— Так и сделаю, — отозвался полковник. — Зайду в цитадель первым делом, а уж потом и пойду к воротам.

— Прекрасно, — оценил план генерал, но тут же добавил. — Вот только…

— Что только? — Брюнхвальд, казалось, уже обрадовавшийся разрешению генерала, насторожился.

— Как бы не было это ловушкой. Боюсь я всех этих купчишек-доброхотов, как бы не задумал он что.

— О нет, не волнуйтесь, он с первого дня к нам товары возит, всё время на власти города жалуется. С первого дня.

— С первого дня? — переспросил барон. Теперь ему почему-то всё это было не по нраву.

— Да, — продолжал убеждать его Брюнхвальд. — С первого дня он костерит и сенат, и бургомистра. И всем недоволен.

— Знаете что, Карл…

— Что?

— Кажется, Дорфус ушёл спать.

— Да. Именно так, он ведь вернулся только под утро.

— Разбудите его, — произнёс генерал. — Пусть принесёт свою карту, и вы с ним посмотрите путь до ворот. Выберете дорогу безопасную.

— Вам что-то кажется? — насторожился полковник.

— Вы же знаете — мне всегда что-то кажется, — отвечал ему генерал. — Просто мне будет спокойнее, если дело будет планировать Дорфус. Он хорошо узнал город.

— Как пожелаете, генерал.

После Волков просил себе ещё пива, и когда явился невыспавшийся майор Дорфус со своей картой, он почти не лез к подчинённым с советами. Только пил пиво да слушал их. Он и рад был, и всё же немного злился, слушая, как Брюнхвальд, Дорфус и присоединившиеся к ним Лаубе и Юнгер обсуждают вылазку. Рад, потому что они, как ему казалось, рассуждают вполне здраво: и заданием, и с движением колонны, и с нарядом сил они всё выбирали так, как и он сам выбрал бы. А злился… Потому что обходятся без него. Впрочем, генерал был благодарен своим подчинённым, что избавили его от необходимости надевать доспех и лезть в седло. И когда план вылазки был утверждён, генерал всё-таки сказал им в напутствие:

— Господа, не считайте горожан за полных дураков, они не ровня нам, мы это знаем, но и они это знают, а посему в открытую биться с нами не станут. А станут хитрить и строить нам ловушки. Карл…, — он обернулся к человеку, который уже давно был его заместителем и правой рукой.

— Да, генерал, — сразу отозвался тот.

— Я не буду вас учить и прошу лишь об одном: если только вы почувствуете, что перед вами засада или ловушка, так сразу повернёте обратно.

— Я понял, — отвечал полковник.

— Карл, я не хочу рисковать половиной своих людей, — продолжал Волков. — И победа любой ценой мне не нужна.

И тогда, услыхав всё это, слово взял майор Дорфус:

— Если дело обстоит так, то я пойду с господином полковником, и мы с ротмистром Юнгером пойдём впереди колонны, также будем осматривать переулки, и если что-то заметим…

Да, этот вариант генерала устраивал, ведь Дорфус был очень наблюдательным человеком.

— Прекрасно, — произнёс Волков. — Я знал, майор, что могу на вас рассчитывать.

И дело началось, завертелось. Сержанты побежали поднимать выбранные для вылазки роты. Засуетились корпоралы, загремели доспехи, застучали башмаки. Офицеры стали приходить к полковнику для получения заданий и пояснений. А сам он, уже в своей старенькой кирасе, сидел серьёзный и сосредоточенный за столом и обдумывал свою дорогу над разложенной картой.

И опять Волков был благодарен товарищу и рад, что ему самому не придётся ничего делать. Ведь если честно, ему и сидеть-то тут на лавке с пивом было непросто, не что что куда-то ехать в доспехе.

Он ушёл незаметно, не стал ждать выхода отряда из казарм, да и последние напутствия Брюнхвальду давать не стал; прошёл к себе в закуток, куда его проводил фон Готт, а там лёг на своё ложе, не раздеваясь. И почувствовал себя неплохо. Казалось, что даже жар его уже не так терзает; наверное, это от хорошего пива чёртова хворь отступила. И он заснул.

— Господин генерал, — он даже через сон сразу узнал высокий голос фон Флюгена. — Господин генерал, господин полковник вернулся.

Волков сразу открыл глаза, а за маленьким окошечком было ещё светло, посему он не смог понять, сколько времени проспал.

— Обед был?

— Был, господин генерал, — сообщил ему оруженосец.

Волков не без труда, не без боли и не без помощи молодого помощника садится на кровати.

— Отряд пришёл без потерь?

— Без потерь, — сообщил фон Флюген, — Лаубе сказал, что они просто вышли прогуляться по городу. И прогулялись, до дела не дошло.

Генерал встал, оправил одежду и пошёл в дежурную комнату, где и нашёл только что вернувшихся офицеров; они, даже не сняв ещё кирас, стояли у стола, склонившись над картой.

— Ну, господа, что произошло? — сразу спросил Волков. И тут же сделал предположение: — Думаю, что до восточных ворот вы не добрались.

— Не добрались, — отвечал ему Брюнхвальд. Судя по всему, он был не очень доволен. Во всяком случае, тон его был таков. Он взглянул на Дорфуса и предложил ему: — Господин майор, может быть, вы расскажете, как всё произошло?

— Конечно, — отозвался Дорфус и сразу стал водить пальцем по карте. — Мы вышли с нашей площади и пошли сюда, вот тут, и здесь мы свернули на улицу Капелланов, она ведёт до площади святого Еремия, а оттуда, уже вот по этой улице, мы могли добраться до самой цитадели, куда мы поначалу и направились, но вот здесь, — он стал стучать пальцем по карте, — я с тремя всадниками свернул на переулок Жестянщиков и увидал отряд горожан в сорок человек, что уходил от нас, и двигался тот отряд как раз в сторону площади святого Еремия, как раз туда, куда шли и мы. Я доложил о том полковнику, и мы продолжили следовать дальше, а тут, — он снова указал точку на карте, — я снова свернул, но уже на улицу, которая прозывается Старая Мельня, и прямо нос к носу столкнулся с отрядом человек в пятьдесят пехоты и двумя десятками арбалетчиков. Я догнал отряд и доложил полковнику.

— Вы предложили мне дальше не идти, — едва скрывая недовольство, произнёс Брюнхвальд.

— Конечно, потому как там, за площадью, — Дорфус снова указывает на карту, — улица Каменотёсов. Она так узка, что солдаты цепляли бы стены домов плечами, а дома ещё и высоки; если там собрать камней на крышах, да посадить туда же арбалетчиков, да перегородить проход спереди и сзади, то улица станет настоящей ловушкой для отряда. — объяснил Дорфус.

И Волков был с ним абсолютно согласен.

— Да, отряды горожан просто так бегать по городу не будут, — он взглянул на своего старого товарища. — Вы поступили абсолютно правильно, Карл что решили вернуться.

— Но Рене будет волноваться, два дня к нему никто не приходит, — всё ещё не очень довольно произнёс полковник.

— А к Рене мы сходим в полночь, — сразу ответил генерал. — Бюргеры очень любят свои перины, ну а мы люди привычные, можем и по ночам гулять.

И все присутствующие офицеры согласились с генералом. Они были такого же мнения о горожанах.

А к вечеру, как стало смеркаться за окнами, жар принялся его душить с новой силой, и Волков даже стал думать о всяком плохом и снова просил себе пива в надежде, что пиво отгонит хворь. Ему хотелось лечь, но он не ложился. Ждал Вайзингера. И хорошо, что тот пришёл не поздно, а сразу как стемнело. И пришёл хранитель имущества Его Высочества не один, с ним был едва ли не десяток людей. Двоих генерал знал, то были Виг Черепаха и ловкач Гонзаго.

Волков даже улыбнулся трубочисту:

— А, так тебя ещё не повесили?

— Ещё бегаю, — улыбался в ответ трубочист.

— Это, ребята, сам генерал фон Рабенбург. Тот самый, что утёр нос ван дер Пильсу, — Вайзингер поклонился Волкову первый, а потом представил генералу двоих людей из пришедших, прошептав ему перед тем: — Вы же хотели с ними познакомиться, вот время и настало, — он указал на одного немолодого, но крепкого человека, явного горожанина, угадать достаток которого по виду было сложно. — Председатель гильдии тачечников господин Мартин Гуннар, — Гуннар поклонился генералу, тот в ответ ему любезно кивнул. А Вайзингер уже представлял ему другого человека. Этот тоже был немолод, и по виду его тоже нельзя было заключить, к какому сословию он принадлежит; одежда его была, кажется, и проста, но на поясе у человека висел весьма недешёвый кинжал.— А это Карл Гляйцингер, представитель коммуны Вязаных колпаков.