— Совсем тебя заморозил. — укорил себя Ингвар заметив, что Селена дрожит. — Никак не привыкну, что ты еще не прошла посвящение. Пошли скорее домой, отогревать тебя будем.

— Нет, нет, все в порядке. Ты совсем не виноват, просто мне следовало взять перчатки. Я же знала, что мы идем с тобой на длительную прогулку. А ведь на улице конец октября и мне бы стоило носить перчатки в кармане, так что сама виновата. Сейчас вот все уберем и пойдем отогреваться. — Селена не могла бросить мусор в лесу.

— За это не переживай. — улыбнулся Ингвар, нежно растирая замерзшие руки Селены своими. — Маленькие феи в лице Гадриэля и Лизы придут на помочь.

— Но это же неправильно. Они для нас тут все организовали, а теперь еще и убирать за нами будут. Я сейчас сама все быстренько соберу и пойдем. — Селена принялась складывать все в корзинку.

— Домой, Селена, домой! Греться! — кустодиам отобрал у девушки корзинку и поставил ее на кресло.

Вар прекрасно знал, что Гадриэль знает «волшебные слова», которые переместят мебель и корзинку обратно в Заставу, где с ней разберутся его «эльфы», и чтобы их прошептать, ему даже возвращаться в лес не нужно. А утром он в очередной раз хотел приучить Лизу к дисциплине и труду, именно поэтому переместил мебель не сразу на полянку, а чуть подальше и заставлял девушку ее перетаскивать, пока расставлял шатер. Возражения Вара по этому поводу Гадриэля не интересовали, так же, как и состояние Лизы, запыхавшейся и вспотевшей, но очень счастливой от предстоящего свидания у лучшей подруги.

Ингвар сгреб жаждущую навести порядок Селену в охапку и потащил в сторону коттеджа. Опустил он девушку на землю только спустя километр, сдавшись под напором ее рассказов о том, что она очень тяжелая (что бы полной неправдой, для Вара она была легче пушинки) и вполне в состоянии дойти до дома сама (что также бы полной неправдой, потому что от долгой прогулки и холода у нее болели ноги).

Пока Селена и Вар наслаждались чаем с блинами на природе, Гадриэль угощал ими Лизу. Он все лучше относился к девушке, потому что, таская кресла и стол, она ни разу не возразила и не пожаловалась, и заслужила тем самым награду. Гадриэль решил быть с ней дружелюбным. Дружелюбным, по его мнению, потому на чаепитие Лизу пригласили в приказном тоне.

Девушка, вздрогнувшая даже на втором этаже от крика беллатора «Немедленно завтракать!», спустилась на кухню. При виде грозного воина ее брови поползли вверх. Она не подозревала о талантах Гадриэля и была уверена, что блины для пикника он взял в каком-то кафе или из Заставы принес, но хозяйничающий у плиты беллатор убедил ее в ложности суждений.

Лиза даже расщедрилась на комплимент:

— Вкусно пахнет!

— А какой вкус… Сейчас оценишь. — заслуженно нахваливал свою стряпню Гадриэль.

Вкусный запах привлёк на кухню ещё и малума, который уже восседал на стуле и уплетал блины под недобрым взглядом Гадриэля, который пек их вовсе не для него.

Широко улыбающийся и получивший не предназначавшийся ему вкусный завтрак, Мэшер поприветствовал Лизу:

— Доброе утро, моя яркая звёздочка!

— И тебе доброе утро. — бросила в ответ Лиза. Она пока не решила, как ей вести себя, что с Мэшем, что с Гадриэлем, потому придерживалась вежливой краткости.

Подойдя к столу, девушка положила на него кинжал, и обратила к беллатору:

— Гадриэль, я запомнила, что твоя квартира — это спортзал посреди оружейной выставки, но не обязательно устраивать подобное и тут. Я твой кинжал сейчас в ванной нашла, под полотенцами лежал. И хорошо, что он просто выпал, когда я свое полотенце из стопки потянула, а ведь могла бы и порезаться.

— Это не мой. — спокойно ответил Гадриэль, даже не поворачиваясь. Он предпочитал не отвлекаться, когда готовил. — А в квартире у меня и книги есть.

— Так вон он куда запропастился. Все утро его ищу. — Мэш убрал клинок со стола.

— Я бы на месте Лизы его спрятал, что не повадно было. Нечего оружием разбрасываться! — отчитал провинившегося бонум, переворачивая очередной блинчик.

А потом замер, осознав только что произошедшее. Это же персональный кустодиамский клинок, появляющийся в левой руке лишь в случае опасности. И он вдруг оказался в ванной под полотенцами, а Лиза смогла его взять в руки, принести на кухню и плюхнуть на стол перед его хозяином.

Гадриэль, как можно более правдиво и эмоционально воскликнул «Как же я мог забыть!» и отошел от плиты. Он подошёл к холодильнику и долго в нем рылся, а потом, вынырнув из недр белоснежного гиганта с грустным лицом, обратился к ожидающей поздний завтрак девушке:

— Лиза, я очень хотел угостить тебя самыми вкусными блинчиками с чёрной икрой, а ее в холодильнике не оказалось. Наверное, выпала вчера где-то в машине, пока я продукты доставал. Сбегай, пожалуйста, в гараж, поищи.

— Хорошо. — быстро согласилась Лиза, пораженная такой вежливостью, заботой и отсутствием привычного приказного тона.

Не успела девушка захлопнуть входную дверь, как над Мэшером навис Гадриэль. Его непроницаемое лицо не выражало эмоций, но их очень четко выразили слова:

— Ты на хрена ей кинжал подсунул? Что за игру ты ведёшь?

— Игру? — уточнил Мэшер с набитым ртом. — Это вы с Михаилом ведёте игру «Подружись с Лизой и перетяни ее на свою сторону». Я же пытаюсь получше разобраться, почему все к ней прицепились и кто же она такая, чтобы ей помочь.

— А может помочь себе? Я слышал, что мистер Дарк тобой не доволен и положение твое довольное шаткое. — эти сплетни Гадриэль собрал накануне в «Псарне» — клубе малумов, куда он иногда наведывался. — А вот раскрытие потенциала Лизы поможет тебе удержать статус любимчика.

Мэш усмехнулся:

— Так значит ты уже знаешь кто она такая!

— А ты как будто нет! Ещё скажи, что ты свой клинок забыл случайно, а не ради того, что проверить свою догадку. Но ты никому не расскажешь о том, что произошло.

Гадриэль посчитал разговор исчерпанным, потому поставил сковороду обратно на плиту, налил новую порцию теста и продолжил печь блины.

— Это почему же? — уточнил Мэшер у спины воина, засовывая в рот очередной блинчик с мясом, предназначавшийся Лизе. — Снова ваш знаменитый меч Михаила призовешь? Так у нас тут закрытая от перемещений территория, ты сам постарался. И пора бы тебе уже перестать считать меня дураком! Я прекрасно знаю, что у нас с тобой одна задача, но в отличие от тебя, Сухарь, я не вру ей о том, чего от нее хочу.

— Советую хорошо запомнить, что меч Михаила я могу призвать в любой момент, для него запретов нет. — Гадриэль направил в сторону собеседника нож, которым переворачивал блины. — Если шрам на щеке тебе так и не смогли залечить за только лет, то представляешь, что будет с головой? Сколько она протянет после отделения от тела? Две минуты, может пять? И это при условии бешенной регенерации. А ты любишь пускаться во все тяжкие, так что у тебя ее нет. Зато есть секрет от мистера Дарка. И если он вскроется, я вскрою тебя. Лизе ты может и не врешь о том, чего хочешь, но себя обманываешь, и мы оба это знаем.

— Я тебя понял. — Мэшер сделал вид, что подавился блинчиков. Он старался выглядеть испуганным, а внутри ликовал. Кинжал он оставил не для того, чтобы Лизу проверить, про нее он уже все знал. Выяснил с помощью других экспериментов то, что не собирался говорить ему Дарка. В этот раз проверить он хотел Гадриэля и это ему удалось. Беллатор взял и сам выложил ему все карты. Но следовало и дальше играть напуганного малума, боящегося меча. — Дарку я ничего не скажу.

— А других вариантов и нет! — еще раз напомнил об угрозе Гадриэль. — Заодно Лизу оставь в покое.

— Я имею такое же право с ней общаться, как и ты, а после случившегося и подавно. Тем более я ей нравлюсь. — надавил на больную мозоль Мэш. Он видел, как сильно бесит воина тот факт, что он симпатичен Лизе.

— Ее мнение меня мало интересует. А тот факт, что ты ей симпатичен лишь подтверждает, что не интересует оно меня не зря. Я тебя предупредил, отвали от Лизы! — скомандовал Гадриэль. — А сейчас натяни на свою рожу идиотскую улыбочку, она возвращается.