерял сознание.

— Вы лежали возле кресла, — услышал он голос генерала. — Вам плохо?

— Все нормально, — с трудом выговорил Чип. — Случайность. Я недавно из больницы.

— Вы скверно выглядите, — всматриваясь в лицо Чина, произнес генерал. — Гораздо хуже, чем во время нашей встречи в аэропорту. Вам дать успокоительное?

— Да… — Чип полез в задний карман брюк за носовым платком.

— Не доставайте чековой книжки. Лекарство бесплатно, — отрезал генерал. — Вот, проглотите и заснете. Чтобы было быстрее, посчитайте овечек, когда закроете глаза.

— Командир, а сколько почты мы берем в Таиланде? — крикнул пилот из кабины.

— Пятьдесят килограммов. — Генерал посмотрел на Чипа и добавил: — Да, друг мой, раз уж мы везем одну контрабанду, то возьмем и другую. На этот раз героин.

— Вы за ним и летели…

— А вы, мистер Чип, думали иначе? — Генерал швырнул ему на колени плед с соседнего кресла. — Накрывайтесь и спите. Одна овечка, две овечки…

— Джуди! — закричал пилот.

— Что?! — Чип вскочил на ноги.

— Еще раз — спите! — генерал толкнул его в кресло. — На вашем же летном жаргоне «Джуди» — это значит «вижу цель». Пилот увидел площадку, где нас ждут. Не дергайтесь, особенно когда мы приземлимся.

Генерал пошел в кабину и надел протянутые пилотом наушники.

— Джуди, Джуди! Говорит «Летающая сковородка»! — произнес он в микрофон и выключил его, ожидая ответа. Ответ, видимо, был коротким. Сняв наушники, он хлопнул пилота по плечу:

— Шлепаемся.

И обернулся в салон. В кресле спал бледный человек с густой синевой под глазами. Рядом с ним валялась связка ключей, пачка сигарет и какой-то конверт — все вывалилось, когда Чип потерял сознание и его выбросило из кресла.

Генерал нагнулся и взял конверт. Вытащил сложенный пополам листок бумаги и прочел. Положил письмо обратно и бросил его на пол.