«Должно быть, отец пораньше закончил консультацию, больше некому…»

Нет, не похоже, что отец. В открытую Викой дверь сначала просунулась большая пышная елка, а уж за ней — припорошенный снегом Коля.

Все это было так неожиданно, что Вика долго не могла сообразить: ругать надо Колю или хвалить. Вообще-то следовало бы похвалить: надо же — расстарался парень. Но ведь не ко времени его старание…

— Зачем ты это, Коля?

— Как зачем? — с детским недоумением в глазах воззрился на нее Коля. — К новогодью.

— Но не будет же у нас никакого праздника.

— Горюй не горюй — Новый год все равно наступит. А Новый год — значит, елка. Вот я и подумал: не тебе же и не Викентию Викентьевичу за ней в очереди мерзнуть, — с последними словами Коля аккуратно поставил елку в угол прихожей.

— Ах, какая чудо-елка! — восхитилась выпорхнувшая из комнаты Муза. — И что ты парня журишь — похвалить надо!

Только Музы тут и не хватало! И Вика с плохо скрываемой досадой на то, что та вмешивается в их разговор с Колей, сказала:

— Ты бы, Муза, посидела в комнате, я сейчас приду.

— Это что же ты меня прячешь? — вроде бы в шутку, но всего-то скорее всерьез возмутилась Муза. — Что я, краденая, что ли?.. Ты бы лучше меня познакомила с молодым человеком.

«Вот-вот, за этим ты и выскочила!»

— Как зовут молодого человека, ты прекрасно слышала, твое имечко я тоже называла — считай, что вы уже и знакомы.

Муза будто и не слышала сердитых слов Вики: шагнула к Коле и галантно протянула руку:

— Муза.

Коле ничего не оставалось, как встречно протянуть свою:

— Николай.

Вике понравилось, что он назвал себя не Колей, а Николаем. Если уж при знакомстве с ней так себя именовал, с какой стати с Музой-то по-другому? А еще и то не прошло мимо ее внимания, что Коля, протягивая руку, скользнул беглым взглядом по Музе и — будто в пустое место посмотрел.

— Знакомимся тут, шаркаем ножкой — раздеться человеку не дали… Шапку давай я стряхну, а пальто вешай сюда.

— Нет-нет, — решительно запротестовал Коля. — Мне надо бежать, меня… — по его открытому лицу было видно, что он на ходу сочиняет, — меня ждут.

— Ну, если такое дело… — решила выручить засмущавшегося парня Вика. Да и о чем им втроем разговаривать, если он останется? — Если так, не будем, Муза, человека задерживать… Спасибо, Коля, спасибо… — ей хотелось добавить «милый», но ведь при Музе не скажешь. — Елка действительно красавица.

Коля весь засветился от Викиной благодарности и, глядя куда-то в пол, проговорил:

— А что не праздник — так ведь не обязательно под ней прыгать, можно и тихонько посидеть…

Должно быть, Вика слишком долго обдумывала эти Колины слова. Это она поняла по голосу и по тону Музы, каким та сказала:

— Ну что ты стоишь столбом? Пойдем еще немного поговорим, а то мне тоже надо бежать.

— Может, кофейку выпьешь? — неожиданно для себя самой подобрела Вика к подруге.

— С удовольствием бы, но у меня и в самом деле нет времени. Меня, как и Колю, тоже ждут…

Они вернулись в комнату.

— Славный мальчик! — с глубоким вздохом и неуместной, как казалось Вике, нежностью сказала Муза. — Только уж слишком стеснителен, слишком скромен.

— А не лучше ли быть слишком скромным, чем слишком наглым? — защитила Колю Вика. — Наглецами нынче и так хоть пруд пруди.

— А может, он тебе елку принес с намеком, чтобы ты его на встречу Нового года пригласила?

— Какие еще намеки, что ты выдумываешь? — возмутилась Вика. Она уже раскаивалась, что пригласила подругу. Но правда, и кто же знал, что Коля с елкой заявится…

— Это потому мне так показалось, — объяснила свое предположение Муза, — что как-то уж очень ласково, если не сказать влюбленно, он глядел на тебя.

«Скажи, пожалуйста, какая наблюдательная!»

— Что ты городить, Муза, что за глупости тебе в голову лезут? — с еще большим возмущением накинулась на подругу Вика. — Смени, смени и эту пластинку! Дался тебе бедный Коля…

— Ладно, ладно, — примирительно проговорила Муза. — Только что уж так горячиться-то, так на меня напущаться — ведь я тебе, кажется, ничего плохого не сказала.

«Пожалуй, и верно: надо ли горячиться-то?»

— А насчет наглецов я с тобой согласна, — сменила пластинку Муза. — Нахальство становится уже как бы нормой поведения. И если находит коса на камень, то уж без драки никак. А бывает, что и похуже драки. Наверное, слышала, позавчера с Омеги «шапку сняли»?

Вика сказала, что в последнее время никуда не ходит и ничего такого не знает.

— Говорят, подкараулили в темном переулочке и…

— И что?

— Ну, я-то только и слышала, что «шапку сняли», а как было дело — не знаю…

А дело было так.

Поздно вечером в изрядном подпитии и наилучшем расположении духа Омега возвращался восвояси. От полноты чувств он время от времени даже что-то тихонько напевал. Хорошенькое дельце сегодня удалось обделать… Альфа сработал грубо: прежде чем выдавать чужой сценарий за свой, хотя бы переменил имена героев и их семейное положение — холостяка поженил, а женатого развел… У него дело чистое: удалось выбить договор на перевод с каракалпакского. Никакого каракалпакского он, понятное дело, не знает, да это вовсе и не обязательно. Он нашел знающего, тот переведет и получит половину гонорара. Вторую же половину Омега возьмет за «комиссию». И никакой комар носа не подточит…

На выходе из метро какой-то щупленький разувай не очень проворно уступил ему дорогу. Тогда он, проходя мимо и делая вид, что поправляет галстук, оттопырил локоть и этим локтем жестко, с нажимом шаркнул по лицу парня. Тот мгновенно вскипел, сжал кулаки и уже хотел кинуться на Омегу, но, смерив взглядом его внушительный рост, сдержался, лишь мстительно поглядел вослед… Мелочь, конечно, но эта мелочь добавила хорошего настроения. Хорошо, когда тебя побаиваются. И вообще жизнь хороша и жить хорошо, ла-ла-ла…

Впереди на снежном тротуаре что-то зачернелось. Похоже, парочка. Да нет, не парочка — парнишка с елкой. Ха! Да это же подарок судьбы. Для полного счастья нам только новогодней елки и не хватает. Вот у маман радости будет!..

— Продаешь?

— Могу и продать.

— Сколько?

Паренек вынул руку из рукавицы и поднял ее, растопырив пальцы.

— Да ты чё, офонарел? Купил за рупь, продаешь за пятерку. Миллионером хочешь заделаться? Вот тебе двойная плата — два целковых, и мы в расчете.

Парнишка явно злоупотреблял его хорошим настроением. Ведь Омеге ничего не стоило отпихнуть его в сугроб, взять елку и — арриведерчи! Просто ему хотелось принести до мой честно купленную елку.

— Ну так что, все еще будем торговаться? — уже теряя терпение, с угрозой спросил Омега.

В это время за спиной раздался разноголосый приближающийся скрип снега, а когда он оглянулся, то увидел — на них с парнишкой развернутым строем надвигаются трое ребят: один высокий, с него ростом, второй пониже, а третий… Третий был очень похож на того парня, которого он десять минут назад саданул локтем на выходе из метро.

— Что за торговля? — довольно мирно спросил рослый.

Омега наметанным глазом сразу определил, что он среди этой троицы самый главный.

— Да вот спекуляцией занимается чувачок, — в тон вопросу, этак беспечно, с улыбочкой ответил Омега, лихорадочно соображая: случайно ребята оказались в этом глухом переулке или их привел по следу его щуплый знакомец? Если и случайно, все равно ничего хорошего эта встреча не сулит; если же «или» — дело и вовсе пахнет керосином…

— Какая же спекуляция? Тебе что, парнишка силком свою елку навязывает?.. Этак вот я захочу шапку у тебя купить…

— А шапка — клевая, — вклинился в разговор второй парень.

— Волчиная, самая модная, аж глаза закрывает, — внес свою лепту и Омегин знакомец.

— А и в самом деле — продай.

— Нет, ребята, не продается, — все еще стараясь свести дело к шутке, как можно мягче отговаривался Омега.